Дверь тоже открыть было не просто. Раньше она управлялась изнутри, а снаружи мог открыть только принадлежащий к семье. Сейчас это надлежало сломать. И не факт, что я смогу быстро починить, если что-то оттуда вырвется. А если еще придется прикрывать кого-то…
— Серый, а ну-ка, отходи к сторожке, — скомандовал я. — Если что, ты мне только мешать будешь.
— Я файерболы натренировал. — Он напрягся и смотрела на дверь так, как будто оттуда могла вырваться толпа противников. — У меня они теперь гораздо крупнее. Если что, так заряжу, что мало не покажется.
— Будешь ими бросаться издалека, как принято у магов в компьютерных игрушках, — проявил я знание реалий этого мира. — У тебя нет опыта настоящей схватки. Я буду на тебя отвлекаться. Короче, Серый, я сказал — ты отошел. Мы договаривались, что никаких пререканий.
Пришлось в голос подпустить металла, Серый буркнул себе что-то под нос не слишком цензурное и все-таки встал подальше, почти у дверей сторожки. А я повернулся к двери. Проще всего было снести защиту с дома, но это имело свои значительные минусы: если там что-то опасное, оно хлынет наружу, ничем не сдерживаемое, и на защиту были завязаны ряд функций дома, которые я сегодня не восстановлю. Взламывать одну дверь было сложнее и манозатратнее, зато ее в случае чего проще будет заблокировать. Но у меня на взлом уйдет почти весь резерв и отбиваться придется с накопителем. Правда, мощности защиты должно хватить, чтобы отойти к сторожке, где я смогу восстановиться. Но вот это «Должно хватить» очень зависело от того, что ждет меня внутри. Теоретически можно обезвредить еще пару ловушек и пройтись до окон. Я бросил взгляд в сторону от дороги. Да, с парой я поскромничал… Ловушки там были в таком количестве, что речь шла минимум о нескольких часах, которых у меня сегодня не было.
Я решил, что в случае опасности перекрою дверь заклинанием, которое даст фору во времени, и принялся ювелирно, слой за слоем, вскрывать запирающее заклинание. Возился я минут сорок, и наконец дверь распахнула, явив троих человек, довольно молодую девушку и мужчину и женщину постарше, за спиной которых замаячила химера.
— В стороны, — заорал я, активируя лезвие, зажегшееся на моей руке голубым пламенем.
— Не убивайте, это Сереженька! — взвизгнула девушка и встала передо мной, растопырив руки и перекрыв вид на химеру.
Интерлюдия 2
Полковник Ефремов прокручивал короткую запись снова и снова. От прокручивания яснее не становилось. Волосатый бородатый босой мужик выходил из портала, подобного которому полковник ни разу вживую не видел, и одним мановением пальца уничтожал камеру, которую он, полковник, так тщательно замаскировал и которую не заметил Елисеев.
— Это что такое? — наконец обреченно спросил он у Рябова, который смотрел запись вместе с ним.
— Волхв, господин полковник, — ответил тот.
— Какой еще волхв?
— Варсонофий, господин полковник. Мальцевский маг именовал его именно так. Я в справочник по древним верованиям залез. Это имя одного из приближенных к Перуну.
— Те, кто был приближен к Перуну, уже давно все повымирали, — уверенно бросил полковник. — Да и вообще, капитан, вы серьезно? Вы серьезно говорите о Перуне и его приспешниках? Это все мифы, сказки для доверчивых идиотов.
— В хрониках раньше часто упоминали волхвов, господин полковник. Не знаю как Перун, а они точно были реально существовавшими людьми, практиковавшими серьезную магию.
— То есть вы верите в волхвов? — насмешливо хмыкнул Ефремов.
— Нельзя верить или не верить в то, что реально существовало, господин полковник. Возможно, хроники преувеличивают их силу, но то, что она была недюжинной, — это факт.
— Положим, вы правы с волхвами, давно почившими. Но этот? Не мог же он выжить с тех времен? — уже не так уверенно сказал полковник.
— Не мог, господин полковник, — согласился Рябов. — Это слишком большой срок даже для волхва.
— И как вы тогда это объясняете, капитан?
Полковник опять включил запись, на которой крепкий мужик, несмотря на седые космы, отнюдь не преклонного возраста, наставил палец, казалось, на них обоих и прогрохотал: «Безопасность — прежде всего!»
— Господин полковник, у того Варсонофия мог быть ученик, а у ученика — еще ученик, который мог взять себе имя знаменитого волхва. Правда, это не объясняет похожесть внешности с тем Варсонофием.
Полковник запустил поиск и вскоре любовался на портет волхва, давно почившего, но будоражащего нынче его чувства.
— Родственник? — предположил он. — Сын или, скорее, внук?
— Волхвы давали обет безбрачия, господин полковник. Конечно, мог нарушить, а мог научить племянника. В то, что это тот самый, я в любом случае не верю.
— Но они столько лет себя не проявляли…
— Так и сейчас не проявляют, господин полковник. Вы вспомните, шло преследование старых верований, волхвы уничтожались.
— Да помню я это, капитан, — нахмурился Ефремов. — Между прочим, считаю это большой глупостью.
