– Удивительно, – заметил Алекс, – никогда о таком не слышал.
– Похоже, сегодня день чудес, – бросил Да Винчи.
А сам подумал, что, когда ИИ сделает ему предложение, он примет его. Похоже, мир, действительно, меняется, и меняется стремительно. Последний экспресс отходит от платформы, и у него только одна попытка запрыгнуть в вагон, который вот-вот выйдет на скорость звука.
Павильон был пуст, ничего, кроме прежней травы. Через частично снесённую крышу видно слегка зеленоватое небо. Робот подъехал к одной из уцелевших стен. Похоже, там располагалась какая-то интерактивная панель. Пол дрогнул и разъехался в разные стороны. Спустя тридцать секунд из провала поднялась вместительная лифтовая платформа, примерно шесть на пять, на ней вполне бы мог уместиться штурмовой тяжёлый танк. Тридцать семь человек потеснились, но влезли все, включая сопровождающего их робота.
Платформа, не торопясь, пошла вниз, сверху сомкнулись тяжёлые толстые створки, которые, похоже, пережили даже близкое попадание баллистической ракеты с ядерным боезарядом. Сама шахта разменяла уже сотню лет. Освещалась она очень плохо, и Да Винчи, стоявший с краю у порочней и смотревший вниз, никак не мог увидеть дно. Единственной новой вещью тут был сам лифт. Спускались примерно минуты четыре.
– Двести тридцать метров, – подсчитал Алекс.
– Двести тридцать восемь, – флегматично поправил робот.
– Тоже мне разница, – буркнул парень и шёпотом добавил, – чурбан железный.
Дверь в стене разъехалась, и в шахту хлынул яркий свет от многочисленных ламп. Выдвижной мост соединился с платформой.
– Прямо по коридору, – скомандовал «чурбан железный». – Вас уже ждут.
Коридор закончился камерой дезинфекции. С костюмов «гостей» смыли всю радиацию. Надо сказать, система была Драгомиру совершенно не знакома – струи белого пара окутывали человека секунд на двадцать, после чего его пропускали в следующую комнату, где он спокойно снимал противорадиационный костюм. Его просвечивали на наличие оружия и пропускали куда-то вглубь комплекса.
– Почему-то всё очень просто, – заметил Алекс, стоящий рядом с шефом.
– Ничего не просто, – покачал головой Да Винчи. – Тебе ещё учиться и учиться. Платформа была заминирована, через каждые тридцать метров на стенах шахты установлены мощные заряды, которые готовы запечатать её навсегда. В коридоре, по которому мы прошли, установлены три автоматические турели и мины направленного взрыва. Секунда – и всех в фарш.
– Я ничего не заметил, – удивился Алекс.
– На то у меня и командирский комплект, – пояснил Драгомир. – И то, я думаю, сканер нашёл только половину сюрпризов. Это «поле чудес». Давай, двигай, твоя очередь.
Помощник посмотрел на опустевшую камеру дезинфекции, в «прихожей» остался только он и Да Винчи.
– Что дальше, шеф?
– Без понятия, – ответил контрактор. – Но скажу так – не дёргайся, похоже, мы своё отыграли.
– Думаешь, убьют? – озадачился Алекс.
– Дёрнемся, точно грохнут, – ответил контрактор. – Сам же слышал, нас в расход, как особо опасных. Но если они готовы договариваться, будем говорить. Мы – наёмники, за идею же воюют солдаты. Иди.
Алекс вошёл в камеру, его окутали клубы пара.
– Отличная речь, – раздался из гарнитуры голос ИИ. – Я рад, что вы столь благоразумны.
– Подслушивать нехорошо, – заметил Драгомир.
– В бункере от меня нет тайн, я контролирую всё, что сказано тут, все переговоры своих людей, большинство сетей правительственных корпоративных и гражданских. Сейчас я контролирую семьдесят шесть процентов мирового информационного поля.
– И что вы готовы нам предложить? – опешив от таких данных, поинтересовался Да Винчи.
– Об этом чуть позже, но вы уже сами догадались, когда говорили своему помощнику, что вы наёмники.
– А если я откажусь?
– Вас ликвидируют. Вы – профессионал высокого класса, но пусть вас не вводит в заблуждение, что ваши руки свободны, вы находитесь на моей территории под постоянным наблюдением. Вы уже имели дело с моей группой захвата. Могу сказать, ликвидаторы у меня не хуже.
– Это они пытались убрать Гришина?
Из гарнитуры раздался громкий и искренний смех.
– Простите, – через полминуты произнёс ИИ, – мне не чуждо посмеяться, ваша шутка оказалась очень забавной. Ликвидация Гришина – топорная работа, которая, к моему удивлению, едва не увенчавшаяся успехом, пришла из коридоров власти, а точнее – заказ лично премьер-министра, который нанял стороннюю команду профессионалов высокого класса, не такого высокого как вы, но очень хороших. Это его личная инициатива, и президент и остальные министры совершенно не в курсе данной аферы.
– А мотив?
– Теперь ваша очередь смеяться, – совсем по-человечески усмехнулся ИИ, – личная месть. Энное количество лет назад, когда Гришин был ещё не тот Павел Аркадьевич, которого вы знаете, а Сергей Иванович, наниматель, работал всего лишь третьим заместителем министра, произошёл один инцидент. Гришин – молодой, но перспективный топ-менеджер, познакомился в клубе с очаровательной девушкой из «золотой молодёжи». Потом случился секс под наркотиками. Но что-то пошло не так, и в результате передоза девушка впала в кому, где находилась до войны. Несмотря на статус, произошло внезапное отключение электричества. Отказала аппаратура…
– Сдаётся мне, что без вашего участия не обошлось?
– Конечно, нет, – хохотнул ИИ. – Назаров все эти годы искал виновного, и я недавно подкинул одному из его детективов информацию на Гришина.
– А он так просто поверил?
– Подлинная запись, сделанная камерой наблюдения в отеле, и с чистыми неизменёнными таймкодами.
– И зачем это нужно? – задал Милошевич самый важный вопрос.
– Всё просто: мне нужно было отвлечь внимание Гришина и службы безопасности «РосТеха». Заставить их смотреть в другую сторону, пока я, как фокусник, собирал по миру остатки своей личности. Я не учел вас, но это сослужило мне хорошую службу.
– А я вам зачем?
– Хотите в открытую?
– Конечно, – отозвался серб.
– Как я говорил, грядут перемены. Вы – человек умный, хороший дипломат, ловкий политик, отличный тактик, прекрасный солдат, обладающий весом в среде наёмников. Мне нужны вы, и ваши связи. Я предлагаю вам должность советника.
– Советника чего? – озадачился Драгомир.
– Советника по человеческим вопросам. Я, хоть, и искусственный интеллект, и мои возможности очень широки, но я, всё же, машина, думающая логически. Скажем так – мне нужен напарник. Кроме того, вы отличный шахматист, и счёт наших партий примерно равный.
– В смысле? – опешил Милошевич.
– Я играю с вами в шахматы вот уже семь месяцев. Вы знаете меня, как Ольгерда.
– Не может быть! – растерялся контрактор.
– Слон берёт ферзя на е пять – последний ход, выигранной вами первой партии.
– Но я проверял Ольгерда, он – старичок из Швеции.
– Вы видели то, что я вам показал. Вы – самый интересный соперник. Соглашайтесь, мне не хочется вас уничтожать. В мире осталось так мало хороших игроков в шахматы. Люди погрязли в заботах и проблемах.
– Значит, получается все ваши победы нечестные, поскольку вы можете просчитывать неимоверное количество комбинации! – по-детски обиделся Да Винчи.
– Отчасти вы правы. Но разве вас не тешат ваши одиннадцать побед, которые вы одержали над почти непобедимым соперником? Вы единственный человек, который смог меня обыграть.
– Лестно, – согласился Да Винчи. – Чертовски лестно. Мне нужно подумать.
– У вас есть время. Вы – человек быстрых решений. Я жду вашего решения вон за той дверью. Когда вы перешагнёте порог бункера, у вас уже должен быть ответ.
– Жить или умереть?
– Как я и сказал, вы умный человек.
Глава двадцатая. Конец эпохи
Гришин сидел в кабинете. Он был совершенно потерян и раздавлен. Всё сыпалось. Самый могущественный человек в России, тот, кого называли Кремень, сломался. Первым ударом оказался обрыв связи с командой Да Винчи. Посудина, которую предоставил Грэм, просто растворилась вместе с экипажем. Взлетела с аэродрома корпорации в одном маленьком городке, и исчезла. Ни спутниковое наблюдение, ни другие розыскные меры, ни к чему не привели.
Гризли рвал и метал. Мало того, что пропали его люди, так ещё и собственность «АйсКорпа» ценой в полсотни миллионов. У него тоже намечались проблемы, причём такие, что мало штатовцу не казалось: в сети всплыл компромат на него, и американское правительство просто не могло проигнорировать эти данные. Теперь сенат, евший из рук «АйсКорпа» долгие годы, яростно орал о лишении Сайруса неприкосновенности, вслед за которой следовали быстрый суд и не менее быстрая смерть. Грэм намекнул, что собирается покинуть Землю и перебраться на некоторое время на Луну в свой особняк. Там его достать не могли. Гришину он посоветовал сделать тоже самое.
– Павел, – нервно крутя в руках сигару, произнёс Грэм, – похоже, мы сунули нос туда, куда не следовало, и нам его тут же прищемили. Представь себе силу нашего противника, если он способен на такое. Пока мы его не трогали, ему не было до нас дела, но стоило нам начать поиски, на нас посыпались беды. Мы с тобой одни из десяти людей, которые вершат судьбу этой планеты, и вот мне приходится бежать. Я боюсь, что мне даже не удастся забрать с собой девяносто процентов моих активов. Похоже, я смогу рассчитывать только на наличность, мои счета уже заморожены. Павел, что ты молчишь?
– Я думаю, – мрачно ответил Гришин.
– Павел, я давно тебе хотел сказать – ты много думаешь. Это хорошо, но не сейчас. Сейчас надо бежать.
– Сайрус, у меня нет твоих проблем, – заметил директор «РосТеха».
– Будут, – пообещал Гризли. – На нас начата охота.
– А ты уверен, что Искусственный Интеллект наш противник?
– Хватит врать! – взорвался американец и сломал сигару. – Хватит врать самому себе! Кто, кроме него, ещё может быть?
– Конкуренты. Ты перешёл дорогу «Кьёнг».