— Мы обязательно поработаем в этом направлении, — заверил корреспондент и подошел к третьему интервьюируемому — соседу Саввы Николаевича.
Тот сел на кровати, опустив загипсованную ногу на пол.
— Скажите, Виталий Игоревич, как вы оцениваете действия спасателей? Нам сказали, что вы прошли по всей цепочке: от спасателей и пожарных до медицинских работников…
— Могу сказать всем спасибо. Если бы не они, я сейчас не сидел бы перед вами. Все сработали отлично! Но больше всех отличились медики. Вот им отдельное спасибо. К сожалению, подъезд к месту аварии был затруднен, что осложняло оказание помощи. Поднять раненых на носилках на высоту пяти-шести метров среди ночи и обломков не просто. Поэтому врачи спасали раненых прямо на месте. Если бы не героизм медиков, число погибших было бы куда больше.
— Ваше мнение, кто совершил этот антигуманный поступок?
— Не знаю, но я согласен с предыдущим выступавшим: такое мог совершить любой человек, пройдя элементарное обучение по Интернету. И это не обязательно должен быть выходец с Кавказа. Не зря же подрывают поезд второй раз и практически в одном и том же месте…
— А мотив?
— Мотив — месть! Уволили с работы, распалась семья, жена ушла к другому, более удачливому, потерян смысл жизни. Да мало ли какие мотивы могут найтись у человека со съехавшей крышей…
— Не могу себе представить, чтобы из-за потери работы человек решился на такое? Вот если психически неуравновешенный… Может, и так… — подытожил корреспондент. — Ну что ж, у вас такое мнение, мы его принимаем! Желаем всем скорейшего выздоровления и как можно быстрее возвратиться в свои семьи…
На этом корреспондент отключил микрофон и сказал:
— Всем большое спасибо за интересное интервью. Отдельная благодарность за содействие в нашей работе главному врачу Наталье Юрьевне.
— Лучше бы не было никогда такого интервью. — Наталья Юрьевна устало махнула рукой, развернулась и пошла к выходу. Вся делегация дружно покинула палату вслед за ней.
Савва Николаевич был оглушен случившимся. Он, конечно, понимал, что народ хочет узнать правду из первых уст. Кто, как не пострадавшие, может об этом рассказать. Но чтобы так беспардонно у находящихся еще под влиянием сильнейшего стресса выпытывать и, главное, спрашивать оценку: кто виноват? Такое он считал недопустимым ни по закону, ни по совести.
Больным запретили разговаривать по мобильнику с родственниками, а как интервью дать — пожалуйста, без проблем. Деньги за всем стоят, деньги. Но разве можно измерить горе человека деньгами и вообще чем-либо материальным? А эти подачки от государства семьям погибших как самое важное на первых полосах газет и как главная новость на телевидении… Что это, как не акт антигуманности! Мол, смотрите, как мы ценим жизни соотечественников: по миллиону за душу. Никак не поймут государственные мужи, что этим самым они унижают и себя, и тех, кто погиб. Правильно, деньги нужны всегда. Особенно когда критическая ситуация у человека. Но помогать надо тактично, по-умному, чтобы не ставить всех в неловкое положение: мы вам выплатили компенсацию, что еще нужно? Впрочем, о какой тактичности может идти речь, когда на первом месте стоит личная выгода государственных мужей, пусть и не материальная, но хотя бы политическая. Кто-то скажет: ну какая выгода от теракта, тем более политикам, которые его не предотвратили? Не спешите с выводами, может быть выгода, да еще какая! Первыми со скорбными лицами появляются на телеэкранах кто? Не родственники, обезумевшие от горя, не друзья и знакомые, а политики всех мастей. Здесь они едины. Президент со строгим лицом грозит всех изловить и посадить, премьер-министр, еще круче высказался: «мочили» и будем дальше «мочить». Ловкие министры бодро отчитываются о предпринятых мерах и о первых результатах расследования. И как по команде в один голос гудят: преступники понесут заслуженное наказание. Господи, да кто же в России понес наказание по справедливости? Разве что за килограмм украденной картошки с колхозного поля в сталинские времена, да нынешние, когда за три куска рубероида, сворованного в магазине бомжом, получали все одинаково по три года отсидки. А вот украл миллиард — год условно, украл девять миллиардов — девять лет условно, и так, наверное, до бесконечности. Безнаказанность порождает безответственность, а безответственность — все остальное и то, с чем сталкиваешься на каждом шагу, — равнодушие.
Правители многих стран сделали себе карьеру на борьбе с международным терроризмом. А началом всех начал послужил трагический акт вандализма. 11 сентября 2001 года в Америке. Тогда самолеты врезались в гигантские башни-близнецы в Нью-Йорке на виду у всего мира, и непопулярный президент-республиканец тут же выиграл президентские выборы на второй срок. Кто-то скажет — совпадение. И отчасти будет прав. Однако слишком много совпадений, когда дело касается простых граждан, приносимых в жертву новому Молоху, настоящее имя которому — личная корысть, возведенная в ранг «общечеловеческих ценностей». Вот когда становится не по себе.
