— Извините, профессор, но все одиночные палаты заняты лицами с тяжелыми травмами, — оправдывалась на обходе главный врач Наталья Юрьевна. — Если хотите, в моем кабинете вам койку поставим, я там все равно не сижу.
— Спасибо! Мне это ни к чему, а потом, со всеми повеселее…
Лежа на койке, Савва Николаевич все перебирал и перебирал в памяти ту ночь, пытаясь найти объяснение случившемуся: как оказалось, не аварии, а теракту. «Кто эти люди? Зачем сделали? Хотели досадить нынешней власти, но при чем здесь невинные люди в вагонах?» Он еще был слаб для долгих размышлений, да и действовало лекарство, вводимое в вену через капельницу. Врачи назначили ему снотворное и сильнодействующее успокоительное средство, и Савва Николаевич большую часть времени просто спал. Однако сильный организм Саввы Николаевича быстро пошел на поправку. Еще через двое суток он попросил лечащего доктора не добавлять снотворное:
— Сам усну! Если что, я попрошу, а без надобности не стоит.
Доктор, молоденькая девушка с розовыми щечками, согласно кивнула:
— Конечно, конечно. Я действовала по рекомендациям профессора Баржинского Игоря Яковлевича. Он звонил, справлялся о Вас, и мы с ним согласовывали схему вашего лечения.
— Игорь звонил? Спасибо ему, передавайте привет, если еще будете с ним говорить. Кстати, а мне по мобильнику можно позвонить?
— Нет, Савва Николаевич, главный врач категорически запретила вам пользоваться телефоном.
— А жена знает, что я здесь? — задал он волновавший его вопрос.
— Мы звонили к вам на работу, там все в курсе о вашей болезни, сказали, что приедут навещать. Дома у вас телефон не работал. Мы пытались много раз дозвониться, но никто не брал трубку…
— Верно, верно, там никого нет. Жена в отъезде. Лучше ей пока не звоните, я сам, как только разрешит главный врач… Где, кстати, мои вещи и телефон?
— Савва Николаевич, все хранится у главного врача, там, видно, и телефон. Наталья Юрьевна сегодня будет делать обход, вы с ней поговорите об этом.
Докторша ушла, а Савва Николаевич грустно усмехнулся:
— Вот ведь дожил, связь с внешним миром и ту ограничили.
Постепенно все в палате стали приглядываться друг к другу и знакомиться. После выполнения процедур и необходимых назначений начинались разговоры: кто и как здесь оказался. Все пятеро сотоварищей Саввы Николаевича по палате оказались с разбившегося поезда. Один из них, молодой парень, узнал Савву Николаевича и заговорил первым:
— Доктор, вы же меня спасали. В грудную клетку железяка воткнулась, вы мне ее вытаскивали… Лицо ваше вроде запомнил. Лежу сейчас и думаю: вы это или не вы?
Савва Николаевич усмехнулся:
— Доктора тоже бывают пациентами, — добавил он грустно.
В разговорах выяснилось, что настоящий теракт произошел на том же самом месте, что и два года назад.
— Совпадение это или рок, но я тогда тоже ехал в том поезде, — рассказывал парень. — Дело было в августе, тогда без жертв обошлось.
Молодой человек просто не отдавал себе отчета, что и тогда, и сейчас его спасло чудо.
— Извините, как вас зовут? — спросил Савва Николаевич.
— Виталий, Виталий Короленко я, региональный менеджер из «Мегафона». Ехал в Питер на выходные к невесте, а вот попал сюда. Когда очнулся после операции, нога в гипсе, грудь перевязана… Хотели в Москву на вертушке отправить, но, говорят, нетранспортабельный, отослали сюда.
— А мы все тут нетранспортабельны, — отозвался более старший по возрасту сосед через койку, лысоватый мужчина с недовольным лицом.
— Кто бы стал сидеть в этой дыре добровольно? Вы видели нашего врача? Девчонка, что она может — все куда-то звонит, консультируется. Нужно поскорее отсюда выкарабкиваться, иначе, если в поезде не погибли, то здесь коньки точно откинем…
Савва Николаевич вступился за коллегу.
— Вы не правы. Во-первых, она очень адекватно оценивает наше состояние и грамотно лечит. Во-вторых, хорошо, что советуется с коллегами. В нашей профессии без совета нельзя работать. Слышали такое слово «консилиум»? Очень полезная вещь в нашем деле. Нельзя одному все знать…
— Хорошо, профессор, вам рассуждать. Вы-то наверняка знаете, какое вам нужно лекарство. А мы? — Недовольный мужчина обвел палату рукой. — Как подопытные кролики. Что она там назначает, одному Богу известно. У меня кардиостимулятор стоит, без нужных препаратов он не эффективен. Так, электрическая батарейка под кожей…
— Вам что, нехорошо сейчас? — поинтересовался Савва Николаевич.
— Нет, пока ничего, но может стать хуже. Я состою на учете и лечусь в ЦКБ у профессора Моисеева. Может, слышали о нем? Лев Давыдович знаменитость на всю страну.
— Лично не знаком, не доводилось, но Моисеев, конечно же, известный в медицине человек. Хороший ученый, отличный кардиохирург…
— Вот-вот. Мне с ним нужно бы созвониться, посоветоваться: что да как? А докторша говорит — нельзя. Нет связи! Не верю! Рядом правительственные дачи, и чтобы связи не было… Чушь!
