Крилар, так назвал их Креган. Магистры Братства. Они не пользовались никаким другим оружием.
Креган проводил ее на почетное место во главе войска. За спиной у нее встали девять воинов из братства Черной Стрелы, телохранители. Один из них протянул Крегану алый плащ и то, что указывало на его принадлежность к Крилару, — черный посох.
— А я бы предпочла меч, — сказала Стужа, нервно улыбаясь.
— Скоро все увидишь, — ответил он.
Ворота снова отворились, и на белых конях появились трое Старейшин. Они проехали вдоль строя, мимо Стужи и Крегана, и поднялись на невысокий холм неподалеку. На его вершине был треугольник из блестящих камней. Спешившись, Радамантус вошел внутрь этого треугольника.
— Это одни из тех малых Врат, о которых я вчера тебе говорил, — ответил Креган на ее немой вопрос. — Если два человека одновременно войдут в такие треугольники, даже в противоположных краях страны, они смогут читать мысли друг друга. Вот как мы узнали, что Дулаам пал.
Через некоторое время трое Старейшин спустились с холма и заняли свои места во главе войска. Радамантус повернулся лицом к воинам.
— Индразад бьется с шардаханцами, — объявил он. — Но нет никаких признаков присутствия там самого колдуна и помогающих ему Властителей Тьмы. Войска Девяти Городов сейчас спешат к Демониуму, и мы должны успеть туда первыми. Узнав, что мы торопимся, шардаханцы снимут осаду Индразада, чтобы преградить нам путь. — (По рядам воинов пронесся шум.) — Сегодня мы встретимся с ними.
Эйкус поднял свой посох и взмахнул им. С громкими криками шондосийцы рванулись вперед. Это не было передвижение в походном порядке. Это была стремительная скачка прямо к Демониуму, к их надежде на победу над Зарад-Крулом и его войском.
Стужа сжала зубы и, согнувшись под напором ветра, припала к мускулистой шее Ашура. Да, она не хотела, чтобы они сидели сложа руки. Но, взглянув в лицо Крегана, она увидела в нем готовность к смерти. Кто же выживет в этой битве?
Глава 9
Они ехали быстро, не сбавляя скорости. Кони выбились из сил, но всадники продолжали их подгонять. Только Ашур не выказывал никаких признаков усталости. Его грива хлестала Стужу по лицу, ветер свистел у нее в ушах. В этой изнуряющей скачке ее не отпускало странное чувство — какая-то смесь возбуждения, страха и горечи.
Это война, в которой погибнут тысячи.
«Война не женское дело», — повторял ее наставник даже тогда, когда обучал ее какому-нибудь новому приему владения мечом. Но Стужа была рождена воительницей. Она дралась с братом, дралась с детьми слуг и рабов. Они размахивали палками, подражая солдатам ее отца, которые тренировались во дворе крепости. Стужу всегда безудержно влекло к оружию. Одним из первых ее воспоминаний было желание потрогать щит отца.
Как она завидовала брату, когда он подрос и начал обучаться владению мечом, щитом и луком, в то время как она училась у матери колдовству. Хотя Стужа и преуспела в изучении Искусства, втайне она очень злилась, что ее ненавистный братец делает то, чего ей больше всего хочется.
И тогда она впервые нарушила закон, запрещающий женщинам прикасаться к мужскому оружию, а тем более учиться им пользоваться. Она наблюдала, как тренируются солдаты, и запоминала то, чему их учили. Каждое утро, сидя у ног отца, она слушала, как Бурдрак раскрывает тонкости воинской науки ее брату и еще нескольким мальчикам. И вот однажды ночью, когда все спали, она скинула с себя свое изящное платье и мягкие туфли и пробралась на самый нижний этаж замка, где она заранее спрятала тренировочный меч и самодельный щит. Она тайно упражнялась, пока утренний свет не спугнул ее. И так каждую ночь, а потом спешила к себе в комнату, чтобы поспать несколько часов, прежде чем начнется новый день, а с ним и новый урок.
Так продолжалось почти год, пока Бурдрак не раскрыл ее тайну. Сначала старый учитель пришел в ярость, однако потом, когда он понаблюдал за ней и увидел, с каким мастерством она владеет своим деревянным мечом, его сердце смягчилось. Холостой и бездетный Бурдрак любил ее как собственную дочь, и он пытался насмешками и мольбами заставить ее бросить это занятие.
Но она не бросила. Ночь за ночью она приходила в свою секретную комнату, чтобы поупражняться там, и каждую ночь посмотреть на это приходил Бурдрак. Первое время он хранил молчание, но недолго, потом стал делать язвительные замечания, потом стал слегка подправлять ее, давать советы и вскоре перестал быть просто наблюдателем — он сделался ее учителем.
А она стала ему достойной ученицей.
Стужа крепко сжала поводья, вслушалась в шум ветра, бьющего ей в лицо, и крики воинов, рвущихся в бой. Бурдрак был мертв, сраженный мечом, который он сам выковал для нее. У Стужи защемило сердце, а в голове у нее мелькнула мысль: а вдруг то, что она поможет победить Зарад-Крула, искупит ее прошлые преступления? А впрочем, от кого ждать прощения, если она сама не в силах себя простить?
Эйкус, скачущий впереди, подал знак замедлить шаг. Креган подъехал к Стуже и взял ее за руку, качая головой. Он был обеспокоен.
