Когда я отвернулась от неприятного созерцания длинноволосого богача, в меня неожиданно влетел высокий и широкоплечий парень с курса боевиков, а с ним Лефрия, сокурсница, — алые щечки, пухлые губки и волосы чернее ночи. От грубых рук мага, что отодвинул меня в сторону, позвоночник прошило стрелой боли. Амулет обычно сдерживал прикосновения, но сегодня я погибала. Не устояв от шока, упала навзничь на камень площади, и белое небо Криты рухнуло на голову.
Взорвался хохот. В ушах загремело, в груди скрутилась ядовитая мерзлая змея.
Задыхаясь, я с большим трудом встала на четвереньки. Добавив «сейваша» несколько раз, стиснула ледяными пальцами амулет, да только легче не стало, камень не принимал мою магию. В глазах потемнело, а к горлу подступила знакомая тошнота. Если сорвусь в темень, случится непоправимое — я себя раскрою. Я должна уйти из толпы. Должна…
Звонкий смех прервался, и перед лицом появилась большая мужская ладонь. Крепкое предплечье, что спрятано под плотной синей тканью и украшено дорогими камнями белых и серебристых цветов, переходило в большие плечи. Я зыркнула на руку, что оказалась в опасной близости. Крупные пальцы, выраженные фаланги, ровные косточки. Кожа темно-карамельная, смуглая.
Шарахнулась поздно. Мужчина коснулся моей ладони, от этого словно огненные росчерки пошли по венам, наши руки подсветились яркими сине-серебристыми разломами и запульсировали, сплетаясь.
Отстраниться не смогла. Казалось, в одну секунду во мне лопнули все капилляры и порвались мышцы.
У нового гостя были темные глаза, а в глубине зрачков вертелась живая искра, будто фитилек.
— Дай руку. — Мягкий голос толкнулся в лицо, окатив теплым воздухом. — Я помогу.
— Спасибо, не нужно. — Я помотала головой и через боль выпрямилась. Под коленями тянуло, все косточки крутило, словно меня лопасти мельницы перемололи. Сил едва хватило попятиться от вельможи.
Кареглазый попытался меня схватить за локоть, но я отшатнулась. Хотя это по правилам академии недопустимо. Если он меня выбрал, обязана подчиниться. Да только нельзя! Ректор предупреждал меня, чтобы держалась подальше от портала, а я будто свихнулась, в самую гущу пошла.
Глядя в пол, чтобы не провоцировать высокопоставленного гостя, я поймала равновесие, до хруста косточек сжала накидку, чтобы та не упала с плеч, и, шепча про себя бесконечное и бесполезное «сейваша», повернулась к лестнице.
Кто-то хмыкнул рядом, а после в поле зрения появились белые лощеные носки больших сапог. Королевских. Так вот что за узоры на кителе пижона!
Я втянула голову в плечи. Неуважение к потенциальному работодателю или хозяину лишит меня привилегий и хороших рекомендаций, а неуважение к ин-тэ может стоить жизни.
Благо меня больше не трогали, белые сапоги ушли в сторону, а я, ковыляя, побрела по ступенькам в зал. Дождусь конца праздника в темноте какого-нибудь угла, а потом так же тихо уйду к себе. Сейчас не смогу: комнаты нарочно заперли на время бала. Здесь даже Патроун не смог мне помочь и пойти против правил академии.
Что же на меня нашло? Зачем вышла наружу? Зачем подошла к колеснице? Она словно звала меня… Словно я уже ее видела раньше. Или его…
В глазах туманилось.
В груди сдавливало мерзлым ужом.
Кто-то, будто нарочно, врезался в меня, выхватив из легких остатки воздуха.
На мгновение я погрузилась в зыбкую тьму. Музыка и боль так оглушили, что пришлось слепо выбежать на балкон и, задыхаясь, прижаться к ближайшей стене.
Почему-то сегодня артефакт не просто барахлил — он пропускал все прикосновения.
Я поискала глазами ректора, надеясь на его помощь, но не нашла, а заметив густую тень, что скользила по коридору в мою сторону, спряталась глубже, под арку.
Маленький закуток был повернут к площади, и я неосознанно впилась взглядом в синий мундир приезжего гостя и черную косу толщиной в мою руку. Тот самый из королевской семьи, что пытался помочь и руку протягивал… Тот самый, с колесницы.
Меня снова обожгло. Ребра скрутило ноющей болью, отчего я обвисла на перилах едва дыша.
Хозяин колесницы будто почувствовал мой взгляд. Дернул плечом, повернулся к балкону. Потер кулаком грудь. Вскинул голову. Жадно расширил ноздри, принюхиваясь.
Вон сколько вокруг претенденток, а кареглазый, прострелив толпу хищным взглядом, смотрел на меня.
Чтобы скрыться от его безумных глаз, я отступила к стене и накрылась слабым невидимым куполом. На больший не хватило сил. В эссахе что-то изменилось, моя ледяная магия бушевала, ребра будто ломались, крошась о нечто необъяснимое. От мощного холода, что разрастался под кожей, слиплись губы, а изо рта вылетело крошечное облако тепла.
Я замерзала изнутри. Лед вышел из-под контроля эссахи, и оберег Патроуна больше не работал, как я не пыталась к нему воззвать. Что-то извне подкормило мой дар. Сердце, что пичужкой билось под ладонью, замедлило ход, а запястье со шрамом пронзило такой дикой болью, что я упала на колени и завыла сквозь сомкнутые зубы.
