— Я неплохо прожила бы без обоих…
Отчаяться не удавалось, хоть ты наизнанку вывернись! Вместо того девушка принялась расхаживать взад-вперёд.
— А может так случиться… — Она запнулась.
— Что мы отсюда не выйдем?
Ну? Может? Что же ты молчишь, Сын Тархи?
— Это Храм Бессмертных. Их воля.
— Ты знал — и пошёл.
— Знал. И пошёл.
— А как же бессмертие?
— Ты так печёшься о моем бессмертии? Или о жизни своей?
Теперь засмеялась Маритха.
— А что плохого, если о жизни своей?
— Ничего.
— Я так и знала. — Она вздохнула без особой горечи. — Потому, верно, и горы недолюбливала, а пещеры — так и совсем не выносила. Что ж… от судьбы не уйдёшь. Особенно когда в тебя запретного знания битком напихают…
Аркаис усмехнулся.
— Отдыхай, Маритха. Выход найдётся, но искать его бесполезно. Будем ждать, когда его укажут.
Девушка снова оседлала свой бурдючок. Подумав, пододвинулась поближе к Сыну Тархи, а то вдруг тут тварей всяких незримых тьма. Спутник её дышал легко, почти неощутимо, то ли уснул сидя, то ли снова отправился в какие-то далёкие дали. Ей бы так. Девушка только сейчас ощутила накопившуюся усталость. А вот забыться все равно не удастся. Хоть изнутри и льётся во все стороны счастье. Дура, подумала Маритха, просто дура: сидит тут и радуется. Чему?
Прилечь, впрочем, не мешало бы — хоть ногам роздых дать. Она пыталась пристроиться на полу, подложив бурдючок под голову, но камень под ногами оказался жутко ровный, ни тебе выемки подходящей, уютненькой, ни чего-нибудь под спину подсунуть. Да ещё случалось, земля под ней слегка подрагивала, точно глубоко внизу над огнём бурлил котёл с водой. Девушка и так и эдак старалась притулиться. Вот бы и ей так спать научиться, сидя. Поёрзав немного, она свернулась у ног Аркаиса, так безопаснее, потом пододвинулась ещё. Наконец положила голову ему на колени, потом и вовсе поудобнее приладилась, плечами оперлась. В ответ ни звука, ни движения. Ну, раз так…
Внезапно, не успев ничего сообразить, Маритха снова окунулась в Источник. Да не так, как обычно, а со всей силой Сына Тархи. И поняла, почему нельзя оттуда выйти. Потому что… нельзя. Невозможно. Наверно, это и есть вечность. Настоящая. Тут можно остаться…
К своему удивлению и неудовольствию, девушка очнулась. Вокруг гулял вечный назойливый ветер. Ветер! Это значит, где-то выход… Она преспокойно закрыла глаза. Пока ещё можно… Но, видно, уже нельзя. Ожидаемое не пришло. Маритха сунула руку под голову, обнаружила тощий бурдюк с водой, вскочила, шатаясь, на ноги.
— Ты где?!
— Здесь.
На непослушных палках вместо ног девушка приковыляла к отверстию, у которого стоял Сын Тархи. Оттуда и веяло ветерком. Не такая большая дыра, но человек вполне пролезет. Свобода! Они не умрут в этой каменной клетке!
В порыве счастья Маритха кинулась к своему спутнику, обвила руками, прижалась к груди. Как будто гора сжалась до такой малости, что Маритха смогла её обнять. Как будто она на миг поймала ветер, что вот-вот унесётся прочь. Тангар — совсем другое дело, он настоящий. Такой, как есть. Никогда она так ясно не ощущала, что обнимает всего лишь оболочку, под которой не человек, а целый мир. И никогда не была так счастлива.
Страсть не тревожит сердца Великих. Их любовь иная…
Пускай иная. Пускай любая, какая есть.
— Пошли! — оторвалась Маритха, словно вспугнутый зверёк, опасаясь, что ещё миг — и все исчезнет.
Она первая полезла в отверстие, бившее в лицо свежим ветром. Впервые Маритха ему рада. Даже постояла, раскинув руки, чтобы почувствовать свободу во всей полноте.
Сын Тархи прозрачно улыбнулся.
— Мы встретились не так давно, но той Маритхи уже нет. Если бы я продвигался так быстро, давно бы обрёл бессмертие.
— Нам пора, — вздохнула девушка. — Куда идти?
Радость все же померкла, хотя, казалось, она просто вечная.
— Мы рядом с Храмом Ступеней. Я слышу его. Осталось только вход найти.
Маритха растерялась.
— Уже? Уже пришли?
— Почти.
Он двинулся поперёк склона, скользя по каменной осыпи. Девушка, как привязанная, тронулась за ним, отгоняя нелепые мысли.
Вот и все. Маритха невольно протянула руку вперёд, намереваясь ухватиться за его арчах, вздувавшийся на ветру, еле сдержалась. Что ж, пускай хоть ему отмерится полной мерой…
— Приветствую тебя, Аркаис! И тебя, Маритха!
Она сразу даже не поняла, откуда эти слова и почему ей знаком этот голос. Ещё бы! Его ни с чем не спутаешь. Но сегодня он не проникал в самое сердце, потому что оно и без того переполнено. Потому девушка и решила, что попросту почудилось. Да и спутник её продолжал пробираться вперёд как ни в чем не бывало. Однако вскоре он остановился. Площадка, облюбованная им, была почти ровной, и Маритха пристроилась у самого её края, присела на небольшой валун.
— Не могу порадовать тем же самым, — небрежно уронил Сын Тархи. — Выходи, не тревожь пространство.
