– Не может быть… – прошептала, крутя головой и закрывая лицо руками. Не веря, что ко всему случившемуся сегодня, я еще и без документов осталась!
– Девушка… – снова начала водитель.
– Да заткнитесь вы! – рявкнула на него в сердцах, чувствуя, что еще мгновение и разревусь уже по-настоящему. – Я паспорт потеряла!
Притихший при виде моего горя, таксист молча наблюдал. Наконец прокашлялся.
– Если паспорт иностранный, советую прямо сейчас пойти в полицию, подать заявку на пропажу. Ко мне в прошлом году приезжала свекровь из Калабрии – тоже посеяла документы. Так ее мурыжили полтора месяца – хотели уже в иммиграционную тюрьму сажать за то, что сразу не заявила. Здесь с этим не шутят…
Я подняла на него уже мокрые глаза, чувствуя себя немного лучше – как все-таки важно простое человеческое участие! Пусть даже и от незнакомого таксиста.
– Спасибо… – пробормотала. – Извините, но деньги тоже в сумке остались… Если подождете, я сбегаю в общагу, принесу…
– Да без проблем. Могу, кстати, подбросить тебя до полиции – если хочешь прямо сейчас заявить. Это совсем рядом.
Почувствовав себя на высоте от собственной доброты, таксист с удовольствием поглядывал на меня в зеркало заднего обзора. Я поспешила согласиться, чтобы поглядывание не вылилось в какое-нибудь непристойное предложение – все же место, куда он меня везет, должно сдерживать подобные порывы.
До полиции мы доехали минуты за три, водитель остановился на противоположной стороне дороги, и только тут я обратила внимание на Панамеру, следовавшую за нами.
А ведь она давно за нами едет, эта изящная машинка – поняла вдруг. Чуть ли ни с самого Макдональдса.
– Держи, – с благодушным видом, таксист протянул мне свою карточку. – Заплатишь как сможешь. Я в этих краях часто работаю, может еще и кофе попьем…
– Ага… Позвоню обязательно и заплачу с чаевыми… – поспешила уверить его, вылезая из машины. Пока не передумал.
Быстрым шагом, оглядываясь, пересекла дорогу, и уже потянула было за ручку тяжелой двери, за которой располагалась приемная полицейского участка…
– Снежана, – позвали меня сзади.
Я обернулась на ставший родным голос и чуть не подпрыгнула от радости.
– Рик!
Хотела было броситься ему на шею – пришел, надо же! Следил за мной, не бросил! Так вот чья это была Панамера!
Но что-то остановило меня. Что-то в его лице – холодное и будто бы… мертвое.
– Что опять? – внезапно осипшим голосом спросила я, гадая, что еще могло случиться. Вроде о шантаже он еще не знает? Отчего же тогда так выглядит, будто покойника увидел? Или… сам им стал?
Он потянул меня за руку и отодвинул от двери участка.
– Не надо. Я сам во всем сознаюсь, – сказал.
Потом крепко обнял меня, прижался на мгновение губами к моему лбу… и вошел внутрь, оставляя меня на улице и на ходу доставая плоский кошелек, в каких мужчины носят деньги и документы.
***
Опомнилась я только тогда, когда дверь за спиной Риком закрылась. Истерически хохотнула – интересно, каких еще удивительных событий принесет мне этот день?
Потом поняла, что смеяться тут нечему и рванула за моим непутевым профессором внутрь.
– Эй! Куда?! – от столика у маленького, решетчатого окошка меня окликнул толстый дежурный.
После чего я уткнулась в турникет. Заоглядывалась, не обращая внимания на продолжающего звать меня полицейского – Рика нигде не было.
– Девушка, что вам угодно? У вас что-то случилось? – с той стороны подошла высокая, темнокожая женщина в голубой форме.
– Мужчина… сюда зашел мужчина… – нетерпеливо спросила ее. – Вот буквально только что – десять секунд назад! Куда он делся?
Женщина недоуменно пожала плечами.
– Какая вам разница? А впрочем… Если вы о мужчине, что только что вошел – он в зале для посетителей, пишет заявление.
Я физически почувствовала, что бледнею.
– Пустите меня к нему! Мне нужно, срочно…
Я рванула вперед, натыкаясь на вставшую на моем пути перекладину турникета. Женщина-полицейская предупреждающе выкинула руку.
– А ну стойте! Зачем вам в отделение?
Я лихорадочно соображала. Рик, скорее всего, так и сказал – что хочет написать заявление. Поэтому его так быстро пропустили!
– Я… хочу подать заявление! Потеряла паспорт! – я вспомнила, наконец, зачем изначально стремилась сюда.
Женщина скептически покачала головой.
– Для такого заявления вам не нужно внутрь. Это административка. Пишите у дежурного – он даст вам бланк.
– Но как же… тот мужчина прошел? – я сделала неопределенный жест рукой в напреалении внутренних помещений.
– И снова не ваше дело, мисс, – жестко ответила полицейская. – Вы здесь за мужчиной или паспорт потеряли? Если первое – ждите. Если второе – пишите заявление у дежурного.
