Я от неожиданности остановился. Мелькнула мысль, что это чистейший развод, чтобы выманить меня и набить морду, как и планировалось.
— Стоп. То, что Светка — стервоза и придумала такой идиотский способ мести — я могу допустить. Но, в то что передумала? Ни за что не поверю.
— В жизни всякое случается. Смутил ты её своим мороженным. Подумала, что всю группу угостил только ради того, чтобы с ней помириться. Дура, что с неё взять!
Честно говоря, вмешиваться в чужие любовные разборки было очевидной глупостью. Ничего ухажер не сделал бы Светке, поговорили бы, да разбежались. Центр города, вокруг кучу народа и ментов — даже теоретически для насилия нет подходящих условий. Но проявить трусость на глазах у знакомой девушки? Бывают ситуации, когда нельзя поступить по-другому. Тем более, что никакой угрозы для себя лично я не ощущаю. Два бывших, наверняка растолстевших, десантника — это для меня семечки.
Пропажа тут же нашлась. Во дворе старого купеческого дома, прижатая к стене и зареванная. Рядом обнаружились два бугая свирепой наружности. Лет по двадцать пять каждому.
— Не совсем семечки, и ни капли не растолстевшие! — определил я противников, как средней степени опасности. Хотя, тут же выяснилось, что переоценил десантуру. Три удара, один бросок и добивание. Две минуты на все. После чего подхватил заплаканную Светку под руку и поводок в обратном направлении.
— Морозов, ты реально крутой. И дерешься, как Николай Еременко из «Пиратов двадцатого века», — восхищенно щебетала рядом Синичкина, оправдывая свою фамилию.
— Тьфу, только с Еременко меня еще не сравнивали.
Короче, праздник был испорчен окончательно и бесповоротно. Вдобавок мне пришлось тащить не только флаг Узбекской ССР, но и тянуть на буксире гражданку Карелину, пребывающую в прострации.
После прохождения мимо трибун под бесконечный поток лозунгов и кричалок от ди-джея ведущего, последовало общее собрание коллектива прямо на дороге, на котором приняли решение идти в кино. Оно и правильно, ибо назюзькаться уже до обеда — это пошло и некрасиво, даже для студента. Правда, сразу отсеялась почти вся мужская часть группы, не желавшая прерывать процесс на самом интересном месте, зато я с Борькой Сапожниковым оказались в настоящем цветнике из десяти молоденьких дам.
Тем более, что наш стратегический запас алкоголя хранится в комнате у Биджо Кахадзе, а у него хрен что выпросишь без моего присутствия.
В кинотеатре давали комедию «Дежа вю» и индийскую драму про «Кровавую месть» или страсть — название вылетело из головы, стоило отвернуться от афиши. К счастью, музыкальная трагедия с песнями и танцами шла поздно вечером, ближайший сеанс лишь в 18.00, поэтому пришлось идти на приключения невезучего киллера Миколы Ничепурака, плывущего на Суматру через Одессу в первые годы советской власти.
Замечательно посидели в кафешке перед сеансом с коктейлями и сливочным пломбиром в креманках, усыпанных шоколадом и тертым орехом, да и фильм посмотрел с удовольствием, хоть и в пятый или шестой раз — не слишком много развлечений в советском времени, тем более в провинциальном захолустье, поэтому начинаешь ценить даже такие радости. Единственное, что меня тревожило и немного напрягало — Светка ни слова не произнесла за все это время, вцепилась в мою руку и не отпускала, даже во время киносеанса. Танька-зараза, строила страшные плаксивые рожицы и гримасы за её спиной, намекая, чтобы я потерпел, побыл немного бесплатным психотерапевтом.
Ближе к вечеру добрались до общаги, потеряв половину женского личного состава. В основном, тех, кто живет с родителями. Не всякая советская девушка позволит себе участие в пьянке в студенческой общаге — здесь еще действуют некие моральные нормы поведения, хоть и не такие строгие, как раньше, в доперестроечные времена.
И снова не удалось отделаться ни от Светланы ни от Татьяны. Словно злой рок какой-то. Ни за что не подумал бы, что они снизойдут до пьянки в студенческом общежитии — и это на втором курсе! На четвертом-пятом — оно понятно и неизбежно, но чтобы сейчас? У Таньки папаша в медицинской академии преподает, насквозь интеллигентная семья. У Светки батя и вовсе главный инженер завода — тоже не хухры-мухры.
Впрочем, приняв двести грамм на грудь я сразу забыл о проблемных дамочках, да и «обуза» не слишком докучала, стараясь не попадаться на глаза.
Через час сломался единственный на этаже магнитофон, и мне пришлось взять в руки гитару. Помнится, я зарекался это делать, но зарок был дан в трезвом виде, и в данный момент он не действовал по причине отсутствия самой трезвости.
Конечно же был исполнен «Паровоз на границу», затем почему-то меня пробило на «Владимирский централ — ветер северный, этапом из Твери». Естественно все это чередовалось с тостами, зато почти без закуси. Не обошлось без «Офицеров». После которых я обнаружил комнату забитую народом под завязку, а в распахнутых дверях и в коридоре толпу восторженных и не слишком трезвых слушателей. Похоже соседние этажи подтягиваться начали.