Савва Николаевич хотел ответить, что все сопалатники в таком же положении, но тут вмешался в разговор совсем молодой человек с повязкой на голове, до этого молчаливо лежавший лицом к стене.
— Послушайте, вы, с кардиостимулятором, заткнитесь. Моисеев… знаменитость… А где он сейчас? В столице, первых лиц государства оберегает. Не приведи Господь, где что у них кольнет, он тут как тут… Что ему до нас. А девчонка-докторша правильная, дело свое знает. Оставь ее в покое, понял… — не то с угрозой, не то с вызовом произнес молодой человек. А потом добавил: — Это из-за вас, жирных котов, взорвали поезд вместе со мной, случайно в него попавшим. Тот, кто это сделал, знал, что за персоны ездят на «Невском экспрессе». В нем простого народа нет…
— А мы что, не народ? — возмутился пациент с кардиостимулятором. — Мы элита, цвет нации, если хотите.
— Г…но вы, а не элита, и все, кто вас поддерживает, дерьмо собачье, — ответил дерзко молодой парень.
Тут не выдержал четвертый пациент, серьезный мужчина лет сорока, с выправкой военного, лежащий рядом с Саввой Николаевичем и читающий книгу.
— Молодой человек, вы не на сходке авторитетов, выбирайте выражения. А то…
— А то что? — не унимался молодой человек. — Если ты мент или фээсбэшник, то что говорить о бардаке в стране при тебе нельзя? Имею право сказать все, что хочу…
— Имеешь, имеешь, но выражения подбирай, — ответил сосед, похожий на военного.
Возможно, эта стычка переросла бы в более серьезную ссору, но тут вмешался его величество случай.
Дверь палаты отворилась. Вошла главный врач Наталья Юрьевна. В ее свите было два человека: начмед, мужчина лет под пятьдесят, и лечащий врач Алла Сергеевна. Следом в палату вошли еще три человека, все в белых халатах, накинутых на плечи: телекамера у одного, микрофон у другого, а третий, с осветительной лампой, сразу же стал искать розетку на стене.
— Извините, господа! С вами хотел поговорить и, если вы согласны, то взять интервью корреспондент телекомпании «Россия». Илья Куземко, — объявила главный врач. — По состоянию здоровья, как мне доложила лечащий доктор, говорить могут не все…
Наталья Юрьевна взяла бумажку и, бегло взглянув на нее, произнесла:
— Романов Эдуард, Виталий Игоревич, Клавдий Аркадьевич и Виктор Анатольевич. К сожалению, мы не можем пока разрешить интервью с профессором Мартыновым и господином Красновидовым.
Наталья Юрьевна повернула усталое лицо к больным и добавила:
— Если кто-то возражает, то вас не будут снимать и брать интервью…
Все промолчали. Только молодой человек с повязкой на голове тут же отреагировал:
— А чего? Я лично согласен. Давайте, валяйте, только не пожалейте. Правду никто не любит.
В ту же секунду вспыхнул яркий свет, и оператор навел красный глазок телекамеры на молодого человека. Корреспондент поднес микрофон к его лицу и спросил:
— Как вы себя чувствуете? Есть ли у вас претензии к медицинскому обслуживанию?
— Спасибо медикам и отдельно профессору Мартынову — если бы не он, живых было бы меньше. Он первым приехал и начал по-настоящему оказывать помощь. А претензии у меня есть… К власти! Как она смогла допустить этот теракт на главной магистрали страны?
— А кто, по-вашему, мог совершить этот варварский взрыв? — прервал речь больного корреспондент.
— Да кто угодно!
— Вы хотите сказать, что любой человек мог его совершить?
— Нечего делать! Дорога никем не охраняется. Путейцев, обходчиков давно сократили… Главный начальник РЖД жалеет рабочим деньги платить, экономит на всем. Вот и доэкономил, на воздух взлетели, как где-нибудь в Чечне…
— А разве может простой человек взять и подорвать поезд? Он должен хотя бы обучиться этому, — опять стал допытываться корреспондент.
— Нет ничего проще. Откройте Интернет, там только про атомную бомбу пока не говорится, как ее собрать, а так все, что хотите, любое взрывное устройство.
— Спасибо за интервью, — явно недовольный ответом парня сказал корреспондент и подошел к пожилому пациенту с кардиостимулятором.
— Клавдий Аркадьевич, как бы вы прокомментировали случившееся? И ваши ощущения в момент взрыва?
Клавдий Аркадьевич сделал серьезное и озабоченное лицо государственного мужа.
— В момент взрыва я выходил из туалета. Это, видимо, меня и спасло. Взрывная волна выкинула меня из тамбура вместе с дверью. Я чувствовал, что лечу на двери, как на ковре-самолете. Потом удар о землю, и я потерял сознание. Очнулся уже здесь, в больнице… Других подробностей не помню… Что касается подрыва, то у меня мнение одно — это дело рук террористов, скорее всего кавказских ваххабитов. Им не хочется порядка в стране, вот и взрывают. Но дни их сочтены, сколько бы они ни злились. Им скоро придет конец.
— Спасибо за комментарий. У Вас, может быть, есть какая-то просьба. Говорите, мы постараемся довести ее до нужных людей.
— Просьба есть. Хочу скорее в Москву, прошу посодействовать переводу в ЦКБ, к моему лечащему врачу профессору Моисееву.