Не знаю, сколько прошло времени, просто в какой-то момент нам всем стало понятно, что вокруг корабля находится чистое море, и в зелено-синей воде не видно никого из зириддаров. Тишина, только легкий ветерок шевелит паруса да плещется вода за бортом... Минута шла за минутой, и ничего не менялось. Неужели отбились? Если так, то просто замечательно, а не то обе баночки с ядовитым веществом к этому времени были почти пустые.
– Как вы думаете, они ушли?.. – я вопросительно посмотрела на капитана Маркуса, но тот лишь покачал головой.
– Трудно сказать наверняка... – судя по недовольному голосу капитана, в этом у него были большие сомнения.
– Наверное, все же отвязались... – я подошла к борту и посмотрела на море. Точно, никого нет. Неподалеку от меня стоял отец Арн и тоже всматривался в чистую воду. Даже издали было заметно, как он устал – еле на ногах держится. Вон, обеими руками в канаты вцепился... Надеюсь, что до своей каюты святой отец сумеет добраться без посторонней помощи.
Я не успела ничего сказать, как внезапно из воды возле корабля вынырнул зириддар, взмахнул рукой, и отец Арн стал клониться вперед – у него из груди торчал узкий костяной нож. Не знаю, как я умудрилась едва ли не одним прыжком подскочить к отцу Арну, ухватить его за одежду и рвануть к себе, не давая выпасть за борт. На палубу мы упали вдвоем, но я тут же откатилась в сторону, вскочила на ноги и вновь бросилась к борту. Зариддар все так же находился рядом с «Серой чайкой», и, судя по всему, все же намеревался проломить своим мечом борт корабля. Похоже, этому обитателю моря поперек горла встала одна лишь мысль о том, что оказавшийся в этих местах корабль сумеет покинуть здешние воды. В воздухе вновь свистнул костяной нож, но я успела уклониться, и невольно сунула руку в карман, нащупав там бутылочку из-под лекарства... Сама не знаю зачем, я схватила эту почти пустую бутылочку, и швырнула ее в зириддара.
Я никогда не умела точно попадать в цель, но на этот раз мне повезло – впрочем, когда кидаешь что-либо едва ли не себе под ноги, то промахнуться сложно. Вот и брошенная мной бутылочка ударилась о металлический шлем зириддара, развалилась на несколько осколков, часть их которых попала прямо на тело обитателя моря, чуть поцарапав ему кожу. Почти сразу же в тех местах, куда покали осколки бутылочки, бледная кожа зириддара побелела еще больше, до меня донеслось невероятно громкое шипение – очевидно, те несколько капель жидкости, которые все еще оставались в бутылочке, попали ему в крохотные ранки. По всей видимости, боль была настолько сильной, что зириддар почти что подпрыгнул над поверхностью воды, а затем, не переставая шипеть, скрылся в глубине. Похоже, это средство для обеззараживания причиняет морским обитателям особую боль – недаром в свое время даже химера шарахнулась от нашего корабля... Думаю, вряд ли меня кто будет осуждать, но я швырнула вниз и обе почти пустых баночки из-под ядовитой мази – подавись, рыбина!
Мы с Коннелом одновременно подбежали к лежащему отцу Арну. Молодой человек был в сознании, и даже попытался улыбнуться:
– Надо же, как я оплошал...
– Потерпишь немного?.. – Коннел чуть отодвинул меня в сторону, склонившись над лежащим.
– Конечно...
– Погоди, мы тебя сейчас в каюту отведем, только ты за этот нож не хватайся... Помоги!.. – это уже относилось ко мне.
Мы с двух сторон подхватили отца Арна, подняли его и повели, вернее, едва ли не потащили на себе. Конечно, будь у него хоть немного сил, святой отец не позволил бы мне помогать ему, но сейчас было не время для капризов или излишних эмоций.
– Господин Коннел!.. – раздался вслед нам голос капитана. – Отведете раненого в его каюту, и сразу же идите в трюм – там сейчас нужна помощь. Да, и передайте святому отцу: на борту есть раненые матросы, которым тоже надо помочь.
– Разумеется... – Коннел прекрасно понимал, что капитан не имеет права ему приказывать, но когда речь идет о спасении корабля и здоровье экипажа, то тут уже не до церемоний.
Мы спускались вниз, и до нас доносились приказы капитана: впередсмотрящего на марс (я уже знала – так называется площадка на мачте, где сидит наблюдатель), раненые отправляются в кубрик, и там ждут помощи, а все остальные идут в трюм, помогают заделывать пробоину... Да, нападение зириддаров без последствий не обошлось.
Надо сказать, что появление раненого отца Арна по-настоящему расстроило Павлена и отца Витора. Уложив раненого парня на кровать, Коннел вынужден был уйти – во-первых, ему нужно было спешить в трюм, помогать заделывать полученную пробоину, а во-вторых, в крохотной каюте и без него было очень тесно.
Павлен не стал понапрасну терять время: слушая то, что я ему рассказывала о схватке на палубе, он разрезал окровавленную одежду отца Арна, осмотрел рану с торчащим из нее ножом, и покачал головой.
– Кажется, кому-то крупно повезло. Не задет ни один важный орган, хотя и есть кровопотеря, но нож, разумеется, надо немедленно удалить... Госпожа Арлейн, мне нужна ваша помощь. Надеюсь, вы не упадете в обморок от вида крови или разрезанного человеческого тела?
– А надо?.. – мрачно поинтересовалась я.
– Оставьте ваши плоские шуточки... – поморщился Пес Веры. – Не до них. Сейчас мне нужна чистая вода, бинты... В общем, принесите для начала воду, а там будет видно.
Последующие пару часов были для меня сплошным кошмаром. Вначале Павлен умело удалил нож из тела отца Арна, затем зашил рану, и мне пришлось ее перевязывать. К несчастью, рана оказалась довольно глубокой, так что повозиться всем нам пришлось немало.
Затем, оставив отца Арна, заснувшего от каких-то снадобий, на попечение отца Витора, мы с Павленом отправились в кубрик, где нас уже давненько ждали раненые матросы. Стоит отметить, что раны у двоих матросов оказались куда более серьезными, чем могло показаться на первый взгляд, так что оказание медицинской помощи заняло немало времени. Я с небольшой завистью смотрела на то, как лихо Павлен орудует скальпелем, останавливает кровь, зашивает раны, накладывает повязки... Тут и без долгих объяснений понятно, что у Пса Веры есть неплохой опыт в медицине.
Время от времени в кубрик заглядывали матросы, которые работали в трюме, так что мы были в курсе всего, что сейчас творится на корабле. К несчастью, во время атаки зириддаров в обшивке трюме все же была пробита дыра, и хотя плотник каким-то образом сумел заделать пробоину, все же в трюме воды было в излишке. Необходимо было вычерпать всю оказавшуюся там воду, и выяснить, нет ли где еще повреждения. В общем, тем, кто находится на «Серой чайке», было не до отдыха.
Конечно, сейчас не время об этом думать, но в глубине души я даже порадовалась тому, что корабль идет с пустыми трюмами. Во-первых, товар наверняка бы пострадал от морской воды, да и до места повреждения людям было бы добраться куда сложнее. Все одно пришлось бы выгружать товар из трюма, и, возможно, даже отправлять испорченный груз за борт... Кошмарный сон для любого купца! Возможно, обычному человеку трудно понять логику торговца, но в данный момент я была искренне благодарна Павлену за то, что он не позволил мне тратить время и немалые деньги на закупку товара, который все одно испортился бы в морской воде. И что это мне все время лезут в голову дурные мысли?
Мы провозились с ранеными моряками куда дольше, чем рассчитывали, и потому, проводив Павлена до его каюты (увы, но господин инквизитор настолько устал, что передвигаться без посторонней помощи ему было сложно – даже его сумку с медицинскими инструментами и лекарствами пришлось тащить мне), я поняла, что уже наступило время моего дежурства возле принца Гордвина. Великие Небеса, ну какое сейчас может быть дежурство, если я устала, словно заезженная лошадь, мне хочется спать или хотя бы просто немного отдохнуть?! Глаза закрываются, и есть огромное желание махнуть на все рукой... Все так, только вот тем, кто сейчас возится в трюме – им ничуть не легче, чем мне.
Что ж, выбора нет, только вот мне для начала надо заскочить в свою каюту и переодеться, потому что на мою одежду попало немало крови, как от отца Арна, так и от матросов, которых я перевязывала. Хорошо, что в дорожной сумке еще есть чистая одежда. Ну, если и она испачкается, то в этом случае мне придется заняться стиркой в своей каюте, чего, вообще-то, мне никак не хочется – прачка из меня никудышная.
Заглянув на камбуз, и взяв кое-какую еду у кока, направилась к Гордвину. Как мы и договаривались, Якуб открыл мне дверь только после условного стука, а кроме того мне пришлось подать голос. Надо сказать, что мой бывший работник был очень недоволен и сидел с весьма кислым видом – я все же немного опоздала к началу своей смены. Я понимаю Якуба: просидеть хоть несколько лишних минут в компании опального принца – это не то удовольствие, которое нам бы хотелось получить.
– Чего так долго?.. – вместо приветствия пробурчал Якуб.
– Так получилось... – пожала я плечами, не желая вступать в разговоры при принце Гордвине, который, похоже, не спит. – Ты иди сейчас в трюм, помоги парням...
– А что такое?
– Судно получило пробоину... – вздохнула я. – К этому времени ее, кажется, заделали, но воды внутрь все же попало немало. Сейчас матросы воду убирают, так что, сам понимаешь, лишние руки там очень нужны.
– Как это случилось? Я хотел спросить, как пробоина появилась? Мы же посреди моря, а не на реке...
– Поинтересуешься у матросов, они тебе все доложат, в подробностях.
Когда за Якубом закрылась дверь, я вновь подумала о том, что мне каким-то образом надо выдержать общении с принцем Гордвином в течение целых восьми часов! Ну до чего же парень неприятный! Ладно, будем считать так: если дорогу от Птичьей Гряды осилила, то восемь часов в обществе принца Гордвина как-нибудь переживу.
– Ваше Высочество, необходимо поесть... – начала я, но тот внезапно перебил меня.
– От тебя пахнет кровью.
– Вам кажется.
– Это тебе кажется, что меня можно обмануть.