Стужа как следует их рассмотрела. Оба сильные, хорошо сложенные молодые мужчины, у них был одинаковый цвет волос. Должно быть, братья. Узкие короткие штаны и кожаные куртки без рукавов были прекрасно сшиты и свидетельствовали о богатстве тех, кто их носил. У обоих были мечи, но при тусклом свете она не могла разглядеть, насколько они хороши. Зато она оценила их пояса, поблескивающие драгоценными камнями. Вероятно, они знают, как уберечь эти побрякушки в городе воров, а значит, искусно владеют мечами.
Вдруг братья разразились грубым смехом. Один из них с размаху так сильно хлопнул старика в плечо, что тот свалился с табурета. Второй схватил его чашу и перевернул, выливая содержимое на стол.
Стужа молча наблюдала за ними, у нее возникло дурное предчувствие. Старик с опаской вернулся на свое место. Дрожащей рукой он собрал обратно в чашу все, что мог соскоблить со стола, и вновь принялся за еду.
Братья покатились со смеху. Они хлопали себя по коленям и дубасили друг друга по спинам, потом снова стали тормошить старика.
Хозяин вернулся с тарелкой мяса, овощами и бутылкой вина. Она не ожидала такой роскоши.
Стужа сделала большой глоток, чтобы смыть пыль, осевшую в горле, и накинулась на мясо. Хозяин стоял рядом и смотрел, как она ела, желая угодить. Тем не менее он не спускал глаз с братьев. Они не на шутку разошлись, и Стужа почти осязаемо ощущала страх хозяина.
Она тронула его за рукав и кивнула на троих. Невесело вздохнув, он опустился на табурет напротив нее.
— Это старшие сыновья нашего бургомистра, лорда Рольфа, — прошептал он, — вот тот Тан, а другой Чейви. Они уже целый час издеваются над стариком. Ни стыда ни совести. А он, между прочим, хорошо платит.
— Так вышвырни их, — предложила Стужа.
— Сыновей бургомистра? — Он покачал головой.
Она пожала плечами и вновь принялась за еду. Какое ей дело до наглых выходок избалованных отпрысков лорда Рольфа, да и старик ей никто.
Но хозяин наклонился к ее уху:
— Между нами говоря, этих двоих давно пора проучить. Старик не сделал им ничего плохого.
Издевательский смех становился все громче. Чейви вновь опрокинул чашу, а Тан вылил старику на голову бокал вина. Когда хозяин кинулся вытереть стол, Тан грубо оттолкнул его:
— Не суй нос не в свое дело, если не хочешь остаться без него.
Чейви ударил хозяина кулаком в лицо, и тот плюхнулся на табурет рядом со Стужей. Наконец старик заговорил:
— Зачем же обижать нашего хозяина? Ведь он ничего вам не сделал.
Братья удивленно воззрились друг на друга. Чейви схватил старика за горло и поднял на ноги:
— Ты еще будешь указывать нам, что делать, оборванец?
— А я думал, он вообще немой, — сказал Тан.
Старик промолчал.
— Ты что, считаешь, что говорить с нами — ниже твоего достоинства? — проорал Чейви и тряхнул свою жертву.
— Невежливо так обращаться с сыновьями бургомистра, — пожурил старика Тан. — Ведь так, брат?
Чейви злобно ухмыльнулся, старик полетел через стол и растянулся на полу недалеко от Стужи. Тан и Чейви подошли к нему.
Теперь уже Тан принялся за старика. Но в спешке он толкнул стол, за которым сидела Стужа, и разлил ее вино. Она дала ему хорошего пинка, он отлетел к стене и врезался в нее головой.
— По-моему, тут кое-кому другому стоит поучиться хорошим манерам, — сказала она.
Предвкушая новое развлечение, Чейви пришел в восторг, глядя, как его брат, качаясь, поднимается на ноги.
— Дерьмо собачье! — заорал Тан на нее, вытирая кровь со лба. — Ты за это заплатишь! — И он направился к ней, угрожающе сжимая кулаки.
Она же собиралась ни во что не ввязываться, запоздало вспомнила Стужа. Она достала меч и поднялась. Старик молча встал рядом с ней. Смех Чейви резко оборвался, но он не стал вмешиваться. Сидящий в своем углу хозяин был на грани обморока.
— Так вот, значит, как! — Тан вынул меч. — Сейчас я перережу тебе глотку!
Зажатая между двумя столами, Стужа занимала неудобную позицию. Грациозно перемахнув через свой стол, она встала на свободное место.
— Ну что, проучим того, кто сует нос не в свое дело? — сказал, обращаясь к брату, Тан.
Но Чейви покачал головой:
— Да этот коротышка на две головы ниже тебя. Ты обойдешься и без моей помощи, — проговорил он насмешливо, почти шутливо.
Стужа увидела ухмылку на его лице. Она бросила взгляд на свой щит. Он по-прежнему стоял у стены, воспользоваться им не удастся. Несмотря на то что было мало места, она все-таки взяла меч двумя руками. Ее учитель не одобрил бы такого способа ведения боя. «Щит всегда является преимуществом», — говаривал он. Но она опровергла его слова самым решительным образом в тот день, когда не стало ее брата.
Плащ будет только мешать. Она дернула завязки на шее, и плащ упал на пол. Она ногой отправила его под стол.
— Это женщина! — вскричал Тан.
