– И долго он будет под... хмельком?.. – съязвил Коннел.
– Несколько дней он должен быть вполне нормальным человеком... – инквизитор или сделал вид, что не заметил насмешки, или же настолько устал, что ему уже было все равно. – Или же принц может казаться таковым – тут ничего нельзя утверждать с полной уверенностью. Ну, а через несколько ней Гордвин начнет выходить из себя, срываться, грубить, мечтая лишь об очередном глотке крови. Повторяю: магия крови – страшная вещь, с ней уже ничего не сделать, можно только выкорчевать подчистую, только вот это получается далеко не у всех и не всегда.
– Но зачем все это было нужно чернокнижнику? Я имею в виду – зачем он так поступил с принцем Гордвином?
– Пока что я могу только строить предположения, а тут нужны факты. Мы же не знаем точно, какие планы строил чернокнижник. Когда вернемся домой, разберем все те бумаги, что я забрал в обители колдуна – тогда, надеюсь, мы многое узнаем...
– Скажите... – не выдержала я. – Раньше, ну, до того, как король Корайн женился на этой девице, за принцем ничего такого не замечалось?
– Понял ваш вопрос... – кивнул Павлен. – Могу сказать с полной уверенностью: принц Гордвин был прекрасным молодым человеком, пусть и не идеального поведения, но вполне укладывающего в разумные пределы. Магия и оккультные науки его никогда не интересовали, зато очень любил охоту, собачьи бои, лошадей, красивых женщин...
– Одна из них, по-моему, и довела его до такого состояния... – вырвалось у меня.
– Не довела, а привела... – поправил меня инквизитор. – Именно по ее просьбе в нашу страну приехал Пшеран, и случилось то, что случилось. Понятно, что без вмешательства этой наглой бабы тут не обошлось. Ничего, по возвращении на родину я сделаю все, чтоб она поняла всю глубину совершенного ею поступка... Так, я сказал вам все, что счел нужным, и этих сведений вам должно хватить. А сейчас Якуб, будь любезен, займись ужином...
Ужин... Скажу так – Якуб постарался и в этот раз. Нога архара, кое-как ободранная от шкуры, висела на крепком сучке низко над углями, а запах был такой, что у нас кружило головы. Готовое мясо должно было оказаться безвкусным, но горьковатый запах можжевельника сотворил чудо, и мясо у нас ушло почти на «ура», а затем глаза у каждого из присутствующих стали закрываться сами собой. Уже засыпая, решили, что не будем менять порядок дежурства – вначале Коннел, затем я, а потом поднимаю Якуба. С этим я согласна, а сейчас все отстаньте от меня – засыпаю...
Когда же Коннел ночью растолкал меня, то я даже не сразу поняла, где нахожусь, понадобилось какое-то время, чтоб придти в себя.
– Все спокойно?
– Относительно... – Коннел с трудом удержался от зевка. – Снаружи шумновато – похоже, что на печальные останки архара сбежалась половина окрестного зверья. Я, естественно, из пещеры не выглядывал, и тебе этого делать не советую...
В этот момент снаружи раздался стон, настолько похожий на человеческий, что я вздрогнула. Это еще не все – следом послышался отрывистый смех, от которого мороз пошел по коже.
– Ой, это кто?
– Кальчона, кто ж еще! Я говорил, что она от нас не отстанет, всю ночь будет голос подавать. Ты, по возможности, ее не слушай, а не то она своими стонами через какое-то время сумеет голову задурить, невольно отправишься проверять, нет ли у порога какого-то человека, хотя откуда ему здесь взяться посреди ночи? Ну, а наши парни спят без задних ног, и я собираюсь к ним присоединиться. Жду от тебя пожелания спокойной ночи.
– Да ты и без него сразу же уснешь... – хмыкнула я. – Но уж если ты просишь...
– А то как же!
– Спи, моя радость, усни... – невольно улыбнулась я. – Надеюсь, этого хватит для крепкого сна?
– Мне куда больше нравится, когда женщина называет меня своей радостью... – сообщил Коннел, укладываясь на старые ветки, и мгновенно засыпая. Мне же только и оставалось, что развести руками – ну, мужики...
Присев у стены, и подкладывая ветки в костер, я вслушивалась в звуки, доносящиеся снаружи. Понятно, что от бедного архара почти ничего не осталось, и крупные хищники уже растащили все, что могли, и сейчас зверье поменьше подбирает то, что осталось от чужого пира. Зато кальчона то и дело подавала голос – видимо, она все же рассчитывала отхватить себе хоть что-то с нашего стола. Все эти стоны, плачь, обрывки невнятных разговоров и смех настолько раздражали, что у меня не раз возникало желание собрать все кости и огрызки, оставшиеся от ужина, и выкинуть их за пределы пещеры, лишь бы эта животина убралась куда подальше! Только вот как бы мне не хотелось это сделать, я понимала, то никогда не пойду на подобное. Ничего, мы тут терпели еще и не то, а потому стоны какой-то собаки с человеческим голосом можно вынести.
Не знаю, сколько прошло времени – может, час, а может, и больше. Я постоянно подкидывала в тлеющий костер ветки, не думая ни о чем, просто смотрела на огонь. А что, хорошо так сидеть, ничего не делая и наслаждаясь покоем...