— Он сумасшедший, — сказал Креган об Эйкусе. — Мы загоним лошадей задолго до того, как встретимся с шардаханцами.
— Но ведь всем не терпится вступить в бой, — отозвалась она.
Он так пристально посмотрел на нее, что она отвернулась.
— Стужа, что прошло — то прошло, что сделано — то сделано, и это нельзя изменить. Я на земле Шондо, и я читаю твои мысли.
Она вырвала руку.
— Не лезь в мои мысли, Креган, — угрожающе произнесла она. — Если ты хочешь остаться мне другом.
— Это уже не игрушки, — укоризненно сказал он. — И ты сражаешься не с тенями в потайной комнате в замке твоего отца. Подумай о нашем противнике! Вспомни лучше о силе Зарад-Крула. Обрати свои мысли туда. — Он снова коснулся ее руки, осторожно, но твердо. — Когда начнется битва, не будет времени на раздумья.
Она отпрянула, молча глядя на него, Стуже было мучительно стыдно. Он знает! Это было как безмолвный вопль. Он знает все! Слезы заволокли ей глаза, и она с трудом сдержала их.
Выражение лица Крегана смягчилось, но озабоченность осталась. Он снова схватил Стужу за руку и крепко сжал, чтобы она не могла ее вырвать.
— Послушай, — сказал он, — тебя ждут испытания. Я видел это в магическом кристалле. Я знаю, какую боль тебе суждено испытать. — Внезапно он замолчал и отвел глаза.
— Какие испытания, — стала расспрашивать Стужа, — что ты увидел?
Он покачал головой:
— Я не должен говорить. — Тут он повернулся к ней, и глаза их встретились. — Я бы помог тебе, если бы это было в моих силах. Но это не чудовище, которое можно остановить мечом или магией. Только ты способна на это, победить Зарад-Крула суждено тебе. Впрочем, если захочешь.
Ее охватила дрожь, и она вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Эти испытания… — сказала она наконец, — вынесу ли я их?
Он заерзал в седле:
— Существует множество вероятностей. До сих пор отсутствуют части головоломки, которые могут повлиять на исход войны. Но одно я знаю наверняка: когда наступит самый тяжелый для тебя момент, ты победишь, только если сдашься. Это нелогично, но это я видел точно.
Стужа окинула взглядом равнину, что отделяла их от Зарад-Крула, но мало что разглядела во тьме. Ее окружали усталые всадники на взмыленных конях.
— Так ты знаешь, что это будет за испытание?
Креган ничего не ответил.
— Ну ладно, когда придет время, я попрошу помощи у Така и Скраала.
— Не доверяй богам, — посоветовал он, сжимая ей руку. — Доверяй лишь себе.
Он пришпорил коня и подъехал к Радамантусу. Между ними завязалась беседа.
Стужа отъехала в сторону, чувствуя потребность побыть одной. Так много всего случилось за последние дни. Она изменилась, решительность и самоуверенность понемногу оставляли ее. Их место заняли сомнения. «Да, — сказала она себе, — и даже страх».
Сначала она потеряла семью. Стужа коснулась лунного камня, украшавшего ее лоб. Потом подругу. И теперь, глядя на Крегана, она боялась, что может потерять и его. Пришпорив Ашура, Стужа отъехала еще дальше.
Она вспоминала о своей семье, о Незнакомце в лесу, о Зарабет и жалела себя. Потом жалость сменилась ненавистью. Она ненавидела брата, ненавидела Зарад-Крула. Ее пальцы нащупали Книгу, по-прежнему лежавшую в сумке у нее на боку, которая становилась все тяжелее, по мере того как они продвигались на север. Стужа ощущала, как колдун тянется к Книге силой своей магии. Она стиснула пыльный переплет. «Этот безумец никогда не получит ее. Клянусь кровью своей матери».
Продолжая ехать поодаль, Стужа чувствовала, как ее мрачное настроение постепенно рассеивается, она отдыхала благодаря недолгому одиночеству и рассматривала шондосийцев.
Воины Эребуса двигались почти в полной тишине. Их черные одежды были преимуществом в ночи, напущенной колдуном. Словно призраки, они двигались по равнине.
И вдруг над самым гребнем горы, мимо которой они проезжали, мелькнуло что-то светлое и исчезло. Стужа вглядывалась в темноту. «Свет факела или отблеск металла», — подумала она. Неужто небольшой отряд шардаханцев двигался быстрее, чем они ожидали, и устроил им засаду? Это невероятно, шардаханские крестьяне славились своей глупостью, но тем не менее кто-то ехал за ними следом. Быстрым движением Стужа пришпорила Ашура и поскакала к Крегану.
Он все еще ехал рядом с Радамантусом.
— Это не могут быть шардаханцы, — сказал старик. — Нас бы предупредили.
— Каким образом? — спросила она.
— У нас существуют свои способы.
К ним присоединился Эйкус:
— Лазутчики только что сообщили новые сведения о неприятеле. Они приближаются к ущелью Текаф.
— Значит, это не шардаханцы, — пробормотала Стужа.
Эйкус кинул на нее взгляд:
— О чем она говорит?
— Она заметила что-то на гребне горы, мимо которой мы проехали, — ответил Креган. — Похоже, нас кто-то преследует.
— Кто же?
Креган вспыхнул, задетый насмешливым тоном Эйкуса: