Как бы то ни было, одним поздним вечером Дому Шипов был объявлен приговор. Той же ночью все сговорившиеся Дома нанесли запланированный удар. Конечно, сторонники Осамы с легкостью бы справились с каждым из них поодиночке — но не со всеми вместе. Тем более что для лидера Дома и его людей атака стала полной неожиданностью. Соглядатаи Ши предупреждали его о готовящемся заговоре, однако он лишь отмахивался, искренне веря, что никакой другой Дом не посмеет выступить против него.
Не зря в легендах рассказывают, что в ту ночь сама луна окрасилась алым. К утру больше половины Шипов были мертвы. С оставшимися расправились в течение месяца. Не жалели никого — ни женщин, ни детей, ни стариков. — На лице Рю промелькнуло странное выражение. — Впрочем, опомнившиеся Шипы дали яростный отпор и забрали с собой немало врагов. Сам Осама вместе со своей семьей успел сбежать и укрыться именно в этих горах, за стенами Одиннадцати Звезд. Монастырь был одним из последних бастионов Шипов. Но в конце концов пал и он. А вместе с ним и молодой, но успевший войти в историю Дом. Говорят, перед смертью Осама проклял императора и все Дома, ударившие ему в спину. И как знать, не пророческими ли оказались его слова…
— Опять тут байки травите? — послышался заспанный голос.
Через несколько мгновений напротив них уселся Макото, зевая и потягиваясь. А вскоре к ним присоединился и Шуноморо, чья рука уже выглядела чуть получше. Во всяком случае, его кулак стал прежнего размера, пускай здоровяк и до сих пор старался не сильно им размахивать.
Они тоже принялись за завтрак, во время которого Макото без устали молол языком. Впрочем, и Шу выглядел куда спокойнее, чем в начале восхождения. Если ранее они вздрагивали от каждого шороха и шарахались от любого дуновения ветра, то сейчас заметно расслабились, видимо, решив, что путь до Одиннадцати Звезд не так уж и опасен, как твердит молва.
Вот только Рю оставался сосредоточен, да и Кенджи не разделял безмятежности друзей. На самом деле царившая вокруг тишина сильно беспокоила его. Он ощущал себя так, словно случайно наступил на капкан, который вдруг отчего-то не сработал. Но в любое мгновение, стоит ему лишний раз пошевелиться, стальные челюсти могут захлопнуться. Закончив с пищей, они собрали вещи, засыпали землей тлеющие угли и снова двинулись в путь.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Макото, когда старик в очередной раз одернул его за чересчур громкую болтовню. — Мы тут помереть можем разве что со скуки.
Рю ничего не ответил, однако одарил его таким тяжелым взглядом, что парень хоть и состряпал недовольную гримасу, но умолк. Обходя огромный валун, Кенджи на миг остановился, чтобы вытряхнуть камешек, впившийся прямо в ступню. А когда поднял голову, увидел, что спина Рю, идущего впереди, уже растворилась в тумане. Кенджи ускорил шаг, чтобы нагнать старика, но спустя время понял, что он то ли безнадежно отстал, то ли случайно свернул не в ту сторону. Оглядевшись, Кенджи не увидел ни Шу, ни Макото. Он стоял совершенно один посреди моря тумана.
Кенджи задумался. Попытаться докричаться до друзей или поискать их следы в тумане? А может, и вовсе остаться на месте? Но тут вдруг по правую руку от него послышался тихий звук, напоминающий плач. Поначалу Кенджи не придал этому значения, решив, что это опять подвывает ветер да шалит его воображение. Однако шум все не утихал, и он понял, что совсем недалеко от него кто-то действительно заходится в рыданиях.
Кенджи заколебался. Этот голос явно не принадлежал никому из его друзей. А Рю строго-настрого наказал им не верить ничему, что они увидят или услышат в этих горах. И чем выше они будут подниматься, тем сильнее может быть морок. Это вполне может оказаться ловушка, но… Что, если в нее попадется кто-то из его спутников?
Кенджи принялся осторожно продвигаться к источнику шума, внимательно глядя по сторонам. Не успел он пройти и десяти шагов, как вдалеке показался большой плоский камень, на котором сидела небольшая фигурка. Кенджи поднял меч, приблизился еще на несколько шагов и… опустил оружие, не веря своим глазам. Прямо перед ним на валуне шмыгала носом маленькая девочка, едва ли пяти лет от роду. Но, быть может, выглядела она куда младше из-за болезненной худобы. Ручки и ножки у нее походили на лучинки, а сквозь бледную кожу просвечивали тоненькие косточки. Одета она была в короткое синее кимоно, выпачканное грязью, на босых ногах сидели плетеные сандалики, а ее волосы были заплетены в две аккуратные косички.
Услышав шаги, девочка подняла голову — и Кенджи невольно поразился ее глазам. Огромным и темным, глядящим на него с какой-то необъяснимой болью. Такой взгляд мог принадлежать умудренному годами взрослому человеку, но никак не ребенку. Опустив меч, Кенджи приблизился к камню, тем не менее оставаясь настороже. Это все еще могла быть западня, а девочка — видением, призванным сбить его с толку и ослабить бдительность. Он очень сильно сомневался, что в этих горах кто-то обитает, и вряд ли человеческое дитя способно забраться так далеко самостоятельно.
