— С того, что они обнаружили магический фон с импульсом от вас, — пояснил Ефремов. — Кого вы там устраняли?
— Мы — никого Дмитрий Максимович. Но у нас сегодня был интересный для вас улов в стазисную ловушку. Как только мы выдернули мужика из стазиса, он сразу умер, а следом взорвалась его машина.
— А почему вы решили, что нам будет интересно? — недовольно спросил Ефремов.
— Потому что мы решили осмотреть тело и нашли символ из той же серии, что на схеме у Вишневских.
— Думаешь? — засомневался полковник. — Перешли-ка мне фотографию. Посмотрим, сравним, решать будем, подключаться или нет.
Он оборвал звонок, я сообщил своим итог разговора, сделал пару снимков и отправил полковнику.
— Если гвардия заберет, можно труп не одевать, — предложил Постников.
— Спросят, зачем раздевали, — возразил я. — Этот знак на шее можно было случайно увидеть.
— Раздели, чтобы поискать другие знаки, — предложил вариант Серый. — И вообще, не их дело, что мы искали на трупе. Может, знаки, может, артефакты, может, тайные письма в тайных отверстиях. Мы даже о результатах поиска не обязаны сообщать. Уже выдать тело — это наша добрая воля, а уж в каком виде — дело десятое. Даже полиции можем голого сдать. Ну на фиг одевать еще его. Я в ритуальные услуги не нанимался. А уж когда за это не платят — вообще глупо работать. Ждем, что гвардия скажет. Я почти уверен, что они прискачут в течение получаса и заберут гаврика. Захотят — сами оденут, он еще не закоченеет. Так что пока предлагаю позавтракать. Чую, сейчас как притопают к нам подручные Ефремова, как начнут расспрашивать, поесть не удастся.
Ни у меня, ни у Постникова тоже не возникло энтузиазма по одеванию покойника, поэтому он так и остался лежать голый на столе. Дверь в операционную я не просто прикрыл, но и запечатал заклинанием. А то кто знает, вдруг туда принесет кого в неурочное время. Того же Тимофея, который решит, что раз прошло так мало времени, то можно оживить в порядке эксперимента, и получим мы бездушного зомби. Не то что меня теперь беспокоило запрещенность данных мероприятий, но сам по себе зомби — сомнительное приобретение: потребляет много магии, не слишком подвижен, воняет, а со временем еще начинает разваливаться. Так что нет, пусть уж лучше его Ефремов заберет. Может, опознает заодно и скажет, если не кто на нас покушался, то хотя бы кого нанимали.
Глава 12
Серый оказался прав: Ефремов примчался буквально через полчаса, мы даже из-за стола не встали. Засели в столовой, пили чай и предавались размышлениям, чей засланец умудрился у нас сдохнуть. Серый ставил на Мальцева, Постников же был уверен, что погибший был связан с давними делами Вишневских, и заметил, что при наличии внучки, готовой выполнить любой приказ деда и беспрепятственно пропускаемой почти на любой наш объект (тут он выразительно на меня посмотрел), Мальцеву вообще нет никакого смысла платить постороннему мужику. Пришлось напомнить, что нам с Дианой вместе учиться и я не хочу, чтобы она отыгрывалась на Тимке, Дене и Полине. Да еще и наверняка не одна — группа поддержки у нее приличная, это по дню рождения было прекрасно видно.
Тема развития дальше не получила, потому что нам сообщили о прибытии Ефремова, которого я приказал впустить, а вскоре и появился и он сам в сопровождении капитана Рябова и еще пары незнакомых магов.
— Вот скажи мне, Ярослав, почему вокруг тебя всякая фигня происходит? — с ходу начал он наезжать.
— Почему это вокруг меня? — не согласился я. — Вокруг вас, Дмитрий Максимович. А меня уже так, краем задевает, как вашего ученика.
— Моего ученика? — выпучился он на меня, пораженный моей наглостью.
— Вы же мой учитель, — напомнил я официальную версию. — Вот и задевают меня ваши проблемы. Не были бы мы связаны — не лез бы к нам никто.
— Ага, ага, а то, что это — бывшая собственность Вишневских, никак к делу не относится?
Вопрос косвенно подтверждал версию Постникова, но ответил я бодро, как будто такую версию мы не обсуждали:
— Нет, конечно, мужик же не сюда полез.
Ефремов хмыкнул и сказал куда более мирным тоном:
— Ладно, показывайте свой труп.
— Мой труп, я надеюсь, еще не скоро кому-то придется показывать, — не удержался я.
— Шути побольше вместо того, чтобы действовать, — и это случится куда раньше, чем ты думаешь, — усмехнулся Ефремов.
— Может, чая выпьете? — проявил я гостеприимство. — Или кофе?
— У меня не настолько сильный желудок, чтобы в него что-то пихать перед осмотром трупов, — отказался полковник. — Да и времени, признаться, нет. Пойдемте.
Спускались мы всей дружной толпой, даже Серый не отказался еще раз посмотреть на нарушителя. Правда, в его случае это было наверняка что-то типа мантры: «Кто на нас наедет — тот так и упокоится».
— Почему он голый? — сразу с подозрением спросил Ефремов.
— Раздели, — ответил Постников. — Хотели посмотреть, нет ли других знаков. Этот, видите, на шее.