Сама не поняла, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Возможно, если бы подобное произошло пару месяцев назад, то я просто не стала бы обращать внимание на такие мелочи, но сейчас я это уже не считала чем-то незначительным. Так, кто это может быть? Вроде все спят, дыхание у мужчин ровное, да и незаметно, чтоб кто-то пробрался в пещеру... Подкинула в костер побольше веток, и прикрыв глаза, через минуту опустила голову – такое впечатление, будто я невольно задремала.
Сквозь прикрытые глаза я оглядывала полутемную пещеру. Кажется все без изменений, не ничего подозрительного... Стоп, а это что такое? Принц Гордвин лежит совсем не на том месте, где заснул вечером, а неподалеку от отца Витора. Интересно, когда этот любитель крови успел туда переползти? Или же он во сне случайно перекатился на то место? Я и не заметила ничего... В этот момент Гордвин чуть подался вперед и снова замер на месте. Что ж, теперь понятно, что никакой случайности тут нет, и у королевского отпрыска есть какая-то своя цель. Ладно, поглядим, что будет дальше, но на всякий случай я нашарила у стены одну из двух фляжек с водой.
Ждать пришлось недолго: Гордвин, оказавшись подле спящего брата, внезапно и совершенно беззвучно накинулся на него, обхватив пальцами шею отца Витора – со стороны это выглядело как бросок змеи, настолько все произошло быстро и стремительно. Святой отец дернулся, но братец, навалившись на него сверху, не давал возможности ни пошевелиться, ни отодрать цепкие пальцы со своей шеи. Впрочем, вряд ли у уставшего отца Витора были силы сопротивляться...
Однако с меня увидено хватило за глаза. Сорвавшись со своего места, я в два прыжка преодолела расстояние до сцепившихся мужчин, и со всего размаха врезала тяжелой фляжкой по голове Гордвина. Парень, конечно, не ожидал ничего подобного, но, тем не менее, и не подумал отрываться от своего занятия, хотя любой другой на его месте давно бы валялся без сознания. Тем не менее, когда ему на голову обрушился второй удар, Гордвин вскочил, и отшвырнул меня в сторону, словно тряпичную куклу.
– Коннел, Якуб... – прохрипела я, поднимаясь, но парни уже и без меня вскочили на ноги, правда, вначале никак не могли понять, что происходит, однако быстро сообразили, что к чему.
Все дальнейшее можно описать как свалку, в которой с первого раза и не поймешь, кто есть кто. Гордвин рычал и с легкостью расшвыривал нас по сторонам, и лишь навалившись на него втроем, мы кое-как сумели с ним справиться. Ох, ну и сил у парня, хотя этого худосочного типа богатырем никак не назвать! Возможно, одолеть принца помогли еще несколько сильных ударов фляжкой по голове. Потом мы лихорадочно стягивали неподвижно лежащему принцу руки и ноги веревками и ремнями, после чего можно было хоть немного перевести дух.
– Кто бы мне еще объяснил, что сейчас произошло?.. – раздался голос Якуба, но я, не отвечая, бросилась к отцу Витору. Бедный парень сидел, с трудом переводя дух, и пока что не мог говорить, часто дыша – похоже, крепкие пальцы братца ему только что не свернули шею. Тем не менее, святой отец даже попытался мне улыбнуться – мол, не беспокойтесь, со мной все в порядке... Ладно, пусть отдышится, я его шею чуть попозже осмотрю.
– Так спрашиваешь, Якуб, что произошло?.. – я подошла к Гордвину, который все еще был без сознания. – Просто этот молодой человек решил расправиться со своим братом, а мы ему помешали.
– Надо было этого типа связать на ночь... – буркнул Коннел, потирая ушибленную руку. – Я еще лучше на цепь посадить. В наморднике.
– Хуже другое – нам этого свихнутого придется тащить с собой и дальше... – высказал свое мнение Якуб. – Боюсь, он вскоре доведет нас до белого каления, и мы высокородного еще по дороге втихую придушим, не доведем до «Серой чайки»...
Надо сказать, что со словами парней я была полностью согласна.
Глава 13
– Ваше Высочество, надеюсь, вы соизволите нам пояснить, что произошло нынешней ночью, и чем был вызван ваш поступок, не имеющий никакого оправдания?
Хотя Пес Веры так и не сумел отдохнуть за сегодняшнюю ночь, но, тем не менее, голос у него сейчас был такой холодно-жесткий, что даже мне стало немного не по себе. Надо сказать, что прошедшей ночью, хотя все служители церкви и проснулись от шума, но мы попросили их не беспокоиться – мол, утром все поясним. Ну, отец Арн и Павлен не стали спорить или задавать вопросы, и сразу же уснули, а вот с отцом Витором все обстояло куда хуже. Прежде всего, он очень долго не мог восстановить дыхание, да и горло, которое едва не раздавил любимый братец, болело весьма ощутимо, так что отец Витор смог уснуть всего лишь через несколько часов, едва ли не под утро. Конечно, тогда, ночью, самым лучшим было вывести молодого человека на свежий воздух, а не оставлять в пещере, где хватает дыма от сожженного можжевельника, только вот делать это ночью не стоило, особенно когда неподалеку от входа хватает зверья, которое догрызает останки несчастного архара. К тому же бесконечные завывания и стоны кальчоны вовсе не вызывали желания покинуть пещеру. Понятно, что сейчас отец Витор чувствовал себя хуже всех нас, да и говорить в полный голос все еще