— Они отказались сотрудничать с верховной властью.
— Надо было уговаривать, а не уничтожать. В конце концов, от верховного правителя не убыло бы поклониться и Перуну, чтобы привлечь на свою сторону сильных соратников.
— Что сделано, то сделано, господин полковник.
— Но если это действительно волхв, — возбужденно сказал Ефремов, — то в наших интересах привлечь его на службу императора. Может, он там вообще не один? Может, мы имеем под боком тайную волховскую группу? Какая это была бы удача на фоне назревающего конфликта. И все же…
Он поставил рядом на экране кадр из видео и портрет из статьи и опять поразился сходству. Любой бы сказал, что это изображение одного и того же человека, тут даже экспертиза не нужна.
— Но не может же быть, чтобы это был все тот же Варсонофий… — пробормотал он себе под нос. — Или может?
Он вытащил из стола коньяк и щедро плеснул в две стопки: себе и изрядно опешившему от такого поворота Рябову.
— Исключительно для успокоения, капитан. Не могу на сухую обдумывать столь серьезные вопросы.
Рябов на сухую мог обдумывать и вопросы посерьезней, но отказываться от хорошего коньяка, когда тебе его от чистого сердца предлагаете начальство? Нет, на такую глупость он не был способен.
Глава 7
Женщина в возрасте оказалась поварихой, мужчина — дворецким, девушка — горничной, а неудачливый Сереженька — лакеем. Разумеется, в работавшем особняке прислуги было куда больше, но когда все началось сыпаться, эти балбесы не придумали ничего лучше, чем ломануться толпой к воротам. Сереженька со своей подружкой оказались в самом конце, ее это спасло, а ему спасло только жизнь, потому что попал он в ловушку совсем рядом с домом, Ирина, так звали горничную, не полезла его вытаскивать, а побежала за помощью. Из помощи в доме остались только повариха с дворецким. Последний накинул лассо на жертву хозяйской магии, и троице удалось выдрать Сереженьку из ловушки, потому что процесс почти подошел к концу и удерживающее заклинание ослабело. Трансформация тела прошла, а мозги оказались не затронуты.
Наверняка сам незадачливый лакей неоднократно пожалел, что не трансформировался до конца, а остался жить в виде уродливого животного, все понимающего, но ничего не могущего сказать. Я бы на его месте предпочел бы сдохнуть, хотя вся оставшаяся в живых троица его жалела.
Химеры, чья трансформация закончилась в ловушке, теряли всякое подобие мозгов и становились необычайно агрессивны. Все они выглядели одинаково, и опознать, кто из них в прошлой жизни был кем, не представлялось возможным, поскольку одежда в процессе трансформации уничтожалась.
Подтвердилось и мое предположение о том, что сюда забрасывали людей уже после установки купола. Если их не сжирали сразу же, то они вляпывались в ближайшую же ловушку и вливались в стаю химер.
— А орали-то как, страсть, — тараторила повариха, Ольга Даниловна Царева, радуясь возможности поговорить с кем-то посторонним. — И ведь не голь перекатная, хорошо одетые люди были. Даже господин какой-то во фраке. Вот его сожрали, до ловушки не добежал. Как кричал бедный, как кричал.
Она всхлипнула.
— Вы постоянно в окна смотрели? — удивился Серый.
Мы стояли около двери, через стекла в которой, чуть искажавшие пространство, вполне можно было бы наблюдать за обстановкой, если не нужно было бы разглядывать детали.
— Поначалу постоянно, — ответил дворецкий, Алексей Иванович Панков. — Не думали, что задержимся здесь. Все освобождения ожидали, хотя купол поставили почти сразу. Сами подумайте, что нам делать? На господский этаж вход заблокирован, да и будь он открытым, туда по собственной воле никто бы не полез. — Он покосился на Сереженьку, который сидел рядом в странной полусобачьей-полуобезьяньей позе. Было видно, что дворецкого нервирует такое соседство. — Там и раньше можно было пострадать, если находился без разрешения. А уж когда все это случилось, оттуда тоже такие вопли доносились, словно их резали заживо. И Инночка все плакала первые дни, кричала, звала на помощь, потом тише и тише, а потом замолкла совсем, а мы ничем не могли помочь.
— Я думала, мы тут с ума сойдем и состаримся, — всхлипнула Ирина. — Но сначала передохли все химеры снаружи, а потом вы пришли. Мы за вами так следили, так надеялись, что с вами все будет хорошо и вы наконец дойдете до нас. Вы же нас освободите?
С надеждой она посмотрела, понятное дело, на Серого, а тот — на меня, переадресовав вопрос.
— Мы вас выведем за купол, — согласился я.
— А вы вообще кто? — спохватился дворецкий. — На спасательную команду Имперских магов не похожи.
— Мы не от них, — согласился я.
— Конечно, это не мое дело, — влезла Ольга Даниловна, обращаясь опять-таки к Серому. — Но ребенка в такое место брать не следовало. Здесь опасно.
— Вообще-то, это я взял его с собой, — перевел я внимание на себя. — Я — новый владелец этого дома. Кстати, что вы думаете о работе уже на меня? Разумеется, когда здесь станет безопасно.