Скоро добрались до нужного подъезда, меня начинало ощутимо потряхивать. Я не чувствовала себя готовой к этому знакомству. Откуда-то сверху раздался стук каблуков. Это была Таня. Она окинула меня уничижающим взглядом:
- А, Иванова, даже к празднику не соизволила одеться нормально, - и прошла, усмехаясь, мимо.
Она прекрасно видела меня на праздничном шествии, так что заявление было запоздалым, но обидным. Я оглядела себя: синее шерстяное приталенное платье, сверху светло-серый плащ, туфли-лодочки.
Андрей заметил моё смущение:
- Земляника, не обращай внимания, ты выглядишь прекрасно. Лучше всех, - он нежно поцеловал меня в губы и снова потянул наверх.
Дверь нам открыла улыбчивая старушка:
- Наконец-то, мы уже вас заждались, проходите, не стойте на пороге.
Она засеменила в комнату:
- Наташа, Семён, Андрей с Ирочкой приехали.
Хм, знают, как меня зовут, что он ещё им успел рассказать про меня? Это странно смутило.
К нам вышли родители Андрея:
- Вот встречайте, - засуетилась бабушка, - это, Наталья Петровна, мама, и Семён Михайлович, папа. А я Антонина Васильевна, можно просто – баба Тоня.
Мама Андрея была высокой, ухоженной блондинкой, с холодным и неулыбчивым лицом. Папа – русоволосый мужчина, с проницательным взглядом серых глаз и подтянутой фигурой, понятно, в кого атлетичное телосложение сына.
- Проходите, Ира, - радушно улыбнулся Семён Михайлович, взяв меня под руку, - не стесняйтесь. Нам приятно познакомиться с…э-э-э, подругой нашего сына.
Мы прошли в большую роскошно обставленную комнату, где был сервирован праздничный стол. Да, родительской трёшке далеко до таких хором. Я тоскливо оглянулась, казалось, даже стены давили на меня.
Меня посадили рядом с бабушкой, которая тотчас положила мне на тарелку большой сочный бифштекс, и несколько видов салатов, добавив ко всему пару тарталеток с чёрной и красной икрой.
Есть совершенно не хотелось, я уныло ковыряла вилкой в салате, отвечая на перекрёстный допрос, который устроили мне родители Андрея. Рассказала всю свою подноготную, с самого рождения. Так они и карточку с поликлиники попросят предъявить, как же, единственный сын. Гордость и радость. На душе скребли кошки. В этом доме, за столом, уставленным тончайшим фарфором и ярко сияющим хрусталём, я чувствовала себя лишней.
Андрей смутился и сам, явно не ожидая от родителей такого напора. Пытался переводить тему разговора, только безрезультатно.
Мы просидели за столом около сорока минут, и, посчитав, что приличия соблюдены, я сказала, что меня ждут родители.
- Ира, раз уж тебе пора идти, прошу, помоги мне немного. Приберём со стола, - взяв в руки салатник, Наталья Петровна прошла на кухню, я следом, прихватив пару тарелок.
Поставив посуду, мама Андрея обернулась ко мне:
- А теперь давай поговорим начистоту. Ты милая девочка, но совершенно не подходишь нашему сыну. Его ждёт будущее: Англия, Франция, Германия. Не лишай его этой возможности, ты станешь для него лишь обузой. Ваша влюблённость пройдёт, и он возненавидит тебя за упущенные перспективы. Тебе, даже при наличии красного диплома, светят лишь республики нашей страны, может быть, Прибалтика, если улыбнётся удача. Не надо ломать моему сыну жизнь. Андрюша сильно увлечён тобой, но не думаю, что это надолго. Надеюсь, мы поняли друг друга.
Я кивнула, пытаясь удержать слёзы обиды. Не дожидаясь моего ответа, Наталья Петровна вышла:
- Семён, будь добр, отвези девочку домой.
Андрей поднялся из-за стола, с тревогой взглянул на меня:
- Я поеду с Ирой.
- Как хочешь, - жеманно пожала плечами его мама.
Бабушка тут же вручила ему свёрток с выпечкой:
- Возьмите гостинчик, ведь даже не попробовали.
Машинально сунув пакет под руку, Андрей, взяв мою ладонь, прошёл в прихожую. Мы попрощались с Натальей Петровной и Антониной Васильевной и вышли из подъезда, где был припаркован автомобиль Семёна Михайловича.
В дороге все молчали, думаю, что родители любимого уже всё решили за нас. За пару улиц до моего дома Андрей попросил остановиться:
- Дальше мы сами. Я сегодня останусь ночевать у друзей, не теряйте меня.
- Хорошо, сын. Смотри, чтобы всё было нормально.
Мы попрощались и машина, развернувшись, поехала прочь.
- Земляника, что случилось, на тебе лица нет? - Андрей обнял меня за талию.
Говорить о нашей беседе с его матерью не хотелось:
- Всё в порядке, я просто устала.
- Ира, я знаю своих родителей, что-то точно произошло. Пойдём со мной, пожалуйста.
- К твоим друзьям? – я подняла на него глаза.
- Нет, это отговорка для папы. В бабушкину квартиру. Я не хочу отпускать тебя домой в таком состоянии.
- Но она же вернётся?
- Сегодня останется у нас. Прошу, соглашайся. Потом провожу тебя.
Идти в таком состоянии домой, и впрямь не хотелось. И я согласилась. Вскоре мы вошли в опрятную однокомнатную квартиру, по-стариковски уютную. Со старыми портретами на стенах, множеством статуэток и добротной мебелью.
