— Пока мы этого не знаем. Но если она заметила там что-то, значит, мы должны проверить.
В течение этой короткой перепалки Радамантус ехал с закрытыми глазами. Вдруг он открыл их и заговорил:
— Да, там что-то есть, но я не могу распознать его природу. Оно без усилий сопротивляется мне.
— Если оно достаточно сильно, чтобы сопротивляться, то, возможно, в этом таится угроза для нас, — заявил Креган.
Эйкус вспылил:
— Наш враг на севере, а не позади нас! Зарад-Крул — вот единственная угроза! Мы должны добраться до Демониума раньше его, и у нас нет времени гоняться за призраками.
— Я согласен, что нам нельзя останавливаться, — спокойно отвечал Радамантус. — Но я бы послал двух воинов.
Эйкус стал пунцовым:
— Нам будет дорог каждый человек!
Стужа потеряла терпение:
— Я привыкла знать, что у меня за спиной, когда я вступаю в бой. Черт возьми! Если вам страшно, скажите мне, и я съезжу сама. Ашур обгонит любую из ваших кляч!
Радамантус поднял руку:
— Не нужно ссориться. Поедут двое воинов, я так решил. — Он повернулся к Крегану: — Брат, выбери кого-нибудь, я думаю, учеников, и отправь их, дав необходимые указания. Им ничто не грозит. Кто бы там ни прятался, его не стоит бояться.
Эйкус выругался и снова вернулся на свое место во главе войска. Креган поехал в обратном направлении. Радамантус наклонился к Стуже, и его старые кости хрустнули от напряжения.
— Будь терпима к Старейшине Серебряной Чаши, дитя, — прошептал он. — Он из Дулаама, а оттуда нет никаких вестей.
— О, тогда я попрошу у него прощения.
Старик пожал плечами:
— Это ни к чему. Страх за близких не извиняет глупого поведения.
Она задумалась над его словами. Если Креган знает о ее прошлом, знает ли о нем Радамантус? Она попыталась прочитать ответ на его морщинистом лице, но оно было бесстрастным. Старик относился к ней лучше, чем все остальные, если не считать Крегана. Однако мысль о том, что ее прошлое, возможно, известно всем, беспокоила ее.
— Воин не должен тратить много времени на раздумья. — Справа к Стуже незаметно подъехал Креган, выполнивший свое поручение. Он блеснул улыбкой и, закатив глаза, галантно поцеловал ей руку. Она рассмеялась. Креган знал, как подбодрить ее, это удивляло и не могло не нравиться. «Шондосийская магия, — сделала вывод Стужа. — Он знает, когда у меня плохое настроение, и знает, как его поднять».
— Будь весела, моя госпожа. — Он поклонился. — Пока у тебя есть такая возможность.
— Я думала, колдуны и чародеи — мрачные, хмурые типы, — сказала она игриво. — А ты слишком весел.
— А я думал, что у ведьм на носу бородавки, — парировал он. — А ты слишком хороша.
Она состроила гримасу и закатила глаза, передразнивая его:
— А теперь как я тебе?
Он рассмеялся, и на него стали оборачиваться. На лицах некоторых появились улыбки, кто-то засмеялся. Смех становился все громче, а чародей и его подруга продолжали подшучивать друг над другом. К ним присоединялись те, кто ехал рядом, а затем и остальные. Далее недовольный Эйкус.
Но впереди их ждали шардаханцы. Минос заметил врагов первым. Подняв свой посох, он объявил об этом, и смех сразу смолк.
Путь им преградила цепь скалистых неприступных гор, и преодолеть их можно было лишь через ущелье Текаф, но его заняли шардаханцы, преграждая войску Эребуса путь к Демониуму.
— Их вдвое больше, чем нас, — сказал Эйкус.
— У нас тоже есть глаза, друг мой, — отозвался Минос.
Стужа недоумевала. В темноте и на таком расстоянии она едва разглядела само ущелье. Они не могли видеть неприятеля. Только магия давала такую возможность. У входа в ущелье шардаханцы устроили заслон из камней.
— А нет ли другой дороги? — спросила она, почувствовав страх.
— Отказаться от боя? — Эйкус сплюнул. — Враг прямо перед нами.
Радамантус покачал головой:
— Текаф означает «единственный путь». У нас нет выбора. Если мы пойдем в обход, то потеряем несколько дней.
Эйкус и Минос согласились с ним.
— Что ж, тогда мы будем драться, — сказал Креган.
Воины вынули из ножен мечи, магистры держали наготове посохи. Войско замерло в ожидании.
Старейшины поспешно составили план. Радамантус и Минос останутся позади и будут наблюдать за схваткой, они были слишком стары, чтобы участвовать в ней. Поэтому воинов поведет Эйкус. Он повернулся к Стуже и отдал первый приказ:
— Ты останешься со стариками.
В ответ она рассмеялась и показала понятным всем жестом свое отношение к такому приказу.
— Давайте возьмем ее с собой, — осмелился возразить Креган.
В глазах Старейшины вспыхнула ярость.
— Чтобы охранять ее? Нам будет не до этого, — ощетинился он. — А кроме того, у нее Книга.
— Она должна сражаться рядом с вами, — наконец вступился за Стужу Радамантус. — Это ее судьба. Если ты запретишь, тогда я сам прикажу ей идти в бой.
Взгляды двух Старейшин встретились. Однако Стуже было безразлично, чем закончится этот поединок. Она все равно будет сражаться, и никто не сможет удержать ее. Она уже собиралась им сказать об этом, но тут Эйкус сдался:
— Иди, если хочешь, черт тебя побери.
