Администраторша борделя помедлила, записывая его данные, а он осторожно скосил глаза на Снежану – уже верит ему, или придется продолжать до победного конца?
Не мигая, ничего не выражая лицом, девушка следила за всеми его действиями, скрестив руки на груди.
Он вздохнул и продолжил – очень надеясь, что студенты, веселящиеся в его квартире, понимают границы и не посмеют ворваться на кухню, где профессор Мэйсон стыдливо заказывает себе проститутку.
– Записали? Так вот, я бы хотел нанять Снежану для ролевой игры… в профессора и студентку…
На другом конце связи замерли и ощутимо напряглись.
– Это что, снова вы?!
– Эмм… – Рик закрыл глаза, ничего так не желая, как провалиться сквозь землю.
Снежана продолжала молчать и наблюдать за ним.
– Я же сказала вам больше не звонить! – повысила голос администраторша, инстинктивно понимая, что может говорить с позиции силы. – Наши девушки не терпят такого отношения, а уж тем более Снежана, которая нарасхват у очень серьезных людей! Мне что вам – станцевать, чтобы вы поняли?
Рик изо всех сил постарался не скрипнуть зубами. Последний раз на него так орали на первом курсе университета и это не сошло обидчику с рук. Однако его конечная цель не позволяла хамить, угрожать или бросать трубку.
– Слушайте, я все же не понимаю, что такого ужасного я натворил… Она ведь даже не приехала…
– Не приехала?! – уже в голос завизжала на него админша, по звукам вскакивая со стула. – Не приехала?!
Морщась, он отодвинул телефон от уха. Ну же, давай… скажи это… скажи, пока я сам не приехал и не разбил мобилу о твою голову…
– Вы вообще нормальный?! – женщина уже визжала так, что Снежана ее, без сомнения, слышала. – Да вы же сами отменили заказ! Снежана мне даже сообщение переслала! «Позвоните мне на следующей неделе, быть может найду для вас время…» – коверкая его слова, она вконец разозлилась и выпалила. – Знаете, что? Идите в задницу, сэр!
Послав его куда подальше, злобная тетка бросила трубку.
Несколько секунд они сидели в гробовой тишине, уставившись друг на друга, оба пытаясь понять, как вести себя дальше. А потом Снежана издала странный звук сквозь плотно закрытые губы. Потом еще один. И, наконец, выдала короткий, сдавленный, полу-истерический смешок.
– Ты… действительно так ей и написал? Позвоните мне на недельке, может найду для нас время?
Все еще размышляя, имеет ли смысл съездить в это долбанное агентство и устроить там грандиозный скандал, Рик хмуро кивнул.
– Даже хуже. Я написал, что, возможно, смогу уделить ей минутку-другую. На. Можешь посмотреть сама.
И он протянул ей телефон, заранее открыв нужную переписку.
Закусив губу, Снежана взяла дивайс, глянула, почитала… и не выдержала – зашлась хохотом. Так сильно смеялась над ним, дураком, что плечи тряслись. Лицо даже руками закрыла, всхрюкивая от неконтролируемого, дикого смеха в ладони. А потом и вовсе упала головой на руки, на стол, и там хохотала, повторяя: «уделю вам минутку… другую… это проститутке-то… ой не могууу…»
– Очень смешно, – скривился он. Но глядя на икающую от смеха Белоснежку, трудно было оставаться сердитым. А когда понял, что в первый раз за все время их знакомства видит ее веселой, а не подавленной или напуганной, на душе так хорошо стало, так тепло… будто все разом солнечным светом залило.
Не желая останавливать этот волшебный, целительный смех, затаив дыхание, он смотрел на нее, пожирал взглядом, впитывал в себя эту картину – смеющаяся Снежана. Каждую деталь пытался выучить – на всякий случай, если никогда больше не удостоят его этого прекрасного зрелища…
А потом тихонько скользнул по столу рукой и накрыл ее ладонь своей.
Снежана замерла – мгновенно, будто ей кислород перекрыли. Медленно-медленно подняла на него голову, с подозрением глядя из-под густых ресниц и спутанных, темных волос.
Рик облизнул пересохшие губы и позволил себе придвинуться чуть поближе.
– Ну? Что скажешь? – сжал ее руку еще крепче, ожидая, что захочет вырваться.
Однако, она не шевелилась. Будто настороженный зверек наблюдала за ним из-под водопада волос – с интересом и почти без страха. Все же хорошо, что он выставил себя таким комичным идиотом, подумал – смешного не боятся.
– М? – он придвинулся еще на сантиметр ближе.
– Если ты про полицию… – начала было она, снова ложась головой на руки, но не отрывая от него напряженного, расширенного взгляда. – Я не стану на тебя заявлять…
Странным образом, всё это – и ее поза, и эти слова – выглядело ужасно эротичным, и Рик почувствовал, что заводится.
– Я не про полицию… – ответил, удивляясь откуда взялась хрипотца в голосе.
– А про что?
– Ты знаешь, про что…
Он подтянул ее еще ближе, пользуясь способностью высоких барных стульев ездить, и тут же понял, что поторопился, что это ошибка – вот так явно ее хотеть и показывать это. И все же не смог сдержаться. Лишь на мгновение успел приобнять ее, вдыхая дурманяще-сладкий аромат ее духов…
А потом она уперлась ему в грудь обеими руками, останавливая.
