– Не думай об этом, – попросил Северин и, стараясь успокоить, перебрался за спину девушке и обхватил её за бедра.
Но Маара на действие возмущённо дёрнула плечиком.
– Ты не понимаешь! Я погубила хорошего человека. Даже, если бы я знала, что произошло, и у меня бы были доказательства, я не смогла бы привлечь к суду даже члена администрации и его телохранителей, не говоря уже о полковнике и корпорате.
– Закон – для тебя, закон – для меня, закон – для этой девушки, застреленной на улице, но не для них, – тише шепнул ей Глеб. – Так было всегда. Смирись.
Маара обернулась и гневно сверкнула глазами.
– Но это неправильно.
Она попробовала отстраниться, но Глеб крепко держал её своими железными ручищами.
– Ты – хороший контролёр, честный. Ты делаешь то, что можешь. И Долгов с Головановым делают то, что могут, но вы не можете перекроить человеческую природу. Для этого не хватит никаких слов. Нельзя исправить Хана и ему подобных. Нельзя исправить ублюдков, которые ради наживы покалечили десятки жизней. Вы связаны законом, доказательствами, свидетелями. А я не связан, у меня свой кодекс. Я – фрилансер, вольный стрелок. Мне не нужен ваш закон, чтобы убить Хана или любого другого поддонка. Я знаю, что они виновны. Меня не мучают по ночам кошмары по этому поводу. Меня мучают кошмары, когда гибнут хорошие люди, такие, как Даша. Но она сама выбрала свой путь. Возможно, мне удалось бы вытащить её из клетки, но она не захотела туда, поэтому атаковала вас. Кстати, она могла бы убить вас всех и попытаться уйти, но не стала, потому, что знала – вы ни в чём не виноваты, вы делаете свою работу. А себя она считала чудовищем, хотя, с моей точки зрения она была прекрасна.
Маара молчала. Пауза затягивалась. Глеб уже подумал, что основной кризис позади, да и «Инстинкт» говорил, что девушка успокаивается, как вдруг она спросила:
– Ты многих убил?
– Шла война, – попытался выкрутиться Северин.
– Не притворяйся, что не понял вопроса, – голос девушки звучал очень настойчиво.
Глеб несколько секунд обдумывал, что может принести ему это признание, и решил сказать правду:
– Не считал, но с того момента, как мы встретились, наверное, человек двадцать.
Глаза Маары ошарашено распахнулись.
– Не бери в голову, – спокойно сказал Северин, – они все были ублюдками и заслужили свою смерть. Мир стал лучше и чище. И я продолжу их убивать, – ошарашил он её снова, – чтобы тебе было меньше работы.
– Но с точки зрения закона – ты преступник, – воскликнула девушка. – Ты не имеешь права убивать. И если ты попадёшься в руки контролёров, они тебя арестуют или пристрелят. Теперь я понимаю, почему ты хотел спасти Дарью.
Глеб усмехнулся. Он как раз имел право убивать от имени закона – оперативники отдельная каста в карательном аппарате государства. Маара просто не знала, кто он такой.
– Пусть тебя это не беспокоит, и давай закончим разговор.
Он притянул её к себе и поцеловал, какое-то время она сопротивлялась, не собираясь ничего заканчивать, но вскоре сдалась – сама потянулась к нему и тихонько застонала, когда его холодная рука скользнула под её майку и нежно провела по упругой небольшой груди.
Следующие дни были просто чудесными – всё на время забылось или отдалилось. Правда, Глеб иногда перехватывал её обеспокоенные взгляды, когда во время прогулок к ним подходили контролёры для проверки документов. Но Долгов своё дело знал, из всех отчётов, связанных с делом Дарьи Голиковой, исчезло любое упоминание Глеба. Правда, он не оставлял попыток связаться с оперативником, ушедшим в самоволку, но стоически переносил сброшенные Престолом вызовы. Так продолжалось шесть дней.
На улице уже было темно, время шло к полуночи, когда автоматический дворецкий звякнул, предупреждая о посетителе. Маара запахнулась в длинную рубашку, которая, видимо, осталась от её покойного мужа, и пошла к двери.
– Кто?
– Капитан Долгов, – доложил дворецкий.
Девушка резко обернулась.
– Спрячься в ванной, – попросила она Глеба, в голосе звучала отчётливая тревога, – я спроважу его. Капитан не должен тебя видеть. Уж больно часто ваши дороги стали пересекаться.
Глеб неторопливо поднялся с кровати и натянул штаны.
– Не волнуйся. Он пришёл не к тебе, ему нужен я.
Маара растерянно посмотрела на Северина.
– Но…
– Пусти, – попросил Глеб и направился к кофеварке.
Пока варил кофе, услышал, как почти неслышно открылась и закрылась входная дверь. Он не обернулся, когда на кухню, сопровождаемый обеспокоенной хозяйкой, вошёл Долгов.
– Глеб, нам надо поговорить наедине, – садясь за стол, твёрдо попросил капитан.
– Не надо, – ставя перед ним чашку с кофе, парировал Северин. – Говори при ней. В вашем сраном управлении, кроме тебя и Юры, я доверяю только одному человеку. Хватит секретов.
Маара широко распахнутыми глазами смотрела на них.
– Что происходит? – требовательно произнесла она.
