Глава 13
Не знаю, помогла ли это бабкина магия, или просто отец одумался, но со дня нашей поездки всё переменилось. Папа спешил с работы домой, сверхурочные по выходным закончились. Мама помолодела лет на десять, по утрам она возилась с завтраком, мурлыкая под нос незатейливые песенки. Дом снова наполнился жизнью, тепло любящих сердец ощущалось почти физически.
Это и подтолкнуло меня к изучению странной тетради, что передала мне баба Нина. Впопыхах я запрятала её под матрас и благополучно забыла, наслаждаясь переменами. Как-то вечером, когда Алла задержалась у подружки и комната была в моём распоряжении, я достала заветный подарок колдуньи. Тетрадь оказалась обычной тонкой, но в неё были вложены исписанные листы, что и ввело меня в заблуждение. На этих бумажках старомодным витиеватым почерком были выведены заговоры, написанные чернилами. Время не пощадило ни бумагу, ни записи. Многое можно было прочесть с трудом. После долгих мучений мне всё же удалась разобрать большинство из написанного. Заговоры от различных болезней, для красоты, для густых волос, встречались и более серьёзные: устранить соперника, сделать так, чтобы человек с тобой во всём соглашался. Любопытно. Однако верилось с трудом, что вся эта тарабарщина будет работать. И всё же. А как быть с тем, что сделала баба Нина? Ведь сейчас передо мной уже было два варианта жизни нашей семьи, и к обоим она приложила руку.
Я внимательно вчитывалась в расплывшиеся строки, надо переписать всё, иначе вскоре письмена и вовсе будет не разобрать. Не знаю, что сподвигло меня на это. Вера ли или просто уважение к чужому труду, к тому, кто столь скрупулёзно записывал не один год все эти магические рецепты.
Послышался стук входной двери, и я запрятала тетрадь обратно. В комнату вошла Алка.
- Всё, Иринка, я договорилась. В субботу в три часа к нам придут Алёнка и Наташка, они где-то достали новую тушь, так что готовься к работе. Надо их сделать раскрасавицами. Первые клиентки, как никак.
- Ты уверена? А вдруг им не понравится? – в душе заскреблась тревога.
- Ой, ладно тебе, не паникуй, - махнула рукой сестра, - я же видела, как ты можешь. Не сомневайся даже, они будут в восторге.
К слову, я теперь частенько красила Аллу, когда Ярик звал её на очередное свидание. Косметика стремительно убывала, вернее, те её крохи, что перешли нам от мамы. Сестра переживала по этому поводу и решила дело в долгий ящик не откладывать.
- Ладно, обещаю быть дома в субботу. Веди своих подруг.
Алла обняла меня, потом отстранилась:
- Ты замечаешь, что папа переменился? С чего бы это? То, как бука ходил, двух слов не вытянешь. А тут… Цветы и прочее.
- Это любовь…
Сестра рассмеялась:
- Много ли ты понимаешь в любви, а?
Я только пожала плечами, какая разница. Когда всё хорошо, не стоит допытываться, почему и отчего, надо наслаждаться каждым моментом.
В школе дела тоже шли отлично. Учителя дивились моим успехам, сетуя, что раньше не взялась за учёбу с таким рвением. Ведь тогда можно было претендовать на серебряную медаль. Но награды меня интересовали мало, а вот поступление в институт культуры – другое дело. Я записалась в кружок английского и немецкого, большего мне наша школа предложить не могла. Во дворце пионеров тоже были лишь эти два языка на выбор. Одноклассники шептались, что это Есенина «тянет» меня на отлично. Мне было наплевать на слухи. Время дорого, до поступления всего ничего.
Как-то на перемене, смущаясь, что происходило с ним крайне редко, подошёл Сорокин:
- Слышишь, Иванова, хотел спросить про ту тетрадку. Что там интересного?
- Ничего особенного, - с напускным равнодушием ответила я.
- Даже с другом не поделишься, я ведь никому, ты знаешь, - Юрка присел рядом.
- В самом деле, ничего такого, рецепты народные от всяких болячек. Не понимаю, почему бабулька решила, что мне они пригодятся. А почему ты спрашиваешь?
- Да… не знаю как сказать, - Юрка стушевался, теребя уголок тетради.
- Как есть. Мы с тобой к ведьме ездили, что более необычного может быть?
- И то верно. Так слушай, отец стал поднимать руку на мать, ты ведь знаешь, он не пьёт. Так, ещё было бы понятно. Но его словно подменили, звереет от одного её слова. И любовницы у него нет, проверял, - вздохнул Сорокин, - пока я дома он держит себя в узде. Но всё чаще замечаю синяки на руках у мамы и вечно заплаканные глаза. Может, ещё раз к бабке съездим? Ведь тебе помогла, сама говорила.
- Дай мне время до завтра. Я подумаю, хорошо?
- Спасибо, Иванова, - в глазах Юрки зажглись лучики надежды.
- Рано ещё благодарить, - обнадёживать его не хотелось, да я и сама не знала, как смогу помочь. Понадеялась на тетрадку, даже не представляя, найду там что-то полезное или нет. А самое главное – сработает ли заговор, если отыщется?
Юрка подмигнул:
- До завтра, Иванова, - и ушёл по своим многочисленным делам.
