— Свет, они никогда не согласятся, чтобы мы были вместе.
— Мы можем встречаться тайно, — предложила она.
— Всю жизнь?
Которая будет очень короткой. Во всяком случае у меня, если я не решусь на превентивное устранение угрозы себе и клану.
— Пока Александр не успокоится. Я буду к тебе тайно приходить телепортом. Нужно, чтобы ты пропал из Сашиного поля зрения на какое-то время. Ты для него сейчас как красная тряпка для быка.
Я потер лоб и решил ей открыть хотя бы часть правды:
— Света, скорее всего, твой брат дал клятву меня убить.
— Он не мог сделать такой глупости, — уверенно ответила она.
— Вряд ли ему передали знания на других условиях.
— Ты этого точно не знаешь?
— Точно не знаю, — согласился я. — Но оплатить твой брат мог только услугой, а это чуть ли не единственная услуга, которая могла быть нужна той стороне.
— За что тебя там ненавидят?
— Возможно, за то, что не удалось окончательно убить и я помню, какая сволочь Дамиан?
— Он же не мог тебя просто так отправить на казнь, — неуверенно сказала Светлана. — Отец говорит, что император обязан в каждом случае принимать взвешенное решение.
Кого — казнить, кого — устранить по-тихому, кого — просто ограбить. Выбор всегда за императором. Разумеется, такого Светлане я говорить не стал. Если у нее до сих пор оставались розовые очки на очаровательном носике, то не мне их разбивать. Не любят тех, кто рушит прекрасные иллюзии.
— Я был очень удобен для роли козла отпущения. Дамиану нужна была жертва, на которую он свалил бы убийство отца. И да, он его убил сам, не доверил никому. Впрочем, если бы покушение не удалось, то и император не пощадил бы сына.
Я так и не вспомнил, как Дамиан это сделал. Наверное, данная информация была для меня неважной. Не стоило такое переносить в другую жизнь. Да и вообще ничего переносить никуда не стоило. Я понял, почему мой учитель, получив шанс новой жизни, ведет себя тише мыши, нигде не выпячиваясь. Потому что только так можно получить жизнь спокойную и не попасть под императорский прицел. Тумановы с радостью берут все, что им дарят, вот только благодарность у них своеобразная. И я был бы счастлив отказаться от их благодарности, да только возможности мне никто такой не даст.
— Такие вещи всегда становятся известны, и тогда престиж императорского дома падает, — заметила Светлана, недоверчиво на меня глядя. — Александр вспыльчивый, но он не подлец.
От того порыва, что нас бросил друг к другу, уже ничего не осталось, мы оба осознали, как много нас разделяет, и чувствовали неловкость. Хотя доведись мне возможность повторить, то… Я тоже не жалею о случившемся, лишь переживаю, как это отразится на Светлане.
— Твоего брата не сильно беспокоил собственный престиж, когда он приписал себе уничтожение Моруса, — напомнил я. — Хотя свидетелей там хватало и вряд ли все будут держать язык за зубами.
— Там все сложно. — Она вздохнула, не желая обсуждать некрасивое поведение брата, которое почему-то ей не казалось подлостью, и перевела разговор: — Ты собираешься приходить на бракосочетание?
— Я бы предпочел отделаться подарком, но твой отец персонально меня пригласил.
— Я тебя там найду.
— Я буду с Дианой, — напомнил я.
— Не думаю, что она станет возражать против моего присутствия.
Я кивнул и поцеловал Светлану. Даже если больше ничего не будет, у меня останется память о том, что было сегодня.
— Я пойду, а то Гелька там невесть что выдумает. — Светлана отстранилась, мыслями уже совсем в другом месте. — И мне надо в душ. И подумай о том, чтобы уехать. На год-два, больше не понадобится. Я уверена, что мне удастся переломить отношение Александра к тебе.
Она выскользнула из моих рук и убежала. Я не стал ее задерживать, хотя, может быть, она именно этого и ждала. Но сегодня все запуталось еще сильнее. Реальность такова, что Светлана не простит мне смерть Александра, а вот брату мою… Я не знаю, и узнавать не хочу.
И не хочу узнавать, как долго мы со Светланой смогли бы скрывать наши отношения. Я стукнул кулаком по кровати, задержался взглядом на следах сегодняшней встречи со Светланой, а потом заклинанием все убрал.
Из своей комнаты в этот день я не выходил, никого не хотелось видеть. А когда вышел на следующий день, Светлана вела себя в точности как обычно: отстраненно-прохладно. Я тоже не стал показывать, что между нами что-то было, и сразу после экзамена вернулся в наш блок, не стал никого ждать. Сдуру задержался в общей комнате, но первой пришла Шувалова.
— О, Ярослав, хорошо, что ты тут. Я хотела спросить, чем это вы так долго занимались вчера со Светланой?
По ее виду было заметно, что она интересуется не только ради себя, но и ради Ефремова. Генерал, кстати, с ней в кабинете ни разу не разговаривал. Хотя очень может быть, что за ней закреплен кто-то рангом пониже — все же Шувалова не самая крупная и уважаемая персона. Интересно, она хоть что-то получает за свое усердие в шпионаже или работает на будущее? Даже сейчас у нее в кармане юбки находился включенный диктофон. Я посмотрел на девушку сверху вниз и сказал:
— Ангелина, если ты забыла, я отказался с тобой заниматься, так что тебя не должна волновать длина урока.
Она ожидаемо разозлилась.
— Не больно-то и хотелось. Не такой из тебя хороший учитель, если Тумановы от твоих услуг отказались, — попыталась она меня ужалить.
— Согласен, учитель из меня плохой, — обезоружил я ее сразу.
— У меня не было возможности проверить, — обиженно напомнила она.
— И не будет. Ангелина, нам осталось быть в одной пятерке всего ничего. Давай расстанемся без скандала.
— Я разве скандалю? — возмутилась она. — Это ты мне отказал в ученичестве.
— Я не виноват, что твои ожидания не совпали с реальностью, — отрезал я.
Оставив пышущую злостью Шувалову в общей комнате, я ретировался в свою. Делать ничего не хотелось. Экзамены я мог сдать все хоть сейчас. Эксперименты все завершил, а начинать что-то новое не имеет смысла до тех пор, пока не определится наше будущее. И я сейчас не о себе и Светлане. Уж в чем в чем, а в этом я был уверен: Тумановы, что отец, что сын никогда не согласятся с тем, чтобы мы были со Светланой вместе. Для меня будущее было тесно связано с кланом, а для клана — со мной.
На фронте заговоров против нас сейчас было затишье, потому что все силы Тумановых уходили на близящуюся свадьбу. Александр про меня почти не вспоминал, все гадкие слова теперь у него уходили на невесту. «Тупая курица», — это было еще самое ласковое ее определение. Веселая у нее будет семейная жизнь, если Александр ее не только не любит, но даже не уважает.
Слушать все это было противно, но не слушать я не мог, чтобы не пропустить момента, когда речь пойдет о нас. Пока и у меня, и у Постникова, и у Серого все было по нулям. Если, конечно, не считать того, что мы все трое уже были по уши в госсекретах. Как как-то сказал Серый, мы уже достаточно услышали, чтобы нас приговорить без суда и следствия.
Короче говоря, я настолько погрузился в этот мир, что забыл про тот. А вот он меня так и не отпустил. Вызов от Дамиана оказался неожиданным. Я решил поддержать его традицию грубить собеседникам, и разговор начал с того, что поинтересовался:
— Чего тебе надо?
— Поговорить. Мы же друзья, Мальгус, — настолько медово протянул он, что у меня зубы начали слипаться.
— Поэтому ты поручил меня убить и здесь? — бросил я пробный шар, чтобы понять, имеют ли мои страхи под собой основание.
— Поручил, скажешь тоже, — скривился Дамиан. — Они сами рады тебя грохнуть. Особенно младший. Тот спит и видит, как отпразднует твои похороны.
— Но клятву с него ты все-таки взял.
— Разумеется, — и не подумал он отпираться. — Но только для того, чтобы он посчитал наш договор серьезным. Мы же специально отобрали то, что ему можно передать. Он тебе не соперник. Ты его сделаешь не напрягаясь.
Дамиан махнул пухлой рукой и расплылся в добродушной улыбке. На самом деле его вполне бы устроил результат, при котором мы с Александром сожрали бы друг друга. Дамиан довел бы дело с моим убийством до конца чужими руками, а заодно пропала бы необходимость платы за уничтожение Накреха, в опасность которого для себя он больше не верил. Тем странней был его нынешний вызов, к цели которого он пока не перешел.
— Можно подумать, ты обо мне беспокоишься, — хмыкнул я.
— Разумеется, — серьезно ответил Дамиан и прижал руки к груди. — Мальгус, если бы не необходимость для страны, я никогда не отправил бы тебя на плаху. Передо мной стоял мучительный выбор: казнить лучшего друга или позволить стране свалиться в смуту. Как ты понимаешь, император не мог позволить пострадать стране.
Разговор начинал меня раздражать. Они с Александром — прекрасная иллюстрация того, как благом страны прикрывают собственную неуемную жадность. Этим двоим встретиться не помешало даже то, что они существовали в разных мирах. Судьба в моем лице их свела, не иначе.
— Чего ты хотел от меня, Дамиан? У меня нет времени на пустую болтовню.
— Я хотел тебя попросить кое-что передать Айлингу. Ведь вы наверняка часто разговариваете, а со мной он дела иметь не хочет.
Ловушка была проста до примитивности. Если уж учителю удалось меня заставить считать себя мертвым, то Дамиан в этом усомниться никак не мог.
— У тебя проблемы с памятью? — резко ответил я. — Ты сам его убил.
— Я тебя тоже сам убил, — не удержался он. — Тем не менее, вот он ты, несешь всякую чушь, в которую я почему-то должен верить.
— Я неоднократно впустую пытался связаться с Айлингом после его смерти, в чем я могу поклясться. Почему ты думаешь, что он жив?
— Потому что он не только жив, но и шляется в моем мире! — зло сказал Дамиан. — Я сегодня получил от него письмо.
— Возможно, не от него, а от кого-нибудь из тех магов, которые относились к учителю хорошо, а к тебе — не очень? — предположил я, радуясь исказившемуся от злости лицу собеседника.