– Пустите! – я уже чуть не плакала. – Пустите меня к нему, пожалуйста… Иначе произойдет непоправимое… Пожалуйста…
Словно чувствуя, что сейчас я начну скандалить, вокруг меня начали собираться люди в синей форме – подошел сзади дежурный, потом еще один, с другой стороны от турникета к женщине присоединился мужчина – по виду охранник в гражданской одежде и в наушнике.
– Рииик! – заорала изо всех сил, вытянув шею в сторону закрытого от меня коридора и сложив руки рупором. И тут же поняла – сейчас укатают.
– Немедленно успокойтесь, мисс! – посыпалось со всех сторон, меня схватили за руки, потащили куда-то… зашебуршали рации, возвысились голоса, призывающие меня «успокоиться».
– Рииик! Ничего там не пиши! – снова закричала, вырываясь из цепких рук, уже не надеясь, что он услышит. Наверняка там стены какие-нибудь звукоизолированные в этом зале для посетителей…
Меня схватили уже по-серьезному – вот-вот в пол лицом бросят! С американской полицией шутки плохи – вспомнила я, уже рисуя в голове всевозможные статьи, на основании которых мне очень легко дадут пинка из этой благословенной страны, и надолго… Если вообще не посадят.
А все из-за одного дурака, который сначала проституток вызывает, а потом трахает вместо них постороннего человека, думая, что играет в увлекательную ролевую игру…
Не успев оглянуться, я оказалась в каком-то закутке, на скамейке, с ужасом понимая, что мои руки стянули и сковали за спиной наручниками.
Боже, что я наделала!
– Посиди-ка тут, остынь, – строго приказала все та же женщина-полицейская. – Пока ты себе срок не нарисовала размером с Австралию…
Я подняла на нее заплывшие от слез глаза.
– Пожалуйста… – всхлипнула. – Найдите того мужчину… Рик Мэйсон. Скажите, что я тут. Он мой… мой…
– Ничего не могу обещать, – отрезала та. – А будешь и дальше буянить, отправишься в зал для арестованных. Это рядом… с залом для посетителей.
Я замерла. Уж больно многозначительно звучало это «рядом».
– Насколько рядом?
Женщина вздохнула, оглянулась туда-сюда и, понизив голос, ответила.
– Через решетку.
– Ведите! – я вскочила на ноги. – А то разбуянюсь сейчас так, что стекла вам сейчас повышибаю!
Полицейская ухмыльнулась себе под нос.
– Это привод. Просто чтоб ты знала.
– Плевать! Ведите!
– Ну смотри… – меня грубо подхватили за локоть и вздернули на ноги. – Надеюсь, он того стоит…
Я не знала, что на это ответить. Себе не знала – не то, что ей. Но я была абсолютно уверена в том, что не хочу, чтобы Рик сел из-за какой-то дурацкой ошибки лет на двадцать пять.
– Сопротивление полиции… – пока вела меня, бормотала в рацию полицейская. – Девушка… Молодая… белая… Взбудоражена. Возможно, нервно-психотическое обострение на фоне…
– Я не психованная… – прошипела, поворачивая к ней голову.
– Это смягчит дело… – так же, еле слышно прошептала, убрав рацию, она.
Секунд через десять коридор кончился, и мы оказались в просторной, залитой ярким светом зале, заставленной тремя грубыми, деревянными скамейками. Точно, как в кино – поразилась я.
И также как в кино, скамейки под завязку были забиты нарушителями закона – не самой приятной наружности. Проститутки, какие-то явные нелегалы, здоровенный черный мужик, спящий вдоль одной из скамеек… вальяжный трансвестит, нагло курящий сигарету в углу… и беззлобно переругивающееся между собой мексиканское семейство, каким-то образом попавшее в арестантскую залу все вместе – мужчина, две женщины и какая-то бабулька в бигудях.
Я невольно попятилась от всей этой гоп-компании… и ткнулась спиной в закрытую и уже запертую на замок, решетчатую дверь.
– Поздно, душечка, – усмехнулась полицейская и, словно в утешение, едва заметно указала мне рукой в сторону соседней залы, отделенной от «нашей» еще одной решеткой.
Там, одинокий на фоне арестантской толпы мужчина в кожаной куртке как раз закончил писать что-то на нескольких белых бланках, поднял их вместе, постукал о стол, выравнивая… и пошел в сторону стойки со скучающей девушкой-дежурной в полицейской форме.
Глава 19
Вот и все – крутилось в голове, пока он делал эти несколько последних шагов свободной жизни. Вот все и закончилось.
Хотя, если уж начистоту, все закончилось немного раньше – когда он понял, что Бейб решила накатать на него заяву.
Непонятно почему это так убивало его – ведь это же логично. Странно было, отчего она раньше не решалась – вероятно тот самый, пресловутый Стокгольмский синдром. Вот уж никогда бы не подумал, что может стать причиной его появления.
И все же, когда Бейб «болела» этим самым синдромом, он жил. Радовался каждому ее слову, мог смотреть на нее вечно – любуясь и одновременно недоумевая, как такая умница-красавица может до сих пор быть не то, что не занятой – не тронутой! Его что ли, балбеса, ждала?
Вот и дождалась.
Интересно, что такого она себе напридумывала за то время, пока он тихонько следил за ней из-за тонированных стекол машины. Из-за чего вдруг, посреди дороги к универу передумала и велела таксисту вести себя в полицию? Вспомнила как он с ней тогда – на столе? Или еще что похуже?