— Только для этого?
Ефремов подозрительно осматривался, наверняка соображая, для чего нам это помещение. Не занимаемся ли мы вивисекцией и не продолжаем ли дело Вишневских. Отсутствие режущих инструментов говорило в нашу пользу, но присутствие металлических закрытых шкафов уже играло против нас.
— Одежду тоже проверяли.
— Есть что интересного?
— Сами смотрите. — Постников указал на коробку, в которой было свалено имущество. — Одежда чистая, в ней ничего не осталось.
Ефремов сунул нос в коробку и решил:
— Забираем.
— Под опись и с выплатой компенсации, — всполошился Серый.
— Разумеется. Все под опись и под протокол. Не каждый день нам передают трупы. Вы с ним точно ничего не делали? Стол такой подозрительный…
— Это операционная. Какой здесь еще должен быть стол?
— Разве что…
Тем временем остальные гвардейцы вовсю суетился вокруг трупа, ворочая его в разные стороны, а Рябов даже успел кому-то отправить фотографию, потому что, когда тренькнуло сообщение и Ефремов с вопросом на него посмотрел, капитан отрицательно покрутил головой. Понятно, значит, в их архивах мужик тоже не засветился.
— Документов при нем никаких не было?
— Все, что было, — в коробке. Если что у него было с собой — осталось в машине.
— Что ж вы там не пошарили? — страдальчески спросил Ефремов.
— Что, совсем никаких зацепок? — спросил Серый без всякого сочувствия. — На нас наезжают с непонятной целью неизвестные бандитские формирования, а Императорская гвардия ничего не может сказать. Ничего удивительного, все как обычно.
— Мы можем сказать, — отрезал Ефремов, — но у вас нет нужного допуска. Не только у вас конкретно, но и ни у кого в этой комнате. Поэтому да, ничего не скажу.
Честно говоря, я заподозрил, что громкой фразой про допуск он замаскировал свое полное непонимание ситуации, но обострять не стал.
Тем временем Рябов переписал все вещи покойника, вплоть до дырявого и не очень чистого носового платка, распечатал опись на портативном принтере и отдал нам на проверку. Серый внимательнейшим образом изучил, убедился, что ничего не упущено, и только после этого дал добро на подпись.
Выяснив, что мы не сможем рассказать больше, чем уже рассказали, Ефремов и компания наконец отбыли, прихватив с собой как покойника, так и его вещи.
— Ох, не нравятся мне намеки полковника, — сказал Серый, стоило им убраться. — На то, что труп связан с делами Вишневских. Вопрос, что этому типу могло понадобиться на стройке?
— Думаю, неактивный маячок для телепорта хотели поставить. Мы же не скрывали, что собираемся единую систему защиты ставить на все, — ответил Постников. — И кстати, зря не скрывали. Вообще, Ярослав, старайся поменьше болтать о вопросах безопасности с посторонними.
— То есть когда мы сделали бы общую систему защиты, то при телепортации на маячок, нарушитель оказался бы сразу внутри? — проявил понятливость Серый.
— Именно.
— Тогда надо делать двумя контурами, — предложил он.
— Мы собирались делать стационарный телепорт между лечебницей и поместьем, — напомнил я. — Смысл тогда ставить два контура?
Серый потер нос.
— Выходит, нельзя. Телепорт должен быть односторонним, только в лечебницу, на экстренный случай.
— Я с Сергеем согласен. Я сам хотел поднимать этот вопрос, потому что как раз вчера мне Иван сообщил, что на лечебницу накладывается обязательство по приему пациентов по скорой, если мы ближайшие, а они могут умереть, пока их довезут в другое место. Когда приходится запускать посторонних, защиту лучше разделить на два контура.
— Не нравится мне это. Это только на нашу лечебницу? — подозрительно спросил Серый.
— Это на все так, как оказалось. У Баженовых своих медицинских учреждений не было, поэтому я таких тонкостей не знал.
— Тогда останавливаемся на двухконтурной защите, — решил я. — Ее всегда можно прикрыть одним общим контуром для надежности. Тянуть с этим нельзя. Если не будете дергать меня по ерунде, до обеда я сделаю артефакты для охраны стройки, после обеда их установим.
— Прослежу, чтобы не лезли, — решил Серый.
— Дань, с этими значками нужно как-то активизироваться, — переключился я на Постникова. — Чую, разгадаем — хоть что-то поймем. Хоть откуда ветер веет.
— Мы с них не слезаем, — ответил Постников, — но пока никак. Роем упоминание знаков, потому что они использовались не только Вишневскими. И тоже пока никак.
— Не факт, что туда стоит лезть, — внезапно сказал Серый. — Вляпаемся в какую-нибудь запрещенную гадость, помяните мое слово.
— Мы в нее уже вляпались — напомнил я. — Но не понимаем, куда именно. А человек, который не понимает, очень уязвим. Его легко обмануть.
— Вот-вот, — проворчал Постников.
На этом совещание закончилось, и мы разошлись, каждый по своим делам. В принципе, вчера я защиту обдумал, изменения туда, в связи с автономностью, внести было несложно, так что все три артефакта до обеда я собрал, осталось их установить и откалибровать на стройке. И делать это желательно без присутствия строителей, которым незачем знать о дополнительной защите.