что-то не нравится, то оформляйте официальную жалобу, требуйте расследования. Надеюсь, это все, что вы мне хотели сказать? Тогда наш разговор закончен, и на прощение могу пожелать вам всего самого наилучшего.
Не слушая того, что мне еще пытался сказать, вернее, прокричать Ютек, я повернулась и, не оглядываясь, направилась к своей карете. Ничего, пускай высокородный шумит, все одно это единственное, что он сейчас может сделать. Лично у меня сейчас другое желание – забраться в карету, и, наконец, поспать, а не то за последние дни для сна удавалось вырвать лишь минуты, да и те урывками, а все остальное время у меня не было и минуты покоя.
Захлопнув за собой дверь кареты, и усевшись на сидения рядом с Коннелом, я заметила, что напротив меня, подле Якуба, пристроился какой-то невысокий священник в простенькой серой одежде. Это кто еще такой?
– Отец Варб, к вашим услугам... – почти что прошелестел священник, опережая все мои вопросы. – Я буду сопровождать вас на пути в столицу.
– А что, без сопровождающих никак не обойтись?.. – поинтересовалась я. – Или вы опасаетесь, что наш возница заблудится в дороге?
– Всякое может произойти, все мы ходим под волей Небес... – вздохнул священник, перебирая простые деревянные четки.
Не надо обладать большой сообразительностью, чтоб уяснить: несмотря на заурядный внешний вид священнослужителя и его невзрачное одеяние, понятно, что какого-либо недотепу нам вряд ли бы послали. И откуда он – это тоже ясно.
– Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы – служитель инквизиции?.. – со всей возможной вежливостью поинтересовалась я.
– Совершенно верно... – протянул отец Варб с благостным видом. – Я ее скромный слуга. Мне поручено узнать у вас все подробности о вашей поездке в Зайрос, и о том, что творится на тех дальних землях.
– Но разве господин Павлен, то есть я хотела сказать Пес Веры...
– Покорнейше прошу меня простить, но я нахожусь на службе нашего ордена, и всего лишь исполняю то, что мне приказано сделать. Так вот, меня интересует не только ваше пребывание в Зайросе, но все мелкие подробности... этого путешествия, начиная с того момента, как «Серая чайка» отошла от причала, направляясь в ту дальнюю страну.
– Но это займет немало времени!
– А вы куда-то торопитесь?.. – отец Варб смотрел на меня чистым взглядом ребенка. – До столицы два дня пути, так что можно особо не спешить. К тому же за это время вы можете припомнить как все особенности той страны, все сложности и трудности вашего непростого путешествия...
Лично мне все ясно – к нам прислали дознавателя, и он всю дорогу будет вести следствие. Нашел время и место, чтоб его!.. Похоже, что благостное намерение закрыть глаза и провалиться в глубокий сон для меня пока что остается недостижимой мечтой.
По счастью, заговорил Коннел:
– Ох, Арлейн, и беседа у вас была с господином из Польнии! Послушал с удовольствием.
– Да, хозяйка, знатно вы с ним пообщались... – подтвердил и Якуб.
– Присоединяюсь к мнению этих молодых людей... – прошелестел священник. – Должен сказать, что ваш разговор с этим господином был весьма громогласным, и, без сомнения, о нем сегодня же к вечеру в Панкее будут знать многие.
– Это плохо?
– Смотря с какой стороны посмотреть. В данной ситуации есть как плюсы, так и минусы, но я склонен считать, что плюсов все же больше... О, вот мы и отправились в путь!
Верно – карета наконец-то тронулась с места. Ну и хорошо, хватит стоять на месте. Судя по тем звукам, что доносились до нас, можно было понять, что в пути мы не одиноки – наверняка вместе с нами едет и принц Гордвин, и святые отцы, и охрана – куда ж без нее?! Очень хотелось узнать хоть что-то про отца Витора, но я понимала, что в ответ получу только самые общие слова. Ну, а раз так, то я спросила о другом:
– Отец Варб, вы не знаете, кем является тот молодой офицер, о судьбе которого меня сейчас расспрашивал этот самый Ютек?
– А этот юноша – он жив?.. – вопросом на вопрос ответил инквизитор.
– С полной уверенностью могу сказать – нет... – покачала я головой. – Выжить на маленьком плоту неподалеку от берегов Зайроса без воды и пищи, да еще в открытом море, где в глубине воды хватает самых разных чудищ... Совершенно исключено. Не думаю, что у парня был хотя бы один шанс спастись.
– Понятно... – вздохнул инквизитор. Немного помолчав, он продолжал. – Этот молодой человек, о котором шла речь – племянник одного из очень знатных людей Польнии. Если выяснится, что он погиб, то у офицеров «Тау» будут большие неприятности.
– У нас тоже?.. – спросил Якуб.
– Трудно сказать... – развел руками инквизитор. – Если все произошло именно так, как вы и сказали, то к экипажу «Серой чайки» не может быть никаких претензий. Но вот господам с «Тау» придется плохо.
– Если его родственники столь знатные люди, то зачем парня понесло в Зайрос?.. – поинтересовалась я. – Захотел участвовать в захвате принца Гордвина, и получить свою долю славы и немалую награду? А когда полез на наш корабль, то был уверен, что принадлежность к знатной семье защитит его от всех опасностей?
