Он не торопясь двинулся в сторону трибуны, не смотря по сторонам. Многие провожали его насмешливыми взглядами, перешептываниями и смешками, но только когда он отходил на безопасное расстояние. Гвардейцы в немом вопросе повернули головы к Чикару — однако тот лишь взмахом руки велел пропустить Волка и отошел в сторону, уступая ему место.
— Вы хотите взять слово, господин Сирага? Что ж, поприветствуем…
— Пока вы сидите на своем теплом юге, — перебил его тот, обводя зал тяжелым взглядом, — мы бродим по грудь в обжигающе холодном снегу. Следим за варварами и не даем им сбиться в единую орду, чтобы они не попытались повторить подвиг своих предков. Выслеживаем демонов и уничтожаем их, пока они не полакомились неженками вроде вас.
Его хриплый голос гулким эхом отдавался от стен и круглого свода. Большинство людей смотрели на Волка с искренней неприязнью. Однако ни один не осмеливался перебить его или возразить ему.
— Вы так сильно привыкли к своей сытой жизни, засосавшей вас, словно сладкий мед глупых мух, что и представить боитесь, что она может закончиться. Вряд ли кто-то из вас гадал над тянущимися на юг следами — что за тварь пришла с Мертвых Гор в этот раз? Скольких она успела убить и сколько убьет еще? Ни один не слышал рассказов кочевников о черных всадниках, приходящих с севера, за которыми тянется ледяная буря. После которой не остается даже тел, только кровавые разводы на снегу и дымящиеся пепелища.
Однако, даже узнав то, что знаем мы, вы бы лишь заткнули уши, закрыли глаза и предпочли бы сдохнуть, но не принять правду. Правду о том, что скоро с севера придет нечто ужасное. То, что погубит нас всех, если мы не начнем готовиться. Но разве вы меня послушаете? Нет, вы все так же продолжите торговать, отращивать животы, меряться ступенями и титулами, словно драчливые петухи, пытаясь выяснить, чей Дом считается более Великим.
Я бы мог сказать вам многое. Но времени, проведенного в этой дыре, хватило, чтобы понять: все мои слова потонут в вашем недовольном гуле. Хоре зажравшихся индюков, для которых важнее всего украшенный фасад, даже если стены под ним уже сгнили и вот-вот развалятся на куски. Я уже жалею, что когда-то наш народ сбросил гнет кочевников: даже их дети куда больше мужчины, чем вы. Напоследок я скажу лишь одно: когда с севера перестанут поступать вести, а небеса станут черными от дыма — вы станете следующими.
Сплюнув прямо на пол, он не оглядываясь зашагал к выходу. Остальные Волки и представители их вассальных Домов — которых, впрочем, было не так много — направились за ним. Какое-то время в зале стояла звенящая тишина, которую нарушило покашливание Чикару.
— Что ж, это была весьма… эмоциональная речь. Думаю, мы все должны понять и простить наших друзей с севера — жизнь там сурова и не предрасполагает к светским разговорам. Лично я считаю, что пока еще слишком рано делать какие-то скоропалительные выводы. Да, север таит в себе немало опасностей — но разве мало их пережила наша страна? Нашествие варваров, война с Хонгским царством, междоусобные распри, голод и эпидемии…
— Помните, когда в прошлый раз Волки предвещали нашествие Короля? — подал голос глава Дома Тигра, поднявшись со своего места. — Они тогда сумели посеять панику. А потом оказалось, что это лишь погребальные костры айров, которые устроили очередную склоку и хоронили своих вождей.
Все остальные дружно закивали.
— Что ж, давайте немного разбавим нашу сегодняшнюю встречу хорошими новостями, — произнес Чикару, и лицо его озарила широкая улыбка. — Его Императорское Величие при поддержке совета и магистрата решили провести внеочередной Турнир Домов. — Среди собравшихся пронесся одобрительный гул. — Уже девятый на его веку и, надеюсь, далеко не последний. Турнир, приуроченный ко дню рождения владыки, будет посвящен памяти почившего Юмы Сато. Думаю, это самое малое, чем мы можем отплатить ему за долгие годы службы. У кого-нибудь есть вопросы?
Вопросы, безусловно, были, да в избытке. Поэтому вскоре зал снова начал напоминать птичий базар, а о вестях с севера больше никто и не вспоминал. Макото же потянул Кенджи за рукав:
— Это будет длиться до заката. Похоже, ничего интересного мы больше не услышим.
Они выскользнули наружу, миновав многочисленных стражей, каждый из которых так внимательно изучал их бумаги, что под конец они приобрели изрядно плачевный вид, так что наружу они вышли совершенно измотанными.
— Похоже, до слов Волков никому нет никакого дела, — сказал Кенджи и с хрустом потянулся.
— Неудивительно, — пожал плечами Макото. — Святое Войско тоже мало кто воспринимал всерьез, и, если бы не авторитет Джиро, вряд ли он смог бы собрать под свои знамена хотя бы пару десятков человек. Итак, что мы будем делать?
— Мы?
— Конечно. Раз уж мы ввязались в эту авантюру вдвоем…
— Втроем, — пробасил за их спинами знакомый голос, и вскоре к ним присоединился Шуноморо. — Или вы надеялись, что моя клятва была шуткой? С рукой у меня все чуть хуже, чем я думал, но скоро будет как новенькая. Если, конечно, тот лекарь, содравший с меня целое состояние, не соврал.