Долг молчал, глядя в единственный глаз Северина. Пауза затягивалась. Наконец, он сдался и моргнул.
– Тяжело с тобой, Престол, в гляделки играть, – выдал он обреченно. – Ты уверен, что её надо впутывать в ту клоаку, куда мы уже обеими ногами влезли?
– Пусть сама решает. Свобода воли – вот единственный закон, который следует соблюдать, – бросил Глеб. – Маара, если хочешь, чтобы всё осталось, как прежде, выйди. Но если решишь остаться, обратного пути уже не будет. Возможно – это автоматический билет на тот свет.
– Я с вами, – решительно сказала она и уселась на свободный стул.
«Инстинкт» безошибочно подсказал Глебу, что это не бравада, она, действительно, хотела сделать что-то хорошее. Девушка была уверена в том, что два человека, сидящие у неё кухне, не могут замышлять плохого. Одного она боготворила, второго любила. И ещё ей было немного лестно, что эти двое решили пустить её в свой мир.
– За неделю многое произошло, – бросил капитан.
Он остался недоволен решением Северина, но согласился с ним, поскольку боялся потерять Глеба. К тому же он знал, что Мааре можно доверять, и одно время даже хотел перетащить её к себе, по штату у него имелись две свободные вакансии, одну занял Глеб, а вторая всё ещё оставалась свободной. Девушке не хватало опыта для работы оперативника, но он, как известно, приходит со временем, а обучить можно всему. К тому же, мнемонические системы обучения давали возможность дать всю теорию за неделю, как и рукопашный бой, просто потом отточить приобретённые знания на практике. Подобные программы стоили очень дорого, и для них требовался жидкий мозговой имплант «Мнемоника», тоже не дешёвый, примерно, как месячная зарплата всего управления ГСК Каменска. Поэтому и предпочитали учить кадетов по старинке, но у Долга не было на это времени.
– Что случилось? – спокойно поинтересовался Глеб, отпив кофе.
– В южном, пока ты тут гулял, произошло несколько интересных событий, связанных с нашим делом, – при этом слово «нашим» Долгов выделил особо.
– Борис Сергеевич, – влезла в разговор Маара. – Может, стоит учитывать, что не все посвящены в ваши дела?
– Аббас, вам стоило бы помолчать и слушать, – мгновенно остудил её порыв капитан. – Глеб вам доверяет, но моё доверие ещё нужно заслужить.
– Маара, не встревай, – поддержал начальника Глеб. – Так что там, с южным?
Девушка не обиделась, в принципе, она сама знала, что зря встряла в разговор, поэтому сделала, как ей сказали – заткнулась и стала слушать.
– В южном пропал человек по кличке Гнилой. Не спрашивай, как ко мне попала эта информация, моих осведомителей там нет, – быстро пояснил капитан, видя, что Глеб хочет задать очевидный вопрос. – Кстати, не знаешь, что случилось с неким Роковым?
– Понятия не имею, – равнодушно бросил Глеб.
– Ну, не знаешь – так не знаешь, – так же равнодушно ответил Долгов, затем продолжил. – Значит, пропал Гнилой. Он был торговцем информацией южного.
– Долг, завязывай ходить вокруг да около, – начал заводится Глеб. – Я знаю, кто такой Гнилой, имел опыт общения. Почему для тебя важно, что он пропал?
– По двум причинам: во-первых, два дня назад на корпоративном аэродроме сел некий флаер, из которого вылетели два бронированных кара, которые на бешенной скорости пронеслись через весь город и остановились возле здания «РосТеха». Неизвестные вошли туда и вскоре вытащили мешок, по размерам напоминающий тело. После чего также пронеслись обратно, и флаер улетел в неизвестном направлении.
– Интересно, – потерев подбородок, задумчиво произнёс Северин. – А при чём тут Гнилой?
– Совершенно случайно я узнал, что спустя час после того, как корпораты забрали что-то, или кого-то, из здания и удалились, Гнилой с выпученными глазами прискакал к нашему общему знакомому Хану. Что он шепнул охраннику – неизвестно, но его тут же проводили к боссу, который ради этого свернул важную встречу. О чём беседовали Хан и торговец информацией – неясно, но больше его никто не видел. Только через некоторое время лачугу навестил Удав – правая рука Хана, после чего она сгорела.
– Думаешь, Гнилой обладал информацией о том, что забрали корпораты?
– Уверен, – убеждённо заявил капитан. – Маара, что вы на меня так смотрите?
– Ничего, товарищ капитан, – переводя глаза с одного мужчины на другого, произнесла она. – Просто я пытаюсь понять, причём здесь Глеб.
– Скажешь? – спросил Долгов.
– Я думаю, она и сама уже догадалась, – усмехнулся Глеб. – Маара, я – нештатный оперативник ГСК. И ты была права насчёт бункера: ту операцию начал я, вот только закончили её совсем другие люди.
– Северин, ты бы поосторожнее, – заметил Долгов.
– Ты бы видел, как она меня покрывала. Ведь, к тебе на стол так и не попал обломок моего клинка?
Долг озадаченно покачал головой.
– Товарищ сержант, объяснитесь!?
– Я нашла обломок виброклинка в черепе мутанта и сразу догадалась, кому он принадлежит, поэтому спрятала и никому ничего не сказала. Можете отдать меня под трибунал.