е едва не выронил мушкет из рук.
Братья медленно расступились, склонившись, словно колоски под тяжелыми сапогами. И вот спустя несколько мгновений к ним приблизилась высокая фигура в длинном плаще. Лицо незнакомца закрывала хання — красная маска, изображающая нахмуренного демона, с толстыми бровями и длинным носом, двумя закрученными рогами и клыкастым ртом, оскаленным в широкой улыбке. Но стоило ее хозяину слегка наклонить голову или же кому другому взглянуть на нее под чуть другим углом, как яростная гримаса сменялась печалью, и казалось, что демон заливается безутешными рыданиями.
Судя по всему, это и был Жнец, лидер Братства Рока. Из-под его маски выбивались длинные ломкие седые волосы, походившие на паутину. На руках сидели перчатки из тонкой кожи, сжимающие толстый посох, украшенный замысловатой резьбой. Под факелами и светильниками символы подмигивали разноцветными огоньками. Зачарованное оружие. Ступал же он столь бесшумно, что казалось, он просто плывет по воздуху.
— Господин! — Кинув оружие его хозяину, Йоши согнулся в три погибели, чуть не стукнувшись лбом об пол. — Я и не ожидал, что вы прибудете так скоро! А мы как раз выполняли ваши указания, да вот…
— Как я понимаю, вы нашли то, что должен был охранять Страж? — вкрадчиво спросил Жнец, делая шаг в его сторону.
Его голос вдруг пробудил у Кенджи какие-то воспоминания. Каждое слово этого человека будто бы откидывало камень с завала, за которым пряталось…
«Беги! Я задержу их!»
— Нет, но… — Главарь Черепов быстро облизнул губы и вытер вспотевший загривок.
— Тогда, быть может, ты выведал у господина Сато планы Ордена? Разузнал имена их вожаков? Норы, где они прячутся?
Дома полыхали, словно факелы, превращая ночь в день. Треск ломающейся кровли. Испуганное ржание лошадей. Крики.
— Пока еще нет, однако я уже был близок к тому, чтобы… — пробормотал Йоши, чуть отступив.
— Это и есть тот самый Сенокос? — прошептал Макото на ухо Кенджи и зашипел от боли, когда один из Братьев наградил его ударом по хребту.
— Тогда будь так любезен, — Жнец навис прямо над Йоши, который уже уперся спиной в колонну, — расскажи мне: какой именно из моих приказов ты выполнял? Не припомню, чтобы я велел хулить меня за моей же спиной.
— Помните, я докладывал о двух недоносках, напавших на нас в замке? — затараторил Йоши, тыча пальцем в сторону троицы друзей. — Мы взяли их живьем, как вы и велели!
Повернув голову, Жнец скользнул по всем троим взглядом, задержав его на Кенджи. Его ярко-голубые глаза, сверкающие сквозь прорези маски, напоминали две льдинки.
— Хм. Странно. У меня такое чувство, будто бы я тебя уже где-то видел. Причем совсем недавно.
И в этот миг Кенджи вспомнил все.
Стояла тихая лунная летняя ночь. Про такую говорят, что сами боги делают свет небесного диска чуть ярче, чтобы поглядеть, чем заняты люди там, внизу. Бросив последний взгляд на толстое бревно, наполовину врытое в землю и щетинившееся во все стороны деревянными «руками», — его главного врага за последний месяц, — Кенджи утер со лба пот и не торопясь направился к выходу с тренировочного двора.
Ему нравилось заниматься допоздна. До тех пор, пока в осевшем на землю мраке не становилось сложно разглядеть даже собственную руку. В ночи всегда было что-то притягательное. Еще в далеком детстве, когда все остальные дети опасливо жались поближе к очагу, он, напротив, зачарованно глядел в темноту, где каждая ожившая тень виделась ему каким-то необыкновенным существом.
Тем более что солнце в последние недели жарило беспощадно. Несколько приятелей Кенджи успели получить удар, перегревшись на солнцепеке. Так что даже мастер Тошу — один из самых строгих учителей, не прощавший ни малейшей слабости, — чуть сжалился, сделал поблажку и разрешал начинать уроки после обеда, когда раскаленный воздух хотя бы слегка подстынет.
Кенджи и раньше не отлынивал от занятий, а сейчас и вовсе занимался до тех пор, пока мышцы не начинало сводить от усталости, кости ломить, а на теле уже не было живого места от синяков. Шутка ли — к концу сезона ему, как и другим ученикам, предстояло пройти испытание на вторую ступень, став адептом. Конечно, если Старшие общины сочтут его достойным. А ведь он до сих пор так и не освоил ни одну стихию, тогда как другие ученики уже вовсю пытались управлять огнем или воздухом. То ли духи пока что присматриваются к нему, то ли его Воля недостаточно сильна…
Вот его брат Тэмо, ставший адептом в прошлом году и уже преодолевший несколько шагов на пути к третьей, в свое время ни капли не сомневался в своих силах. И теперь лишь посмеивался над опасениями Кенджи, дразня его время от времени. Однако делал он это по-братски, без злобы; и недавно по секрету рассказал о беседе между их отцом и учителем Тошу, которую он смог подслушать краем уха. Последний вскользь обронил, что оба сына мастера по мечу в будущем вполне могут составить ему конкуренцию. При должном рвении, разумеется. Не самые громкие слова, но из уст скупого на похвалу старика они звучали настоящей похвалой.
Усевшись прямо на землю и прислонившись спиной к шершавому дереву, Кенджи поднял глаза ввысь, где луну закрыло проплывавшее большое темное облако. И отчего-то припомнил игру, которую они так любили в детстве.
Она называлась «Вор и стражник», и играли в нее всей гурьбой. Чем больше участников, тем интереснее. Для начала все не глядя вытягивали из мешка заготовленные заранее палочки. Тот, кому доставалась веточка с одной нарисованной на ней черточкой, становился вором, с двумя — стражником, остальные же довольствовались ролью горожан.
После этого на стол или любую другую поверхность ставилась лампа или свеча и все разбредались по комнате. Кроме того, тому, кто водил, предстояло немного подождать и накрыть светильник плотным одеялом или же задуть фитилек. Тут-то и начиналось самое интересное. Пока ведущий громко считал до десяти, «вору» нужно было незаметно стащить у кого-нибудь любую вещь, что он носит с собой, и вернуться на свое место. Если его не ловили за руку, «стражник», дождавшись, когда зажгут свет, должен был догадаться, кто является воришкой, и указать на него. Коли он был прав, «вор» выбывал из игры, и жребий кидался по новой. Ну а если «стражник» обвинил невиновного горожанина, он сам становился проигравшим и покидал круг.
Кенджи каждый раз старался изо всех сил, но он то слишком громко топал, то попросту не замечал, как у него прямо из кармана выуживают целое яблоко. Вот его брат — другое дело. Он так наловчился в этой игре, что слыл в ней негласным чемпионом. И как же Кенджи радовался, когда ему наконец повезло услышать у себя под ухом тихий скрип и поймать «вора»! Тэмо, разведя руками, лишь отошел в сторонку к другим проигравшим. И только спустя годы Кенджи понял, что тот специально подставился, чтобы порадовать младшего брата. Но оттого он только вырос в его глазах.
Отбросив воспоминания, Кенджи поднялся на ноги и широко зевнул. Глаза у него просто слипались, но перед сном он хотел навестить отца. В последние дни тот почти не вставал с постели по настоянию лекаря. Оно и немудрено: на крепкого здорового мужчину, совсем недавно пышущего здоровьем, было больно смотреть. Щеки его ввалились, живот прилипал к спине, а легкие раздирал дикий кашель, унять который можно было лишь горькими отварами.
Захворал отец сразу после того, как вернулся из длительной поездки, в которую направились почти все самые опытные бойцы. При этом четырем из них — почти половине — повезло еще меньше, так как по возвращении домой их лошадей вели за собой под уздцы. С момента их отъезда прошел почти месяц, и везли они с собой какой-то сундук, который вытаскивали из повозки с такой осторожностью, словно он был сделан из хрусталя.
О цели своей отлучки, как и о таинственном грузе, никто из них не проронил ни слова. Отец упрямо отмалчивался на все расспросы Кенджи и Тэмо, говоря лишь: «Всему свое время». Видимо, их час пока не наступил. Правда, Кенджи слыхал: что бы ни хранилось в этом сундуке, вскоре они должны будут переправить его поближе к Каноку. И он мог лишь надеяться, что отец возьмет сыновей с собой в поход.
Тем более что за стены, окружающие их небольшой храм, в котором едва ли одновременно проживала и сотня человек, включая женщин и детей, он выбирался так редко, что легко мог пересчитать все свои вылазки по пальцам одной руки. И то во время них он не доходил даже до ближайшей деревеньки, что уж говорить про какой-нибудь более-менее крупный город. А тут — целая столица, которая, наверное, полна всевозможными чудесами…
Кенджи, погруженный в собственные мысли, не сразу понял, что ночную тишину разрезало несколько испуганных криков. А потом позади раздался громкий взрыв, от которого у него заложило уши. Он оглянулся и увидел, что ворота разлетелись в щепу, а по стенам и траве вокруг вовсю отплясывает огонь, освещающий ночь не хуже солнца.
Сквозь получившийся пролом вовнутрь полезли черные тени. Раздались редкие хлопки, над головой что-то засвистело — Кенджи не сразу понял, что это выстрелы. К несчастью, он был такой не один. Один из его собратьев-учеников, судя по заспанному виду, только-только выбравшийся из постели, рухнул на землю без половины черепа; следом стрелу прямо в живот получил пожилой конюх, спешивший успокоить беснующихся лошадей.
Раздумывать о том, кем были налетчики, у Кенджи не было времени. Он тут же рванул к арсеналу, чтобы вооружиться и вступить в бой. Но не успел он схватиться за массивное кольцо, висящее на двери, как кто-то дотронулся до его плеча. Он резко развернулся и увидел перед собой отца, походившего на ожившую тень. Он едва-едва стоял на ногах, но глаза его блестели сталью, в руке он сжимал меч, а голос звучал твердо:
— Кенджи! Послушай, ты должен…
— Отец! — перебил тот его. — Кто это…
— Нет времени объяснять. Найди своего брата. Заберите то, что хранится в сундуке, и бегите через тайный проход, расположенный за статуей Юкана. Тоннель ведет прямо к Оморо, в кустах у берега вы найдете лодку. Уходите вниз по реке как можно дальше, а после ступайте в Каноку и найдите человека, который называет себя Белый Лис. Он знает, что делать.