Усадив меня на диван, Андрей приготовил чай и разложил вручённые нам гостинцы. Там оказался кусок пирога с клюквой, румяные булочки и несколько пирожных.
- Что сказала мама? – спросил Андрей, едва накрыл на стол.
- Прости, пересказывать весь разговор не хочу, - слёзы предательски навернулись на глаза, - смысл в том, что мы не пара.
- Ира, я никому не позволю разлучить нас, - он придвинулся ближе и обнял меня, - даже своим родителям.
Слёзы хлынули из глаз, я и не пыталась их унять. Андрей прижал меня к себе, гладя по волосам и спине, покрывая поцелуями лицо и шею, обжигая и без того разгорячённую кожу. Неловко он спустил моё платье с плеч. Его ласки затуманили сознание, заставили забыть обо всём на свете. Воли к сопротивлению не было. Как и желания. Андрей был нежен, но настойчив. Его глаза, где плескались любовь и страсть, сводили с ума.
После мы лежали, прижавшись друг к другу. Я слушала биение его сердца, любимый мягко гладил меня по волосам:
- Люблю тебя, земляника, - нежно прошептал он на ухо.
- И я тебя, - даже разговаривать не было сил. Душу переполняла нежность, тело ещё не остыло от поцелуев.
Глянув на часы, невольно выругалась, было девять вечера.
- Меня родители убьют, - подскочила с дивана, отыскивая свою одежду на полу.
- Скажем, что мои задержали, не волнуйся, - Андрей лихорадочно натягивал рубашку и брюки.
Бегом помчались к нашему дому. В подъезде любимый прижал меня к стене:
- Ты ни о чём не жалеешь, Иришка?
- Нет, - договорить мне не дал нежный поцелуй.
Послышался звук открывающейся двери, мы смущённо отпрянули друг от друга. В подъезд выглянул папа:
- Вот вы где. Я и мама уже начали волноваться.
- Не беспокойтесь, дядя Петя, отец привёз нас совсем недавно, - не моргнув глазом, соврал Андрей.
- Хорошо. Но уже поздно, Ира, заходи домой.
Остаток вечера я лежала в комнате, снова и снова вспоминая всё произошедшее. Жалела ли я? Нет. Хотелось верить, что наша с Андреем любовь будет ярче и сильней, чем то, что было с Николаем. Никогда до этого мне не доводилось переживать такой шквал эмоций, который буквально смёл все страхи и опасения. Но его родители. Ведь они никогда не примут меня. Спасибо нашей профессии, можно будет убраться от них подальше. Может, тогда нас оставят в покое?
Сладкая дрёма всё же одолела, и я погрузилась в сон, где мы были вместе. Беззаботны и счастливы. И я тонула в омуте голубых глаз, таких родных и любимых.
Глава 26
Поздняя осень, как заправский вор, похищала у города последние краски. Срывала по ночам жёлтые и багряные листья с деревьев. Одевала небо в свинцово-серое пуховое одеяло облаков, которые висели так низко, что казалось, их можно коснуться рукой. Обезличивала улицы и скверы, накидывая вуаль ненастья. А по утрам скрывала свои следы первым искрящимся инеем.
Суббота только началась и все ещё спали, когда я проснулась. За окном накрапывал мелкий дождик. Хорошо, что сегодня выходной. Идти по такой погоде никуда не хотелось. Тихонько, чтобы никого не разбудить, прошла на кухню и принялась готовить завтрак. Безмолвие квартиры нарушала лишь мелодия, доносящаяся из радиоприёмника.
Решив поджарить гренки, начала доставать продукты из холодильника, когда услышала от диктора знакомую фамилию. Прибавила звук.
- Да, именно так, - продолжили вещать по радио, - сегодня в нашем конкурсе новых композиций, который называется «8 песен в студии», мы услышим певицу Алевтину Иванову, которая представила на суд радиослушателей своё произведение «Ягода-малина». Итак, слова и музыка Ирины Ивановой, песня «Ягода-малина».
Стоило политься первым нотам, как я опрометью выскочила из кухни:
- Вставайте, скорее! Там мама на радио!!!
Из комнаты показался взъерошенный и сонный отец:
- Ира, ты чего орёшь?!
- Вставайте, говорю, там мама поёт!
Не прошло и полминуты, как вся семья собралась на кухне. Как зачарованные, мы прислушивались к мелодии и родному голосу, что теперь звучал для всей страны.
Алла замерла у подоконника, родители стояли, обнявшись, мама украдкой смахивала счастливые слёзы. А я ликовала! Моё сердце трепетало в такт чарующей мелодии. Даже если песня не придётся по вкусу, но у неё теперь есть своя минута славы и, я была уверена в этом, свои фанаты.
Закончилась композиция, папа подошёл ко мне и крепко обнял:
- Спасибо, родная, что решилась на это и уговорила Алю.
- Эй, я тоже хочу обниматься, - рассмеялась Алла и повисла на шее у отца. Так мы и стояли, вытирая мамины слёзы и улыбаясь от счастья.
А через два дня нам пришла телеграмма, в которой маму приглашали в Москву. Взяв отпуск за свой счёт, родители не стали тратить время на долгие сборы и на следующий день уехали. А мы остались ждать новостей.
Скучать нам не приходилось, не за горами была сессия. И встречи с Андреем. Его бабушка частенько уезжала к родителям, оставаясь иногда на несколько дней. В это время квартира была в нашем распоряжении и после института мы отправлялись туда. Единственное, чего я боялась – незапланированной беременности. Вариантов предохранения было немного, обдумав всё, решила поставить спираль. Но в своей поликлинике этого делать нельзя, пойдут слух