Моника записала цифры. Вложение денег ее никогда не интересовало, но в какой-то момент она прислушалась к советам банкиров и разместила средства в различных паевых фондах. Хотя на самом деле ей это не нравилось. Проценты простого банковского вклада были известны, и никаких неожиданностей быть не могло. Доходы паевых фондов были не настолько фиксированы, а она не любила рисковать.
— Спасибо, а в Азиатском фонде?
Он набрал новые цифры.
— Шестьдесят восемь тысяч пятьсот.
Моника переступила с ноги на ногу.
— Я хочу все продать и снять сумму накопительного счета.
Молодой мужчина бросил на нее быстрый взгляд и только потом вернулся к компьютеру.
— Вам нужен вексель или вы хотите перевести деньги на какой-нибудь счет?
Она задумалась. Еще раз удивилась, как плохо она все спланировала. Обычно она принимала во внимание все детали. В будущем ей нужно будет продумывать все действия более тщательно.
— Если вы поместите все средства на мой текущий счет, я смогу впоследствии позвонить и попросить вас перевести их на другой счет? Я имею в виду, вы сможете перевести такую большую сумму?
Он вдруг заколебался. Медлил с ответом.
— Да, технически это возможно, но это зависит от того, как вы намерены использовать эти деньги. Я имею в виду законность ваших действий с точки зрения налогообложения. Если вы, допустим, собираетесь покупать что-либо, то в этом случае вексель предпочтительнее.
— Я не собираюсь ничего покупать.
На его лице снова отразилось сомнение. Он огляделся по сторонам, как будто искал коллегу, который мог бы ему помочь.
— Сумма получается достаточно крупная…
Он снова нажимал какие-то клавиши.
— Четыреста пятьдесят три тысячи пятьсот двадцать три кроны. Я просто хочу сказать, что банковский перевод такой суммы может заинтересовать налоговую инспекцию.
Моника внезапно почувствовала, как легкое раздражение, которое она испытывала с самого начала, растет и вскоре может обрушиться на молодого человека напротив нее. Это тоже было ей несвойственно. Ее совершенно не заботило, что о ней подумает этот добросовестный клерк. Что она может показаться ему назойливой со всеми своими требованиями. И все-таки она решила соблюдать осторожность. Она еще не закончила, оставались другие вопросы, которые нужно выяснить, и, если она потеряет его расположение, это будет труднее.
— Хорошо, пусть будет вексель.
Кивнув, он уже выдвинул какой-то ящик стола, но тут она снова обратилась к нему:
— Кроме этого, мне нужен кредит.
Она открыла портфель и начала искать бумагу, подтверждающую оценочную стоимость ее квартиры. Справка была выдана девять месяцев назад, но ее дом был в определенном смысле достопримечательностью. Все знали, какие хорошие там квартиры. Для тех, у кого есть деньги.
Он медленно закрыл ящик и на этот раз посмотрел на нее дольше, а потом начал читать справку. Пока он читал, она не сводила с него взгляд. Кредит на квартиру уже был оформлен, несмотря на то что значительную часть суммы она могла при покупке заплатить наличными. Но ей сказали, что с точки зрения налогообложения лучше оставить кредит, чем сразу погасить долг из тех средств, которые были на ее счете в банке.
Дочитав до конца, он снова посмотрел на нее:
— Какая сумма вам нужна?
— Какую сумму я могу получить?
Он на мгновение замер, потом его рука потянулась вверх и слегка подправила и без того идеальный узел на галстуке. Он снова открыл ящик и вынул оттуда формуляр.
— Вы можете заполнить это, а я пока подсчитаю.
Она читала графу за графой. Доход, место работы, семейное положение, количество детей на содержании.
Взяла ручку и начала заполнять.
Ее глаза задержались на руке, водившей по бумаге, — и внезапно эта рука показалась ей незнакомой. Она узнала кольцо, которое сама себе когда-то купила, видела, что пальцы выполняют именно те движения, которые нужны ей, но рука, казалось, существует сама по себе и принадлежит какому-то другому телу.
— Для выплаты взносов за жилье вы можете получить триста тысяч.
Он ознакомился с заполненным формуляром, узнал все, что было нужно, после чего протянул ей кредитный договор и отошел в сторону. Она увидела, что он говорите коллегами. Заметила, что во время разговора все они несколько раз смотрели на нее, но ей было все равно. Странно, но ее это совершенно не волновало. Однако триста тысяч ее не устраивало, этого было мало. И она вернула договор.
— Сколько я могу получить помимо этого?
Он явно колебался. Она видела его терзания и вполне отдавала себе отчет в том, что все это из-за нее, но ничуть на сей счет не переживала. Перед ней стоит задача, и она ее выполнит, а до него ей дела нет. Пусть сам разбирается с собственными неприятностями.
Да и зачем ей деньги, если у нее нет права на собственную жизнь?
— Будет намного проще, если мы узнаем, для каких целей вам понадобились такие средства. Я хочу сказать, что получение кредита значительно упростится, если вы, допустим, намереваетесь купить дом или машину.
— Я не собираюсь ничего покупать. Меня вполне устраивает мой БМВ.
Опять рука. Она опять выглядит иначе. И слова, которые Моника произносит, звучат так, как будто их произносит кто-то другой.
— У вас хорошая зарплата… вы врач… ваша платежеспособность не вызывает ни малейших сомнений. И на содержании у вас всего один ребенок.
Он ненадолго задумался.
— Подождите, пожалуйста, я посоветуюсь с коллегой.
Он скрылся за какой-то дверью. Моника посмотрела на только что заполненный документ.
По крайней мере, она не солгала, признав, что обязана содержать Даниэллу.
Всего один ребенок на содержании.
Идиот.
Он советовался с женщиной, с которой Моника поздоровалась, когда входила. Это обнадеживало. Она должна была знать о том, какая у Моники безупречная репутация. Ей никогда не начислялись пени, за много лет она ни разу не просрочила оплату какого-нибудь счета. Она была в высшей степени добропорядочным гражданином, в этом никто не мог усомниться. Ее порок никому не видим, поэтому и обвинить ее никто не может, но теперь она твердо решила хоть как-то его компенсировать. Пожертвовать всем, что у нее есть, и подчиниться. Что ей остается делать? Чтобы получить право на существование.
Клерк вернулся. Она заметила это только тогда, когда услышала его голос.
— Исходя из темпов роста вашего накопительного счета, мы можем предоставить вам простой кредит на сумму в двести тысяч крон.
Она снова взяла ручку и быстро сложила цифры. Девятьсот пятьдесят три тысячи пятьсот. Все равно не хватало, но достать больше она пока не может. Пока хватит и этого. По крайней мере, Пернилла сумеет погасить долги. А Моника всегда будет рядом и будет помогать им всем, чем сможет.
— Хорошо. Давайте вексель и на эту сумму.
— На чье имя выписывать?
Она ненадолго задумалась. Налоговая инспекция может проявить интерес.
— На мое.
По мере приближения ей становилось все противнее. На перекрестках она с трудом нажимала на газ. Буквально силой заставила себя проехать через ворота клиники дальше к парковке. Кто-то взял на себя наглость занять ее место, и она со злостью записала номер машины на какой-то квитанции. Надо обязательно выяснить, чья это машина и пристыдить хозяина. Она внезапно поняла, что это доставит ей удовольствие. Она отыграется на другом. На том, кто не прав. Скажет, что только идиот может демонстрировать другим собственное превосходство.
Поставив машину, Моника быстрыми шагами направилась к входу в здание. Высокий красный фасад. Там внутри когда-то находилось ее убежище, смысл ее жизни, теперь же все изменилось. Теперь все, что имело отношение к этому дому, ей только мешало. Вместо того чтобы прийти сюда, ей следовало поехать к Пернилле, проверить, как она себя чувствует. Может быть, ей плохо после выпитого вина. Может быть, ей нужна помощь. Каждый следующий шаг, приближавший Монику к клинике, давался все труднее и труднее, а когда ей все же пришлось взяться за ручку двери, она почувствовала, что не сможет. Хорошо знакомая форма. Рука узнала ее без промедления и попыталась отправить импульс той Монике, которая провела в этом здании столько лет, но эта Моника ни на что больше не реагировала.
Ты поклялась исполнять честно следующую присягу и направлять режим больных к их выгоде сообразно со своими силами и своим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости.
Только два человека имели право требовать от нее этого. Только у этих двоих она была в долгу. Больше ни у кого.
Она почувствовала резкий приступ тошноты. Отступила на несколько шагов назад, а потом развернулась и побежала к машине. Закрыв двери изнутри, бросила взгляд на фасад, пытаясь понять, не заметил ли ее кто-нибудь из коллег. Но, так и не осмотрев все окна, включила заднюю передачу и на высокой скорости выехала с парковки, чуть не столкнувшись с парковочным автоматом. Поехала дальше по улице, не снижая скорости, и остановилась у края тротуара, там, где ее никто из своих уже видеть не мог. Вытащила из сумки телефон и быстро набрала буквы СМС-сообщения.
«Беру отпуск за свой счет еще на неделю. С уважением, Моника Л».
Сообщение отправлено.
Звонок раздался ровно спустя минуту. На дисплее отобразился номер директора клиники. Но она снова спрятала телефон. Еще через минуту она услышала сигнал нового сообщения.
Припарковывая машину, она видела Перниллу с Даниэллой на детской площадке. Она заметила их еще издалека, а подъехав, не торопилась выйти — сидела в машине и просто смотрела на них. Ей было хорошо оттого, что она может вот так, оставаясь незамеченной, держать их под наблюдением. Ей казалось, что сейчас она снова уверена в себе — уверена, даже несмотря на то, что Пернилла рядом. Она рядом, но Монике не нужно подчиняться ее настроению, взвешивать каждое слово из страха быть разоблаченной. Ей не хотелось выходить. Она долго следила взглядом за качелями