— Думаю, для начала нужно найти Белого Лиса, про которого говорил мой отец. А после дождаться новостей от Рю и Листов. Не стоит забывать и о Жнеце — кто знает, быть может, у него есть союзники и здесь.
— Ладно, а теперь пора как следует отдохнуть. — Макото хлопнул по плечам друзей. — Я тут успел повстречать парочку знакомых, которые рассказали мне об одном неплохом местечке. Бабы, выпивка — я угощаю.
Что ж, отдых они действительно заслужили. Так что все трое без промедления направились во внешний город, где и находилось то самое заведение. Несмотря на довольно неказистый внешний вид, внутри все было довольно прилично и довольно дешево. Не удивительно, что питейная оказалась набита под завязку.
Проснулся Кенджи следующим утром, вскоре после рассвета. Голова гудела, во рту стоял мерзкий привкус, на нем не было даже штанов, а под боком он обнаружил незнакомую ему спящую девушку, закинувшую на него ногу. Осторожно поднявшись, — хотя, судя по количеству пустых бутылок, его новую знакомую не разбудил бы и пушечный залп, — Кенджи принялся искать свою одежду. Задача оказалась не из легких, так как куртка его каким-то образом очутилась на потолочной балке в общем зале, а сапоги и вовсе в соседней комнате, где храпел Макото в обнимку с какой-то девицей.
Кое-как растолкав друга, Кенджи вместе с ним закончил собирать одежду и вышел наружу, морщась от каждого громкого звука. Как и планировалось, прощание с Сато состоялось после полудня, так что они все же сумели немного прийти в себя после вчерашнего. В голове у него мелькали лишь неясные обрывки.
Вот к ним подсели знакомые Макото, которым тот принялся в красках рассказывать, как они расправились с Гуло. Чуть позже один из местных громил решил помериться на руках с Шуноморо. Он с легкостью одержал победу, но не успел раздосадованный верзила подняться со стула, как к их столу подошел его друг, — и вскоре к Шу выстроилась целая очередь. После этого он, слегка пошатываясь, попрощался и ушел, а к Кенджи и Макото подсели две девушки, жаждущие услышать подробности об их подвигах, слухи о которых летели далеко впереди героев.
Следующие события он помнил лишь урывками. Вот Кенджи демонстрирует разгоряченной публике Песнь, пробивая насквозь сразу несколько бочонков. Потом Макото ввязывается в потасовку с каким-то коренастым парнем, который во всеуслышание назвал их лжецами. Потом, помирившись, они пьют втроем, а следом девушки ведут их наверх — и Кенджи уже лежит на кровати, одна из их новых знакомых, сидя на нем верхом, развязывает на себе узорчатый пояс, а он поднимает руки выше и сжимает ее…
— Надеюсь, ни одна из тех девиц, с которыми ты и твои друзья вчера проводили время, не явится к нам на порог через девять месяцев со свертком в руках, — еле слышно произнес Каташи.
Макото чуть покраснел, но смолчал. Они находились на высоком холме неподалеку от Великого Древа. Проводить Сато в последний путь собралось немало народу — как из знати, так и из простых людей, — но они стояли почти ближе всех к высокому помосту, на котором покоилось его тело. Жрецы совершили все необходимые ритуалы и произнесли молитвы, чтобы боги приняли Сато в свое царство, а следом слово взял первый советник. Сам император на похоронах не присутствовал по причине недомогания. Кенджи слышал, как люди шепотом обсуждают, что владыка серьезно болен и, не ровен час, тоже отдаст душу Всевышним.
— В свете последних событий я закрою глаза на ваши вчерашние гуляния, — столь же тихо продолжил Каташи. — Отдых вы все же заслужили, не спорю. Однако это лишь небольшая поблажка, так что держи себя в руках. Хочу напомнить, что ты мало того что принадлежишь к одному из самых уважаемых и древних Домов, но и являешься членом его правящей семьи, которому явно не пристало вести себя подобно босяку.
— Да, отец, — кивнул Макото.
— То же самое касается и тебя. — Каташи кинул взгляд на Кенджи. — Ты теперь носишь гордый знак Дома Змея, и это не только большая честь, но и огромная ответственность. Отныне всеми своими поступками ты или восхваляешь, или позоришь всех нас. Заставь меня не пожалеть о моем решении.
— Конечно, господин Такэга.
Наконец Чикару закончил свою длинную речь и присоединился к прочим. К помосту поднесли факелы — и вскоре промасленное дерево вспыхнуло. Все стихли и опустили головы. Но потом раздался чей-то испуганный крик, к которому присоединились еще несколько. Кенджи поднял голову и увидел, что с Древа слетела стая птиц. Огромная, напоминавшая тучу, она закрыла полнеба. Правда, вскоре он понял, что это были никакие не птицы, а падающие листья. Жухлые, практически черные, напоминающие сгоревший пергамент, они с тихим шелестом ложились на землю ковром.
Один из листьев упал прямиком на ладонь Кенджи. Глядя на него, он припомнил слова колдуньи.
«Небо окрасится черным…»