День и ночь об этих ценностях трубят все правительства стран на встречах в формате «семерки», «восьмерки», «двадцатки»… Но тем не менее до сих пор льется кровь на Ближнем и Среднем Востоке, а в центре древнейшей цивилизации, старой Европе, разбомбили цветущую страну — Югославию. Там, видите ли, нарушались права человека. Теперь уже не нарушаются, некому нарушать. Нет больше Югославии, мелкие враждующие друг с другом страны-карлики, лишенные, по сути, самостоятельности и живущие на подачки Запада, никому уже не интересны. Геополитическая задача решена: инакомыслие в центре Европы ликвидировано.
Что же это напоминает? Ну конечно же — Средневековье. В нем столкновение одной культуры с другой было неизбежным. Мусульманская культура, более молодая и амбициозная, набирала силу, а христианская, как казалось приверженцам Магомета, тормозила продвижение человечества вперед. То же, похоже, происходило и два тысячелетия ранее, когда зарождающееся христианство столкнулось в идеологической схватке с древним иудаизмом и многобожием Древнего Рима. Многобожие, как и иудаизм, на многие века ушло в подполье, а в результате появилась конкурирующая религия — христианство.
А буддизм? Что делать с этой религией, стремительно набирающей силу и вес в мировой культуре? В странах, где он исповедуется, проживает одна треть человечества. Китай сегодня лидер в промышленном развитии. Везде кризис экономический, политический, финансовый, только не в этой стране. Почему? Ответ очевиден — буддийская культура более практична, близка и понятна людям, и не только верующим. Будда близок к человеку в своей божественности: человек и бог практически равны, они не рабы, они защитники, ценители и ревнители веры. Буддийские храмы стали островками сплочения и открытости человека. Красный Китай оттого и «красный», что буддизм ничем не расходится с идеологией коммунизма: ни в малом, ни в большом. Мудрый Конфуций много веков назад предрек расцвет Восточного Дракона — когда тот окрасится в красный цвет. И Савве Николаевичу, много раз бывавшему в этой стране, стало давно понятно, что так и будет.
Но значит ли это, что нас впереди ждет конец христианства, а буддизм столкнется в кровавой схватке с мусульманской культурой? Вряд ли! Они наверняка договорятся, и для этого у них больше оснований, чем у католических и православных христиан, воюющих друг с другом веками. Эти любят себя, свою власть. Приверженцы же буддизма и мусульмане считают, что Будда или Аллах находятся в них самих. В этом принципиальное различие современных путей развития мировых культур. Никто и ничто не спасет Запад от развала, и прежде всего духовного. Он уже идет и разит всех наповал. К концу двадцатого века той Европы, которую мы знали, уже не существует, и Америки той, которой мы поклонялись, тоже нет.
— А что же будет? — Савва Николаевич задумался. — Новое средневековье? Черт возьми, глюки, кажется, а не мысли нормального человека. Наверное, это у меня от лекарств, которыми пропитан весь мозг. Вот еще одна заморочка современности: одно лечим, другое калечим. Во всем должна быть мера.
Но судьи кто? По идее должно быть государство! Но чиновничество, подвластное золотому тельцу, на все смотрит сквозь пальцы. Кто-то пытается уничтожить коррупцию простым поднятием зарплаты. Мол, милиционер, получающий десять тысяч рублей, никогда не будет честным, так как ему нужно выжить, семью кормить, себе родному и любимому, чем-то горло смочить. И это на десять тысяч? Но если дать ему сто тысяч, что тогда меньше будут брать взятки? Не тут-то было! Мировой опыт показал, что, чем круче зарплата чиновников, тем выше риск потерять место, а значит, и размер взятки должен компенсировать этот риск. Понятное дело, рядовой милиционер не возьмет теперь сто рублей, как раньше. Однако тысячу возьмет, а если десять предложить — отдаст свое табельное оружие. Но не все же такие? Есть честные, бескорыстные менты. Они были, есть и будут. Да, были, но вряд ли в нынешнее время будут.
— Почему? — задал себе вопрос Савва Николаевич.
Нет мотивации! В «старое» время служба в милиции считалась символом государственной причастности, и деньги по большому счету особого значения не имели. Сейчас же, что мент, что военный — как бы фигуры людей-неудачников, но при власти. А значит, используют они ее на всю катушку. Другой-то работы вообще нет. Не может государство долго прожить, если его структуры заинтересованы в личном обогащении больше, чем в службе Отечеству. Создается впечатление, что кругом одни воры и взяточники. Нет, они не говорят об этом, скорее совсем наоборот, уверяют граждан в бескорыстном служении отечеству. Но откуда у госслужащих, людей, отработавших один всего срок, да что срок — один год при большой должности, вдруг образуется состояние, которого хватит на безбедную жизнь до конца дней своих.
Из этих невеселых и одолевающих его в последнее время мыслей Савву Николаевича вывела дежурная медсестричка: