"прелести" бандитских девяностых. А после… судьба закрутила, перенеся меня через океан.
– Вот это да! Значит, ты теперь в Канаде? – застыл в трубке воркующий голос Маринки.
– Мы уже в Торонто, обжились.
– И как тебе?
– Хорошо, только здесь зимой тоже… стужа бывает!
– Ты с тем парнем, что последний у тебя был? Прости, запуталась в твоих мужчинах.
– Пока с ним.
– Ты, Танюха, меня удивляешь. Может уже хватит "пока" или цепи уже звенят? – промямлила Маринка, видимо намекая на прочитанный мне в нашу последнюю встречу рассказ – Соскучилась по тебе. Раньше-то я то в Батуми, то в Новороссийск приезжала.
– Теперь приедешь в Канаду.
– Да уж… – простонала Марина и вдруг, опомнившись, зачастила. – А знаешь, кого я недавно в Иркутске встретила? Поехала в командировку и гляжу…
– Кого? – внутри у меня заныло.
– Ольгу, Серёгину сестру. Она говорит, он в Прибалтике, забыла, как тот портовый город называется, женился на женщине с ребёнком, и у них есть общий сын. Серёга под каким-то флагом ходит. Теперь ведь можно в любой компании с иностранцами работать. Ольга сказала, они часто в Монреаль заходят. Это же в Канаде?
Я присела на стул, сжав телефонную трубку вспотевшими ладонями.
– Мариночка! – сдерживая дрожь, выдохнула я. – Найди мне какой-то телефон, адрес, ну связь… с Серёжей. Хочу поговорить, с сыном поздравлю. Мы ведь не чужие были.
– Я постараюсь, Танюш, может через Ольгу.
В голове у меня шумело: "Серёжа, ты нашёлся! И у тебя тоже есть сын. Отлично! А у нас-то не получалось. Возможно, и не суждено было. При такой родной близости, это как кровосмешение. Да и наш брак напоминал инцест. В любви обязательно нужна тайна, открытие, познание и создание друг друга, притяжение разной энергетики. А мы, слишком похожие, могли лишь дружить".
Я уже придумала, что сказать Толику, чтобы ненадолго уехать в Монреаль и горела мечтой о нашей с Серёжей встречи. Моё запоздалое "прости", окутанное горьковатыми запахами пионов, что так бурно цветут в летних парках столицы Квебека, прозвучит именно там, на набережной Святого Лаврентия.
Мы сядем в одном из уютных кафе на центральной площади, где поют уличные музыканты и гуляют нарядные прохожие. Кафешка с интерьером под старину встретит нас ароматом устричного соуса, блеском золотистого вина в бокалах и воркующей французской речью. Я видела себя в любимом платье цвета коралла, оно так выгодно подчёркивает фигуру и открывает колени моих стройных ног.
И, наглядевшись на Серёжу, я спрошу:
– У тебя есть фотка сына? Сколько ему?
– Шестнадцать.
– Он всего на два года младше моего! Помнишь нас в шестнадцать? Смешно… Моя любовь к тренеру. Я ведь в тот день тебя почти изнасиловала. Мы даже не знали, как это делается. А теперь в канадских школах с двенадцати предмет по сексу.
– Да, я тоже вспоминал и смеялся. Ну, давай выпьем. Как у Дюма, двадцать лет спустя.
– Вернее девятнадцать. Мы с тобой, Серёжа, не виделись девятнадцать лет. Прости меня. Ты тогда ушёл молча, даже не простился, и точно знаю, что не простил.
– Оставь, Танюха. Ты моё самое радостное воспоминание. Твоя непредсказуемость, задор и фантазия!
Я собиралась на днях связаться с Маринкой, но она позвонила сама:
– Таня… – её голос надломился, – Одноклассники вчера по печальному поводу собирались. Сергей, он… Рак горла, всё очень быстро. Мы все в слезах…
Окаменев, я проскрипела металлическим голосом:
– Как? Ему же только сорок два!
– Ему… б…ыло сорок два. – всхлипнула Марина.
По моему телу мгновенно пробежала волна жгучей боли, словно от ударов тысячи свирепых палачей! Я бросилась на балкон. Город тонул в обрушившейся вьюге. Мне захотелось взлететь и мчаться в Россию! Ледяные брызги, падая на лицо и смешиваясь со слезами, размывали колыхавшиеся в моих глазах фрагменты нашей, не случившейся с Серёжей, встречи. Мрачно засвистел ветер, а внутри у меня выла… стужа!