Стужа не стала медлить и тут же воспользовалась его замешательством. Блеснул меч, и клинок Тана отлетел в сторону. Она с улыбкой приставила острие меча к груди своего противника. Один и тот же трюк второй раз за день.
— Это нечестно, — запротестовал он.
— Честность — для дураков.
Стужа слегка надавила. Острие проткнуло его безрукавку и поцарапало кожу. Показалась кровь, он негромко вскрикнул от боли.
— Может быть, ты извинишься перед стариком?
Тан стал пунцовым, но ничего не ответил. Стужа нажала сильнее. Чейви стоял рядом, заходясь в истерическом смехе и осыпая своего брата насмешками.
— Ну? — настаивала она.
— Я… я прошу прощения, — промямлил Тан.
Она отступила назад и увидела, как в глазах Тана вспыхнула ненависть. Глупо было унижать его, и еще глупее — оставлять в живых. Но на сегодня ей хватит смертей.
Тан потер рукой царапину на груди, размазывая кровь. Заметив кровь, он уставился на свою руку.
Стужа бросила взгляд на плащ и наклонилась, чтобы поднять его. И тут же пожалела об этом. Схватив меч, Тан с диким криком ринулся к ней. Стужа едва увернулась. Удар обрушился на столешницу, и в воздух полетели щепки. Тан снова повернулся к ней:
— Ты дура! Надо было убить меня, когда у тебя был шанс.
Стужа промолчала, она знала, что он прав. Ведь ее же учили: раз обнажила меч — убей. Что ж, эту ошибку можно исправить. Она спокойно стояла, словно приглашая противника напасть на нее.
Тан сделал выпад, но она с легкостью отбила удар. В глазах ее противника вспыхнула ярость, и в то же время Стужа почувствовала, что этому человеку нравилось убивать. Чем дальше, тем сильнее он входил в раж, выкрикивая проклятия и хвастливые ругательства. Он бросался на нее, как берсеркер. Столы были опрокинуты, вокруг валялись табуреты. Звон мечей и крики Тана были слышны на соседней улице, а вот Стужа дралась молча, она берегла дыхание.
Девушка двигалась словно кошка, изматывая противника постоянным перемещением с места на место. Она снова и снова отбивала его удары, однако стараясь экономить силы, только защищалась и не пыталась нападать сама. Но все же Тан был сильнее, и ему удалось сломить ее оборону. Хотя она успела в последний момент отразить его удар, на плече у нее остался глубокий ярко-красный порез.
— Ха! — торжествующе вскричал он. — Из этой коровы можно надоить крови!
Ослепленная внезапной яростью, она кинулась на него, бешено размахивая мечом, и распорола ему живот. Она заглянула Тану в глаза и увидела, что в них появился страх. Неистовство берсеркера оставило ее противника. Но Стужа не чувствовала к нему жалости, и в следующий момент она полоснула его по правой руке.
Забытый в пылу схватки, старик вдруг предостерегающе вскрикнул. Даже не оглянувшись, она отпрыгнула в сторону, а затем услышала свист и увидела тень меча, разрубающего воздух в том месте, где она только что стояла.
Теперь у нее было два противника, и один из них полный сил. С нее градом катился пот. Помещение было слишком тесным, чтобы сражаться с двумя. Она плясала вокруг Тана, стараясь держаться так, чтобы он находился между ней и Чейви. Но братья были опытными и умелыми бойцами. Хотя она могла сдержать натиск любого из них, вместе они одолеют ее. Стужа почувствовала спиной стену, они загнали ее в угол.
Она была на волосок от гибели. Она отчаянно бросилась вперед и, перекувырнувшись, встала слева от Тана. Ее меч описал широкую дугу, она вложила в этот удар всю свою силу.
Кость раскололась прежде, чем Тан почувствовал боль. Он рухнул на пол и лишь тогда закричал. Его левая нога была перерублена. Чейви застыл с искаженным от ужаса лицом. Кровь его брата растекалась по полу темной лужей, заливая ему сапоги.
Стужа отступила, радуясь возможности перевести дух. Если Чейви прекратит схватку, чтобы позаботиться о брате, она не будет против. Но, видно, не судьба.
Чейви торжественно обмакнул руку в кровь брата и размазал ее себе по лицу, затем нанес ее на свой клинок и произнес спокойным, зловещим голосом:
— Один из нас должен смешать свою кровь с его кровью. Ты или я.
Стужа ждала. Чейви напал первым. Снова начался бой, однако на этот раз не было слышно ни проклятий, ни пустого бахвальства. Лишь звон мечей и тяжелое прерывистое дыхание.
Стужа прекрасно владела мечом, но она все-таки уступала Чейви в силе. А кроме того, сказывалась усталость от долгой дороги, и схватка с Верикусом и его шайкой давала о себе знать. Очень скоро она почувствовала, что ей все труднее поднимать руку, и все чаще и чаще на нее накатывали волны страха, когда ей едва удавалось парировать удар. Чейви то и дело открывался. Будь она в хорошей форме, он был бы уже покойником, но сейчас она двигалась слишком медленно. Так или иначе, рано или поздно, но это закончится. Она из последних сил отчаянно бросилась на него.
Чейви ответил бешеным натиском. Стужа споткнулась, и эта заминка чуть было не стоила ей жизни. Клинок Чейви летел на нее, она не успевала увернуться и подставила меч. Это было состязание в силе, и выйти из него с победой у Стужи не осталось никаких шансов. Удар Чейви был так силен, что рука у Стужи онемела, и она выронила меч.