– Думаю, вы сами ответили на все вопросы... – тонко улыбнулся священник.
Два последующих дня прошли у нас в дороге. Не сказать, что нам удалось хорошо выспаться, зато этот неказистый священник нас только что не выпотрошил, по счастью, только морально. За оба дня пути он ни разу не сомкнул глаз, и даже было не заметно, что он хоть немного устал. Любопытство этого человека не знало границ, а выдержка была просто-таки беспредельной, и постепенно его вопросы стали всерьез выводить нас из себя. В это трудно поверить, но к концу пути я уже начала ненавидеть отца Варба, вернее, его тихий ровный голос без эмоций, который нас буквально обвязывал, сковывал движения, заставлял чувствовать себя виноватыми в том, будто мы могли что-то забыть. Не знаю насчет парней, а мне подумалось: если б я оказалась в камере, и меня стал бы допрашивать этот человек, то уже к концу первых же суток заключения я б ему все рассказала, лишь бы не слышать этот монотонный голос, полностью лишенный каких-либо интонаций. Понятно, что мы имеем дело с одним из следователей инквизиции, и сейчас этот человек занимается своим делом. Вроде все правильно, только все одно мне бы от таких людей хотелось держаться как можно дальше.
В столицу мы приехали поздно вечером, было уже достаточно темно, и из небольшого окна кареты я не смогла как следует рассмотреть те улицы, по которым мы проезжали. Зато глядя на Коннела можно было понять, что он с трудом удерживается, чтоб на ходу не открыть дверцу кареты и, не оглядываясь, отправиться к матери и брату.
Нас привезли в какое-то здание немалых размеров, вокруг которого находилась высокая ограда. Горящие факелы у входа, много освещенных окон... Похоже, несмотря на позднее время, здесь и не думали отдыхать. Выйдя из кареты, и посмотрев на то, как за нами закрываются массивные ворота, а также на стражников и монахов в капюшонах, которых на дворе хватало, мне только и оставалось, что покачать головой:
– Что-то мне здесь не очень нравится. Надеюсь, это не тюрьма?
– Пока что я не нашел в ваших словах ничего такого, что заслуживало бы заключения в тюремные стены с последующим покаянием... – в голосе отца Варба, вышедшего из кареты, было нечто среднее между сожалением по этому поводу, и праведным спокойствием. – Это скромное здание – одно из отделений Святой инквизиции, и нравиться всем подряд не должно, но зато при виде этого дома люди должны испытывать должное почтение. Помимо всего прочего, в нем есть комнаты для гостей. Здесь вы переночуете, а утром...
– Как переночуете?! – только что не взвыл Коннел. – Я же ясно сказал: собираюсь пойти к своим родным! Чтоб вы знали, дома я уже несколько лет не был!
– В таком случае один день ожидания ничего не решает... – все так же негромко прошелестел отец Варб.
– Но...
– Господин Коннел, не советую вам настаивать на своей просьбе, потому как не я принимал это решение, не мне его и отменять.
– Надеюсь, в тех комнатах, что вы нам отвели для отдыха, хотя бы нет решеток на окнах... – я встряла в разговор, видя, что Коннел выходит из себя.
– Не смешно... – покосился на меня отец Варб. – Но если господин Коннел будет настаивать на своем, то решетки на окнах в его комнате обязательно появятся.
– Коннел, успокойся... – положила я свою ладонь на руку парня, который готов был сию же секунду уйти отсюда, несмотря на возможные последствия. – Завтра ты обязательно увидишь мать и брата! И потом, сейчас уже достаточно темно, а ваш дом находится в пригороде, и добираться до тех мест наверняка придется довольно долго...
– Разумные слова... – отец Варб перебирал четки. – Сейчас каждого из вас отведут в его комнату...
– Вы нас что, запереть собрались?.. – мрачно поинтересовался Якуб, который до этого помалкивал.
– Задвижка на дверях в ваших комнатах находится изнутри... – и отец Варб направился к входу в здание. Нам ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.
Надо сказать, что выделенная мне маленькая комнатка явно не предназначалось для отдыха принцев крови или высокопоставленных особ, хотя кто их, этих инквизиторов, знает... Стол, табурет, простая кровать с набитой соломой подушкой и матрасом – вот и вся обстановка этой так называемой комнаты для гостей. Н-да, не густо. Нисколько не удивлюсь, если инквизиторы и своих гостей-аристократов размещают тут же, в этой бедной комнатушке – так сказать, для усмирения гордыни и подтверждения тщетности всего земного. Что же касается лично меня, то в последнее время я настолько отвыкла от более-менее комфортных условий, что сейчас рада была бы улечься даже на полу, лишь бы меня не беспокоили, дали возможность как следует выспаться. Уже засыпая, подумала о том, что отец Витор сейчас, скорей всего, находится со своим отцом и братом... Интересно, он обо мне вспоминает?
К сожалению, с утра у нас опять не было покоя. Нас троих разбудили ни свет, ни заря, и отец Варб (который, как мне кажется, вообще никогда не спал), сообщил нам, что мы обязаны быть на обедне в церкви Святых Истин – по сути, это главная церковь нашей страны. Зачем? А разве не понятно? Тогда нам следует знать последние новости...