— Что-нибудь для дам можно? — раздался голос из толпы, дружно поддержанный женской частью электората.
— Можно! — уверенно заявил я, пытаясь вспомнить репертуар караоке-бара, который посещал последний раз в прошлом году. В году, который еще только наступит примерно через четверть века. — Я куплю тебе дом…
Отчаянно фальшивя и путая аккорды, все же качественно вытянул:
— А белый лебедь на пруду качает… славную пургу… Тьфу… Павшую звезду-уууу… На том пруду тебя я точно утоплю… Эээ… На том пруду, куда тебя я приведу-уууу!
Все хорошее когда-нибудь кончается. В этот раз закончилось горячительное, причем намного раньше срока. На часах не было и девяти. Найти в общаге вечером первого мая хоть что-то спиртосодержащее не представлялось возможным, магазины давно все закрылись, а круглосуточных супермаркетов здесь отродясь не водилось.
Зато поступило заманчивое предложение от Таньки.
— У меня дома коньяк есть болгарский «Слынчев бряг», а родители в Волгоград уехали до понедельника.
— Светлану домой надо отвезти, она все равно не пьет! — предложил я элегантный, как мне показалось, способ избавиться от лишней нагрузки. Но не прокатило. Впервые за вечер «обуза» подала голос и сообщала, что коньяк она будет.
Тьфу, и не отделался, и делить теперь на…
— На скольких? — задал я сакраментальный вопрос, самый важный в данный момент. Ибо поллитра на пятерых или шестерых — овчинка выделки не стоит.
Прикинув все за и против, поделив объем на число потенциальных ртов, мы с Татьяной решили, что нам троим едва хватит. Поэтому никого лишнего брать не будем.
Поймать такси в праздничный вечер оказалось не так и просто. В конце концов тормознули какой-то служебный Пазик и всего за рубль доехали до Танькиного дома.
Заходим мы, значит, в подъезд, Танька куда-то вперед умчалась, на третьем этаже ключами звенит, и тут «обуза», весь вечер висящая на моей руке, внезапно останавливается, прижимает меня к стене и заявляет:
— Поцелуй меня!
Причем таким тоном, что ты понимаешь, что пропал. И взгляд пронзительный обжигающий, словно в нем целая вечность отражается. Бывают моменты, когда мужчина не может сказать «нет». Иначе не будет ему прощения ни в этой жизни, ни в любой другой. Особенно трудно сказать это важное и нужное слово, когда вообще нет желания его говорить. Я бы сказал — ровно наоборот. Все же Светлана свет очей моих мне очень нравилась когда-то, а вкусы, как теперь мне известно, ни фига не меняются со временем.
Минут пятнадцать мы целовались. Страстно и неудержимо. В темном подъезде. На первом этаже. Затем поднялись в квартиру. До коньяка так и не дотронулись за всю ночь.
— Кофе будешь? Растворимый индийский. Светке потом сделаю, когда проснется.
Танька мила и приветлива. На удивление. Мы сидим на кухне. За окном ранее утро второго мая. Уютно, за окном тишина, лишь птички чирикают. Кстати, о птичках.
— Тань, откуда такая фамилия. Несерьезная. Синичкина? Папа профессор, мама кандидат наук. Не сходится.
— Дед по отцовской линии без родителей в войну остался. Фамилию нянечка в интернате придумала, все документы пропали во время эвакуации. Героический дедушка, семь детей воспитал.
Кофе хоть и не похож на настоящий, но ароматный и горячий оказался. Или в этом времени кофе — среднего рода еще? Совсем запутался.
— Извини, что так получилось.
— Есть за что извиняться? Глупый ты, как и все мужики. Может я ради этого и старалась, отцовский коньяк на доброе дело пожертвовала. Без разрешения, кстати.
— О чем сплетничаете? — на кухне появилось новое действующее лицо.
Светик, нисколько не смущаясь, в одной маечке и трусиках прошлепала голыми ножками по полу и отобрала у меня кружку с напитком. Блаженно жмурясь, сделала глоток, вернула мне кофейный кубок и… Наклонилась ко мне и страстно поцеловала в губы. После чего грациозно покачивая бедрами удались обратно.
— Еще часик подремлю, вы здесь не шумите!
Я же ни слова в ответ вымолвить не мог, настолько поразили произошедшие изменения. Светку словно подменили. Она и раньше очень красивая была, а сейчас просто ослепительно хороша стала, словно светится изнутри, взгляд обволакивает, завораживает. Но самое главное — куда подевалась стерва и змеюка подколодная? Или это не она вовсе, а сестра близняшка?
— Что это с ней? Какая-то она не такая?
— Дурак, ты, Морозов, неизлечимый. Именно так выглядит счастливая женщина.
Мое настроение стремительно ушло в минуса, пробив все возможные уровни сопротивления, как говорят биржевые аналитики. Предчувствие катастрофы стало нестерпимым.
— Не понимаю о чем ты, дорогая подруга? Скажи еще, что она меня из армии ждала?
В моей реальности, когда я дембельнулся с иранской границы, гражданка Карелина уже замуж выскочила. Впрочем, мы расстались раньше, и никаких претензий я даже теоретически не имел. Почти три года ожидания в её возрасте это запредельно много, в этой эпохе считается, что девушка в двадцать два — уже «сильно засидевшаяся в невестах».