– Нет, – выдохнула в сантиметре от его губ. – Я скажу – нет.
Глава 15
Следующие пару дней я прожила как во сне. Под постоянной, гнетущей тяжестью сожаления. Причем сожаления неразумного – потому что неважно каким в итоге было мое настоящее желание, соглашаться на любовную связь с этим конкретным человеком, было нельзя. Вот прям большими буквами, капсом – НЕЛЬЗЯ.
И дело вовсе не в ханжестве. И не в том, что мне вдруг захотелось поломаться, чтобы набить себе цену.
Это было неправильно – начинать встречаться с ним, хоть я и простила Мэйсона почти сразу же, как только услышала визги администраторши публичного дома. Хоть и давно призналась себе, что он мне нравится, и что, благодаря этому неоспоримому факту, травма, которую он мне нанес, постепенно сглаживается, теряется в новых, весьма ярких и положительных ощущениях.
Я даже за сам инцидент с проституткой на него не сердилась. Чего тут сердиться? Он вроде как взрослый мужчина, без всяких обязательств… Проституция, конечно, существует в серой зоне закона, но ничего уж такого ужасного я в этом феномене не видела – если, конечно, все взрослые люди, и никто никого не заставляет…
И все же я отлично понимала, что согласиться на ухаживания Мэйсона было бы лютейшим неуважением и к себе, и к целой орде женщин, попавших в жизни в подобную ситуацию.
Он серьезно думал, что достаточно объяснить мне, что произошла досадная ошибка, и я тут же растаю и упаду в его объятья? И мы закончим эту вечеринку в его спальне?
А даже если и так? Он ведь явно старается ради того, чтобы «вылечить» меня от им же причиненной травмы. Ну, допустим, вылечил. Допустим, я в него влюбилась, как полная дура. Он свозил меня во Флоренции, где мы погуляли по старинным улицам, пофоткалимь на знаменитом Флорентийском мосту, наелись пасты на всю свою оставшуюся жизнь.
А дальше что? Таким, как он, и постоянная подруга-то наверняка не нужна, не говоря уже о более серьезных отношениях. Он – богатый ловелас, красавчик, любимчик женщин, следит за собой, хорошо одевается. К тому же умный и изворотливый. Такие, как он, серьезные отношения не выдерживают и верность долго не хранят. А я ревнивая, как тридцать три кавказца.
Не думаю, что он простит мне удар сковородкой по голове, если застану его слишком близко к какой-нибудь очередной студентке – вчера и то еле сдерживала себя, чтобы космы кому-нибудь из них не повырывать… Обоих спасло то, что между мной и профессором пока еще ничего серьезного не было.
А ну как будет? Кровь, жертвы, реанимация и небо в клеточку – для меня, разумеется…
И это я еще не дошла до того факта, что для его карьеры со мной в принципе встречаться опасно. Даже не опасно. Смерти подобно!
Даже если он меня возвысил до преподавания. Даже если курирует мою диссертацию – я все еще студентка и все еще его подчиненная. И вылететь он со своего места может на раз-два, если кто узнает о наших отношениях.
Именно эта мысль в итоге заставила меня закатать губу и принять окончательное решение – нет, я не отвечу на ухаживания моего профессора.
И вот тут-то меня и начало пожирать сожаление. Глупое женское, слезливое… подбрасывающее картинки нашей несостоявшейся счастливой, семейной жизни. Заставляющее поминутно вздыхать и терять аппетит… Лишающее сна и концентрации.
Что, конечно же, немедленно сказалось на моей учебе. Ничего не хотелось – только лежать и смотреть в потолок. Мозги не работали от слова совсем.
– Говорила, что надо заявить на него. У тебя явная травма, сестричка. И пока ты не добьешься справедливости, легче тебе не станет.
Рядом со мной на кровать плюхнулась Ванессина сумка, а потом и она сама. Я поджала ноги, всем своим видом показывая, что хоть мы и помирились, на эту тему я не желаю разговаривать – просто лежу, мол, отстань от меня.
Не тут-то было.
– Неужели ты этого не понимаешь, Снежи? – подруга заботливо положила руку мне на спину. – Посмотри как ты изменилась! Ты просто приведение от тебя прошлой!
Я вздохнула. Рассказать бы ей правду – а нельзя. Рик очень просил меня не болтать – отчего-то его эго сильно страдало от всей этой истории. Возможно, коробило то, что ему в принципе понадобились услуги эскортницы. А возможно, дело было в самой ролевушке – хотя я тоже не видела в этом ничего постыдного. В любом случае, этот секрет был не мой, чтобы болтать о нем. И так Ванесса уже слишком много знает.
– Я скоро приду в себя, вот увидишь, – пообещала я ей.
И чуть не завыла, вспомнив, что завтра у нас общее собрание младших лекторов курса – того самого, на который Мэйсон взял меня преподавать семинар. И что он сам туда придет, и надо будет делать вид, что мне на него плевать – мы ведь все разрулили и расставили все возможные точки над «и».
Да, я его простила. Нет, продолжения не будет. Куда уж понятнее.
Вот только ничего мы на самом деле не разрулили и не расставили. Я наврала, что не хочу его, а он наврал, что принимает мое решение. И позволил, гад такой, мне уйти – хоть и очень сильно хотел, чтоб не уходила. Хоть я и видела в его глазах борьбу, видела упрямый огонь, который он пытался усмирить и, в конце концов, успешно с этим справился.