Вот только выглядела она созданием из плоти и крови, как и он сам. Что, если ребенка забрали с собой Братья, вырезавшие деревню, а ей самой удалось ускользнуть? Но зачем им такая обуза? Тем временем, казалось, девочка ничуть не удивилась и не испугалась появлению незнакомца. Смотрела она на него скорее с любопытством, чем со страхом.
— Что ты тут делаешь? — спросил Кенджи.
Ответом ему послужил лишь внимательный взгляд темных глаз. От которого, если честно, Кенджи стало не по себе.
— Как тебя зовут? Где твои родители?
Девочка упрямо хранила молчание, но спустя миг ткнула пальцем на меч Кенджи, а потом подняла на него глаза в немом вопросе.
— Ты что-то пытаешься мне сказать?
Девочка нахмурилась, будто бы о чем-то задумавшись. А потом, сделав вид, что держит что-то двумя руками, разрубила воздух над своей головой. Потом быстро огляделась и обняла себя за плечи, словно бы дрожа от холода. Следом девочка снова указала на клинок Кенджи, потом на его ножны, приставила палец к глазам и медленно покачала головой.
— Я должен быть начеку в этом месте? Верно? — Кажется, Кенджи понемногу начинал понимать новую знакомую, которая по каким-то причинам предпочитала общаться жестами. И чем дольше он смотрел на девочку, тем яснее понимал, что с ней что-то не так. Вот только что именно…
Девочка серьезно кивнула. И не успел Кенджи обмозговать, что же ему с ней делать, как откуда-то сверху раздалось громкое карканье и хлопанье крыльев. Их обоих на миг накрыла огромная тень — а потом нечто промелькнуло прямо над их головами. Кенджи перехватил рукоять и встал в стойку, готовясь принять бой. Однако сколько бы он ни вглядывался в клубящийся туман, сколько бы ни вслушивался в звенящую тишину, он так и не смог обнаружить того, кто прервал их разговор.
Быть может, это и впрямь была всего лишь птица. Чуть расслабившись, Кенджи опустил клинок и повернулся к девочке.
— Слушай, на самом деле я здесь не один. Не видела ли ты…
Однако камень был пуст. Девочка исчезла. Кенджи недоуменно огляделся. Он не слышал ни шагов, ни каких-либо других звуков. А в пыли перед валуном — да и вокруг него — не было ни единого следа. Ребенок словно испарился в воздухе. И тут Кенджи понял, что его так смутило: за все время девочка так ни разу и не моргнула. А еще у нее не было тени… По спине Кенджи пробежали мурашки. Следом он замер, так как откуда-то издалека послышался пронзительный вопль. В этот раз, расслышав знакомый голос, Кенджи не стал сомневаться и бросился сквозь туман.
Глава 16
Кенджи торопился как мог, боясь не успеть. Пару раз это едва не стоило ему жизни, когда он лишь каким-то чудом избегал коварной расщелины или в последний момент успевал перепрыгнуть через камень, так некстати подвернувшийся ему под ноги. Остановившись перевести дыхание, Кенджи напряженно вслушался в звенящую тишину. Более из тумана не донеслось ни звука. Неужели он опоздал? Однако через несколько мгновений он услышал новый крик, еще пронзительнее предыдущего, и рванул прямо к нему.
Вскоре он выскочил из тумана и оказался на большой ровной площадке. А над ней находился крупный темный грот. Вот только вокруг никого не было. В недоумении повертев головой, Кенджи услышал над собой какую-то возню. Он поднял глаза — и замер от удивления, увидев Макото. Поначалу Кенджи показалось, что его друг повис прямо в воздухе. Однако через мгновение он понял, что Макото запутался в огромной паутине. Настолько бесцветной и прозрачной, что заметить ее можно было, лишь хорошенько приглядевшись. Заметив приятеля, Макото бросил бесплодные попытки высвободиться и с облегчением выкрикнул:
— Хвала богам! Вытащи меня отсюда! Я тут навернулся со склона и попал в какую-то клейкую мерзкую… Твою ж!..
В его голосе прозвучало такое отвращение, что Кенджи невольно и сам покрылся мурашками. Впрочем, проследив за взглядом друга, он понял его чувства. Во мраке пещеры зашевелились бесформенные тени, послышался громкий шорох, напоминавший звук щеток, трущихся о ткань, и на свет показались несколько уродливых тварей.
Цутигумо. Кенджи просто передернуло от отвращения. Омерзительные существа, видом напоминавшие пауков. Да вот только каждый из них был размером с лошадь. Тело демона напоминало раздутый бурдюк, покрытый мелкими острыми волосками. Морда с виду походила на бычью, правда, с четырьмя парами глаз, каждый из которых светился злобой, и вытянутой пастью, откуда капала едкая слюна, шипящая при падении на землю. Шесть кривых изломанных конечностей могли принадлежать и насекомому. А две передние отдаленно напоминали человеческие руки, хоть они и заканчивались неестественно длинными пальцами с острыми когтями.
При виде добычи, самостоятельно пришедшей в их ловушку, цутигумо издали радостный клекот и поспешили прямо к Макото, балансируя на паутине не хуже заправских гимнастов. Тот же принялся рваться из стороны в сторону с удвоенной силой. Но этим он только запутывал себя еще больше.