Старейшина братства Серебряной Чаши поднял свой посох, и в темноте блеснуло серебро.
— Береги Книгу, — тихо сказал Радамантус.
— И спину, — хмуро добавил Минос.
Она поправила сумку, в которой лежала Книга, и кивнула. Стужа обнажила меч и погладила Ашура по длинной шее, намотав поводья на руку.
Эйкус взмахнул посохом.
Воины Эребуса поскакали на врага. Крик Стужи потонул в общем шуме. Более быстрый и более выносливый, чем обычные кони, единорог вынес ее вперед. У самого уха Стужи просвистела стрела, потом другая, но единорог мчался к ущелью. Она испугалась, что Ашур собирается взобраться на груду камней, но внезапно он взлетел в воздух, и она судорожно вцепилась в него руками и ногами, чтобы не упасть. Когда же его копыта коснулись земли, Стужа обнаружила, что оказалась среди врагов.
Она хотела прорваться к своим, но шардаханцы, вопя, бросились ей наперерез. Стужа рубила их по рукам, когда они хватали ее, чтобы стянуть вниз. Один из них попытался проткнуть ее копьем, но промахнулся и погиб под копытами Ашура. Руки и ноги Стужи быстро забрызгало кровью.
Но тут она услышала воинственный клич. Это Креган перемахнул на своем белом скакуне через заслон и с лету раскроил своим посохом черепа сразу трем шардаханцам, пробиваясь к Стуже.
Каменную стену поглотило голубое пламя. Оно разгоралось все ярче, и вдруг прогремел взрыв. Камни взлетели в воздух, превратившись в облако пыли. Путь через Текаф был открыт.
С перекошенным лицом Эйкус ринулся в ущелье, вопя об отмщении за свою семью и Дулаам. Из окованных серебром концов его посоха сверкнули два луча и соединились, превращаясь в огненный меч, которым Эйкус сразу же прорубил кровавую просеку в толпе шардаханцев.
Тут подоспели другие шондосийцы и кинулись в бой. Сверкали мечи, высекая искры из металлических полос, которыми были окованы щиты. Из тьмы вылетали стрелы. Ликующие крики смешались с предсмертными стонами.
Шардаханцы и шондосийцы щедро поливали своей кровью бесплодную землю. Стужа едва сдерживала дрожь, которая вдруг охватила ее.
Так много крови, так много убитых.
Да, она и раньше видела смерть и убивала сама, но в таком сражении участвовала впервые.
Она вышла из оцепенения, когда на нее напал очередной шардаханец, и еле успела отразить удар копья. Стужа молниеносно пронзила своего противника мечом. Она слишком долго и упорно тренировалась, чтобы позволить страху управлять ею. Шардаханец с проклятьем упал, глядя Стуже прямо в глаза, и она выдернула меч из его тела. Окончательно приходя в себя, она ринулась в самую гущу боя. Словно демон из преисподней, Стужа носилась по ущелью, сея смерть, пока не наступило отупение и страшная усталость. Из расщелины неожиданно выпрыгнул еще один шардаханец, всем своим весом обрушился на Стужу и выбил из седла. Ее меч отлетел в сторону.
Убийца склонился над ней. Она знала, как сбить его с ног, но у нее не осталось сил. Мерзко ухмыляясь, шардаханец занес меч, но вонзить его не успел. Ашур, встав на дыбы, мотнул своей громадной головой, и, едва копыта коснулись земли, его рог проткнул врага насквозь. Шардаханец выпучил глаза и захрипел. Ашур поднял голову, бьющееся тело взлетело в воздух и ударилось о скалу.
Стужа перевела дух, потом встала и подобрала свой меч. Ее окружали. Она взяла меч обеими руками и стала ждать.
— Эй, ты! — крикнул ей один из шардаханцев. — Тебе конец! Посмотрим, как шондосийцы обойдутся без тебя.
Стужа похолодела от ужаса, когда поняла, что спасти ее может только одно. Рука девушки легла на рукоять Жала Демона.
Ее затрясло, когда дьявольский крик разнесся по ущелью, заглушая шум битвы, словно кинжал почуял, сколько вокруг свежей крови.
— Давайте же! Ну, кто первый?
Страх парализовал шардаханцев. Стужа сделала выпад одновременно мечом и кинжалом. Как только Жало Демона напился крови, он на мгновение умолк, но вскоре снова жадно завопил. Ее враги вышли из ступора и как по команде бросились врассыпную. Она кинулась за ними. Жало Демона наконец насытился. Мрачно усмехнувшись, Стужа вытерла клинок и вложила его в ножны.
Кажется, она получила необходимую передышку. Сражение затухало. Креган и Эйкус добивали еще продолжавших сопротивляться шардаханцев. Земля была усыпана мертвыми телами и пропиталась кровью. Стужа устало оперлась о меч и вздохнула.
Радамантус и Минос осторожно въехали в ущелье, выбирая дорогу среди трупов. Ашур нервно переступал с ноги на ногу. Взяв поводья, она кое-как взобралась в седло и поехала навстречу Старейшинам.
Книга, лежавшая в сумке, била ее по боку. Стужа размышляла. Участие в этом сражении не покрыло ее славой. Повинуясь какому-то импульсу, она достала Книгу, раздумывая о том, стоит ли та пролитой из-за нее крови.
— Нет! — вдруг услышала она и обернулась.