Голос Кенджи пророкотал громом, от которого с потолка едва не посыпалась пыль. Этот рокот стер с лица Йоши гаденькую ухмылочку и заставил некоторых Братьев отступить на несколько шагов; даже Жнец умолк на полуслове, внимательно глядя на него.
— Интересно… — медленно проговорил он. — Очень интересно. Я, конечно же, догадывался о таком варианте развития событий, но считал его столь невероятным, что даже не принял во внимание. А зря. Это бы сэкономило кучу времени.
Однако не успел он даже договорить, как раздался резкий свист — и один из солдат, сжимающий в руках мушкет, рухнул на пол со стальной звездочкой в виске. Через мгновение раздались яростные крики, и в зал влетели вооруженные воины, тут же кинувшиеся на членов Братства, которые остолбенели от неожиданности.
Сам же Кенджи не отрывал взгляда от холодных ярко-синих глаз Жнеца, взирающих на него из-под маски, чувствуя, как тело его переполняет знакомое тепло. Нет, не тепло — жар, рвущийся наружу. Практически без усилий он погрузил почти весь зал во мрак, одним движением толкнул Сато на пол, подхватил клинок и бросился на подонка, погубившего все, чем он дорожил.
Быть может, Кенджи и впрямь умрет этой ночью, как предсказала ему ведьма.
Вот только не он один.
Глава 19
Как ни странно, если ранее Кенджи приходилось двигаться в пелене, которую он сам же и создал, вслепую, полагаясь лишь на собственные слух и память, то теперь все было совершенно иначе. Нет, конечно же, перед его глазами точно так же стоял клубящийся черный туман. Да вот только сейчас он вполне мог разглядеть очертания зала и силуэты мечущихся по нему людей, которые в суматохе не могли разобрать своих и чужих.
Кенджи не знал, в чем была причина: то ли он с каждым разом все больше совершенствовался в использовании Воли, то ли гнев до предела обострил все чувства. Сейчас его интересовало только одно: фигура, возвышающаяся над всеми остальными, принадлежащая человеку — нет, не человеку, а чудовищу, выродку в людском обличье, убившему всю его семью.
Кенджи преодолел расстояние, отделяющее его от Жнеца, за какие-то пару ударов сердца. Ему даже не пришлось прилагать усилий, чтобы заставить меч гореть темным пламенем. Он вспыхнул сам собой, стоило его хозяину лишь подумать об этом. Лезвие клинка со свистом рассекло воздух, изо рта Кенджи вырвался громкий, почти что звериный рык. Но мощный удар, который должен был рассечь Жнеца от плеча до живота, тот отбил играючи.
В следующий миг из его посоха бесшумно выскользнуло кривое лезвие с выгравированными на нем символами. Они вспыхнули — и тьма вокруг них рассеялась на несколько шагов. Тем временем Кенджи, не останавливаясь ни на миг, рубил и резал до тех пор, пока в боку у него не начало покалывать, а пот, стекавший со лба ручьями, не залил глаза. Правда, без особого толка.
Каждый взмах Кенджи, любой его прием Жнец будто бы знал заранее, предугадывая последующее движение своего противника еще до того, как тот о нем задумался. Уйдя в сторону от ответного удара, который едва не разрубил его вдоль, Кенджи остановился перевести дыхание.
— Как ты смог принять в себя частицу Творцов и выжить? — с нескрываемым любопытством спросил Жнец, перехватывая свою смертоносную косу. — Такого, как ты, подобная сила должна была разорвать в мелкие клочья. Не только тело, но и душу.
— Что ты несешь? — бросил Кенджи, переходя в более удобную для сражения стойку.
С врагом, превосходящим тебя в росте, нет смысла держать большую дистанцию, на которой он будет иметь значительное преимущество. Нужно идти на сближение, навязывая свои условия. Да вот только Жнец явно был опытным бойцом и знал об этом не хуже Кенджи. Поэтому расстояние между ними не уменьшилось ни на палец.
— А, ты так ничего и не понял, — протянул Жнец не то с досадой, не то с презрением. — Значит, твои друзья Листы не сочли нужным посвятить тебя, за что именно ты должен отдать жизнь. На них это похоже. Что ж, было бы неплохо захватить тебя живым, но, думаю, это потребует слишком много хлопот. Да и частица, увы, потеряна безвозвратно.
Произнеся несколько слов на незнакомом языке, он несколько раз рассек воздух лезвием, символы на котором снова загорелись зеленоватыми огоньками. Через миг пелена вокруг рассеялась еще на десяток шагов, а потом и вовсе исчезла, уходя клочками сквозь щели в камне. Снова получив возможность видеть, Братья, не медля, бросились на друзей Кенджи и их нежданных союзников. Жнец пошел в атаку.
Кенджи лишь каким-то чудом умудрялся сдерживать его натиск, не столько парируя, сколько уклоняясь от ударов, каждый из которых нес смерть. На первый взгляд массивная коса казалась неповоротливым, медленным оружием. Но ее хозяин орудовал ею с какой-то нечеловеческой скоростью, соединяя размашистые взмахи и удары древком в запутанные длинные комбинации. С таким стилем боя — впрочем, как и с подобным орудием — Кенджи столкнулся в первый и, возможно, в последний раз.
Зацепив лезвием косы меч Кенджи, Жнец отбросил клинок в сторону. А потом мощным ударом древком под колено, который лишь чудом не сломал ногу, уронил противника на пол. Кенджи едва успел откатиться вбок, избежав кривого лезвия, — замешкайся он хоть на миг, оно бы выпустило ему все потроха, но вместо этого лишь чиркнуло по камню, оставив глубокую борозду.
Кенджи вскочил на ноги и ушел в сторону, избежав еще одного взмаха, чуть не снесшего ему голову. Он не знал, из какого металла было выковано оружие Жнеца, но колонне, попавшейся на его пути вместо шеи Кенджи, не поздоровилось. Коса разрезала ее, словно кусок сыра, а на черной стали не осталось ни царапины.
— Бьешься ты ловко, — почти одобрительно произнес Жнец, делая шаг в сторону Кенджи. — Конечно, на фоне себе подобных. Умей ты обуздать хотя бы каплю того, что получил… Но как гласит старая поговорка: «Что толку от меча, попавшего в руки пастуха?»
Перехватив косу поудобней, он уже бросился было в атаку, чтобы добить безоружного противника. Меч лежал в дюжине шагов от Кенджи — нечего было и думать, чтобы успеть его подобрать. Использовать Песнь он тоже не успевал, а тьма мешала Жнецу не больше, чем назойливая мошкара, от которой достаточно отмахнуться рукой. Однако тут раздался громкий выкрик:
— Эй, урод!
На миг отвлекшись от Кенджи, Жнец повернул голову в сторону наглеца, посмевшего оскорбить его, да еще таким насмешливым тоном, — и уставился прямо на дула пистолей Макото. У его ног лежали трое мертвых Братьев, но победа над ними досталась ему не просто так. Волосы парня уже успели вымокнуть от крови, сломанный нос смотрел набок, на груди красовался свежий порез — к счастью, не слишком глубокий, — но вот на лице блуждала кривая и даже слегка сумасшедшая ухмылка.
Два грохнувших выстрела слились в один. Первая пуля задела лишь маску, вырвав один из рогов. Но вот вторая угодила прямиком в Жнеца и отбросила его на несколько шагов. Макото издал радостный вопль, который через мгновение превратился в разочарованный стон, ведь Жнец пускай и опираясь на косу, но поднялся на ноги. Прямо под его ребрами зияла рваная рана, из которой вместо крови сочилась какая-то темная жижа, однако он не издал ни стона. Он что, вообще не чувствует боли? Или настолько закалил свое тело, чтобы не обращать на нее ни малейшего внимания?
Дотронувшись до раны, Жнец перетер между пальцами в перчатке каплю густой маслянистой субстанции, напоминавшей чернила.
— Ты только что испортил один из моих любимых костюмов и подарил мне несколько вечеров тяжелой работы. — Голос его звенел от ярости.
Громко выругавшись, Макото спешно принялся перезаряжать пистоли, тогда как вокруг свободной ладони Жнеца заплясали зеленые огоньки. Завидев знакомое сияние, Кенджи ринулся в сторону друга и лишь в самый последний момент успел увлечь его за собой на пол, пребольно ударившись плечом.
Над ними пролетело что-то горячее, ошпарившее спину, будто кипятком. А потом послышался громкий вопль. Подняв голову, Кенджи увидел, что заклятье, предназначенное Макото, попало в одного из Братьев. Выронив копье, тот взвыл от боли, скинул прожженный насквозь доспех и одним движением распахнул рубаху.
На его оголенной груди виднелась лишь небольшая язва, напоминающая след от свежего ожога. Но вот она начала разрастаться, с шипением разъедая кожу, мышцы и сухожилия. Мужчина рухнул на колени, схватившись за расползавшуюся под его пальцами грудную клетку, словно бы надеясь силой сцепить ее обратно. Нарыв разросся почти от плеча до плеча, обнажая сердце, легкие и другие внутренности, что чернели прямо на глазах. Живая же плоть превращалась в мерзкий студень, потоками стекающий вниз. Наконец он рухнул наземь, подергиваясь в последних корчах, и спустя миг испустил дух.
— Это лишь малая часть того, что вам уготовано, — громко произнес Жнец, будто бы обращаясь не только к Кенджи и Макото, но и к своим прислужникам, многие из которых с нескрываемым ужасом и отвращением наблюдали за участью товарища. — Поверьте, я могу сделать так, что подобная смерть станет для вас милосердием.
Впрочем, не на всех его слова произвели должное впечатление. Не успел Жнец сделать и шаг, как его обступили с полдюжины бойцов из числа тех, что пришли на помощь Кенджи и его друзьям. Не решаясь нападать, они кружили, внимательно наблюдая за своим противником. Но вот один из них — невысокий, но плечистый боец, вооруженный двусторонним топором, — издал короткий вопль и бросился в атаку. Его примеру последовали остальные.
Видимо, все шестеро немало сражались бок о бок, так как их движения напоминали хорошо заученный танец, где каждый знал свою роль назубок. Они слаженно атаковали и столь же сработанно отступали. Парировали удары, предназначенные собрату, и без тени сомнения раскрывались, зная, что через мгновение уже он придет на выручку. За столь короткое время они успели обрушить на Жнеца, наверное, не меньше сотни ударов. Но ни один из них и близко не достиг цели.
Жнец буквально превратился в вихрь, умудряясь вести бой с какой-то недостижимой для человека скоростью — пусть даже человека, с детства закаленного суровыми тренировками. У Кенджи даже закралась мысль: а не демон ли он? Пускай и так. На его счету уже была одна тварь, считавшая себя непобедимой. Время продолжить счет.