Может, это и есть избавление от страданий?
Хотела прочитать заклинание — погружение в летаргический сон, крайняя мера, чтобы остановить мучения, но не смогла вывернуть правильно ладонь. Чтение магии сорвалось, рассыпавшись в воздухе серебром. Кисть скрутило, я сжала ее пальцами другой руки, спрятав старый грубый шрам, что сейчас безумно жег кожу и лишал меня возможности себе помочь.
Глава 5
Синар
Папа хоть бы инструкцию дал, как пользоваться осколком. Бесконтрольно ворочается остряк под кожей, щекоча ребра — не очень приятно. Да и как искать невесту? Вживили в тело кусок гадости и сказали, что магия сделает все за меня, а я не привык кому-то (тем более, бездушному камню) доверять свою жизнь. Приколист у нас король, весь в меня. Или я в него?
Отец раньше улыбался чаще, последнее время все больше хмурился и пропадал в кабинете, шушукаясь со своими советниками. А точнее, они там друг на друга орали, восседая за круглым столом. Были беспокойства на границах с Иманом, но я не особо вникал, ведь с соседями у нас многолетний мир, закрепленный богами. Не верю, что до войны дойдет. Считаю, местные волнения можно погасить с помощью кнута, в виде ареста парочки бунтарей, или пряника, наградить тех, кто ведет себя подобающе законопослушному кританцу. Тут папе помощник и поддержка — Ланьяр, он у нас настоящий вояка. Изредка отец собирал советы биологов и магов, чтобы решать проблемы питания и полива в теплицах. Бывало, что приходилось целые плантации овощных культур сжигать из-за вирусов. Тяжелые решения… для меня это слишком — уничтожать, я бы попытался вылечить теплицы. Но кто меня слушал? Папе всегда проще выбросить слабое и поврежденное, выстроить помещения и засеять заново. А еще король проводил недельные консилиумы лекарей, чтобы найти способ остановить развитие заразы, вроде черноты. Скукота. Это Эв любитель подобной ботанической чуши, с ним король и советовался, к нему прислушивался. Я же, по его мнению, шалтай-болтай — только за девками бегаю да горячительное в горло заливаю. Папа меня никогда не ценил, потому что я не чета двум другим, правильным, сыновьям. А мои достижения для страны — пустой звук. Правитель изредка ярился, мол, лучше бы я мечом махать научился, чем прожигаю свои годы на секс, выпивку и иллюзорный прогресс. А я не могу без экспериментов, верю в скорое развитие мира, мне нравится чудить и копаться в неизведанном, в необъяснимом, а еще созданные механизмы смешиваю с магией, усиливая результат, хотя это и рискованно. В прошлом году чуть пол замка не сжег. Благо моя магия водная, успел все потушить.
Моя гордость: недавно мы с помощниками добавили в новый двигатель колесницы бесполезные на первый взгляд сниикты, уменьшили нагрузку на ось, переделали носовую часть машины, а магик-лошади получили облегченную сбрую. За счет этого полеты и передвижения стали быстрее, получалось даже сквозь порталы проходить, и крошка магических сталактитов экономилась.
Если внедрим такую систему в новое производство Криты, сбережем ископаемое и продлим энергию на несколько десятков лет вперед.
Да только отец не видел в этом ничего хорошего, тормозил финансирование и запрещал эксперименты, мол, неоправданный риск. Ему было все равно, что я на это отдал много лет своей жизни. Плевал он на то, что для меня это было просто важно! Король считал, что нужно хозяйством заниматься, а не мертвыми безделушками. Ни разу за все время работы завода не похвалил мою работу, все посмеивался, что я веду себя не как наследник, а как избалованный мальчишка, которому не хватает игрушек. Даже не пришел, когда мы запускали первый рианцевый двигатель. Дорогая штука вышла, но оно того стоило. Настоящий прорыв.
Хотя для королевства — это пустое, ненужное. Такими штуками только перед девушками щеголять, больше никто и не оценит, ведь магия, которой было достаточно в каждом городе, умеет и перемещать, и лечить, и стрелять… Зачем кританцам технические, безумно дорогие штуки, которыми еще и управлять сложно? Учиться нужно, материалы искать, магию тратить… А для бедняков и пустых все равно это заоблачно дорого и невозможно.
— Орин, бережней! — буркнул я, обращаясь к вознице, когда колесницу слегка качнуло на повороте, а меня бросило на панель от рывка при остановке.
Темноволосый высокий парень оглянулся через плечо и сдержанно кивнул.
— Приехали, ин-тэ! — уведомил он. — Осторожней, народу в академии сегодня много. Еще затопчут будущего короля.
— Ничего, прорвемся. — Колкие шуточки возницы мне всегда нравились. Никто, кроме него, не смел мне так дерзить, поэтому я не разозлился, а лишь хохотнул: — Это всего лишь нежные девчонки, будет повод лишний раз их потискать.
Орин, широко улыбнувшись мне в окошко, пригладил ладонью гладкие черные волосы, стянутые в хвост на широкой спине, и ловко, несмотря на большой рост, мягко соскочил с подножки, чтобы открыть дверь.
Я ступил наружу и опешил. Какое великолепие! Сколько прекрасных творений здесь собралось! Папа знал, куда меня отправлять. Глаза разбегались.