Вечером дождалась, пока Алла заснёт и достала вожделенные записи. Аккуратно переворачивая страницу за страницей, я искала хотя бы намёк на нужное мне. На очередном пожелтевшем листке увидела надпись – избыть ненависть в человеке. Возможно, это то, что надо? Заговор был всего в пару строк, следовало читать его над едой или питьём. Даже не верилось, что это поможет. Но ведь хуже не станет? Почему бы и не попробовать?
На следующий день, едва я зашла в школу, ко мне подошёл Юрка:
- Ну что, поедем к волшебной старушке?
- Не спеши. Я нашла кое-что другое, только обещай не расспрашивать. Всё расскажу завтра.
- Понадеялся на тебя, - помрачнел Сорокин, - он её вчера в комнате избил, чтобы я не заметил, а она молчит, - взгляд его потускнел.
- Юрка, ты веришь мне? Потерпи ещё чуток. А может, милицию вызвать? Пока до худшего не дошло.
- Да никогда она не вызовет, - бросил зло Юрка, - не хочешь помогать, так хоть с дурацкими советами не лезь.
- Попробую, подожди ещё один денёк, - я поймала уже развернувшегося Сорокина за руку, - пожалуйста, не сработает, сама поеду к бабке.
- Ладно, Иванова, - смягчился Юрка, - день так день.
После школы я купила бутылку лимонада и отправилась домой. Сегодня Алка допоздна в институте, родители пока на работе. Вот и займёмся укрощением дяди Саши.
Усевшись в своей комнате, достала лимонад и тетрадку. Пометок, как точно проводить заговор не было, хотя на других было написано в полночь или в полнолуние. Раз ничего не указано, буду просто проговаривать над напитком.
Прочитав заговор несколько раз, задумалась, а какого количества будет достаточно? Вдруг число прочтений тоже имеет значение? Тряхнула головой - ладно, почитаю ещё, для Юрки не жалко. Не знаю, сколько ещё раз проговаривала заветные слова, но вдруг почувствовала, как по рукам пошло тепло и лёгкое покалывание, сама не понимая, что творю, обхватила бутылку ладонями, продолжая бубнить уже наизусть. Тепло схлынуло и по телу разлилась слабость, я убрала руки от лимонада и откинулась на кровать. Ощущение было такое, как будто протащила мешок с камнями от школы до дома. Чувствовала себя совершенно выжатой.
Пока не пришёл никто из домашних, спрятала назад тетрадь, запихнула лимонад в портфель и села за уроки.
На следующий день вручила бутылку Юрке:
- Отдай отцу, пусть выпьет. Желательно сам.
Сорокин с недоверием скосил глаз на лимонад:
- Иванова, ты серьёзно? Или успокоительных туда подмешала?
- Сделай, как я сказала. Не поможет, поедем в деревню, - я сунула бутылку ему в руки и ушла в класс, во избежание дальнейших расспросов.
Вечером, когда вся семья уже готовилась ко сну в дверь, раздался стук. Настойчивый, дробный. Открывать пошёл отец:
- Ира, тебя, - он нахмурился, - сообщи своему другу, что для визитов поздновато.
- Прости, пап, наверное, что-то случилось. Сейчас узнаю.
Я выглянула в подъезд, у двери, перетаптываясь от нетерпения с ноги на ногу, стоял Юрка.
- Ирка, получилось! Что ты там в лимонад подсыпала, колись? – он схватил меня за руки.
- Ничего. Не расспрашивай, будь другом. Лучше расскажи, как всё вышло?
- Представляешь, зашёл я к нему на работу, сообщил, что дома кран потёк, пришлось ломать самому. Ну он и отправился чинить, воду перекрыл. Вот я ему и подсунул твой лимонад. Он вечером домой вернулся, не узнать. Не ругается, сидит за кроссвордом, как раньше. Маме «спасибо», «пожалуйста». Чудеса-а-а-а.
Мне самой не верилось в это. С каждым словом друга мои брови поднимались всё выше и выше, стремясь, наверное, слиться с линией волос. Ведь даже читая заговор, в голове крутилась мысль о том, что всё это сказки и дремучие суеверия. А оно вон как. Не знаю, кто удивился больше Юрка или я. Отправив его домой, пошла спать, обдумывая, что можно ведь сильно упростить свою жизнь с помощью чудо-тетради. Честно ли это? А почему нет? Бабка сама мне её отдала, выходит и пользоваться не возбраняется.
В субботу к обеду я ждала подруг сестры, Алка в нетерпении крутилась рядом:
- Только ты уж постарайся, Иришка.
Пришлось выгнать её из комнаты, мельтешение начинало действовать на нервы. Не успело радио пропеть позывные, как раздался стук в дверь. В комнату вошли две девушки.
- Знакомьтесь, - Алла провела гостей, - моя сестра Ира. А это Алёна и Наташа.
Барышни были разные, как день и ночь. Невысокая, хрупкая до прозрачности Алёна, блондинка с голубыми глазами. Точёное, словно фарфоровое, личико, губки бантиком, чуть вздёрнутый носик. Наташа, напротив, была смуглой, с чёрным кудрявым волосом, что блестел на солнце. Высокая, с шикарной фигурой и широкими бёдрами. Кареглазая, с полными, чувственными губами. Более разную пару сложно было и представить.
Девчонки выложили на трюмо свою косметику. Надо ли говорить, что, как и у нас, это были остатки родительских запасов. Конечно, туши и помады сейчас не найдёшь, мигом сметают с прилавков.
Я поковырялась в их сокровищах, поглядывая на «клиенток». Решила начать с На