В первый раз Маритха, разинув рот, наблюдала, как в один миг из ничего родилась зыбь, из зыби — тень, из тени — нечто вроде столба. Из него все перетекло во что-то непонятное, потом соткалось в человеческую фигуру. Однако фигура продолжала оставаться призрачной, её края все время подрагивали, изменялись. Мгновения летели, а силуэт оставался бесплотным.
Наконец он сразу превратился в Великого Равангу, потом его качнуло, отбросило в сторону, еле на ногах устоял.
— Я предупреждал, Раванга.
— Я помню, Аркаис.
— Не стоит затевать такие игры попусту, да ещё поблизости от Храма.
Великий, как всегда, благодушно улыбался, не было знака, что его гнетёт какая-то забота. Как будто он явился проводить своего недруга в дальний путь. Нельзя сказать, однако, чтобы Маритха обрадовалась его появлению. Теперь и «прощай» по-человечески не скажешь. И ничего не скажешь. Раньше надо было, глупая женщина. Пугливая. Нерешительная. Раньше стоило суетиться, а теперь Сыну Тархи не до неё будет, раз уж Раванга сдержал обещание, у Храма встретил. У них тут своих дел…
— Мы ждём вас довольно долго, — после продолжительного молчания уронил Раванга. — Обычно ты стремителен поблизости от цели.
Мы. У Маритхи защемило сердце. Он таки привёл Тангара… И как она ему в глаза посмотрит? Что скажет? Что это в песне её так поётся: суждено полюбить было сильного… а пойти за другим, кто сильнее… Так получается? У некоторых странные песни, и странное в них поётся. Но разве ж она виновата!
— Мы не торопились, — между тем ответствовал Сын Тархи, безразлично, словно беседовал о чем-то малозначащем. — Нечто вроде паломничества. Один Храм, потом другой. Там два дня, здесь… почти трое суток.
— Трое? — вырвалось у Маритхи. — Не может быть!
Аркаис не стал её разуверять. Все внимание было занято противником.
— Вот как. — Раванга смотрел на Маритху, и по знакомым мурашкам, цеплявшимся к её коже, она поняла, что тот пытается проникнуть сквозь Сферу. — Я чувствовал, что вы близко. Но потом исчезли вновь, оставалось только ждать. Не думал, что ты рискнёшь отправиться в Горный Храм вместе с нею… Ты мог убить её. Там силы, жёсткие даже для нас с тобою.
— Это так. И если бы Бессмертные желали мне помешать, мы не увидели бы света. — Тут девушка вздрогнула. — Но мы перед тобой. Несмотря на всю мощь Горного Храма. Что до Маритхи… я переоценил её силы. Эти места затмевают даже совершенный разум. Ты знаешь.
Маритха только взгляд переводила с одного на другого. Неужто там, в пещере, они вправду могли…
— Твой разум они затмили давно и безвозвратно.
Впервые вкрадчивый и сладкий голос Великого по казался ей отвратительным.
— Может быть, ты и прав.
— Мои старанья дали всходы? Тогда я повторю… Вернуться можно всегда. Даже если нет пути обратно…
— Всегда можно вернуться, — откликнулся Аркаис. — Твои старанья… — он усмехнулся. — И на этот раз они тоже тщетны. Но слова все равно хороши.
— Ты не повернёшь?
Девушке за этим почудилось куда больше, чем три коротких слова. Решимость. И обречённость. Они прятались за привычным ей тихим покоем Раванги, как всегда светившимся полуулыбкой знающего. Может быть, сила Сына Тархи постепенно сливалась с Маритхой, а может, это Источник прибавил прозорливости. Или она грезила наяву.
— В этот раз Бессмертные позволили мне далеко зайти.
В этот раз?
И вновь ей услышалось больше, чем сказано. Он не мог повернуть. За его насмешкой скрывалось то же самое… решимость и обречённость.
— В последнее время я часто вижу силу Бессмертных рядом с тобою, — сказал Раванга.
— Она приходит.
— Неужели они говорят с Сыном Тархи?
— Для Великого Раванги это оскорбительно?
— Бессмертные делают то, что могут, для нашего мира.
Опять за ровным голосом Маритхе почудилась рябь, хоть из последних слов она ровно ничего не поняла.
— Оставь её, Раванга. Пускай Маритха выполнит то, что ей назначено, и освободится. С неё довольно схваток. Разве не для того ты сам вёл её к Храму?
— Я обещал ей свободу и сдержу своё слово. Но ты торопишься, Аркаис. Маритха долго с собой сражалась и преуспела, насколько могла — с неё уже довольно. Но главная схватка ещё впереди. Последняя. С тобой. Её миг истины.
Девушка встревожилась. Какая ещё схватка? Какой-такой миг? Схватываться с Аркаисом решился бы только безумец. Ну, и ещё Раванга. Ему не в первый раз. Она пришла сюда ради Двери, Сына Тархи и своей последней надежды, про которую услыхала на озере… А не ради какой-то глупой схватки, с самого начала обречённой.
— Не стоит начинать все с начала, — почти пропел Сын Тархи, без всякой насмешки, сплошной мрак один. — Вспомни своё обещание. Мне казалось, нам удалось прийти к соглашению.
Мрак собирался вокруг, плотный, хоть ножом кромсай. Легкие вспышки озаряли сгустившийся мир, точно заходящее солнце пыталось пробить багровыми лучами стену тьмы. Маритха сжалась. Миры тут и правда теснили друг друга. Какие-то непонятные ей силы сотрясали обоих Великих так мощно, что и ей передалась дрожь, заставившая почти впасть в забытьё. У них, верно, вовсе разум кипел и крошились кости. Две фигуры окаменели. Обличья тоже. Казалось, они сейчас исчезнут. Оба.