о еще, что не очень агрессивное – лодки с рыбаками лишний раз не переворачивает, да и воду не любит покидать, хотя иногда и выползает на берег. Только вот когда это озерное создание терзает голод, то в воду лучше не заходить...
Вчера вечером над озером появилась странная птица, очень похожая на летучую мышь, только вот уж очень больших размеров. Вообще-то эта птица уже несколько раз появлялась в этих местах, но парила слишком высоко, враждебности не проявляла, на людей наброситься не пыталась, и потому местные жители ее не трогали – уж очень вид у летуна был неприятный. Впрочем, в последнее время люди из соседних племен уже не раз говорили о том, что к ним то и дело забредают странные звери и появляются птицы, которых ранее никто и никогда не видел. Общее мнение было таким: этих непонятных существ не только привезли с собой белые люди, но еще и отвезли их вглубь страны, то ли к Птичьей Гряде, то ли за нее.
Так вот, эта необычная птица, оказавшись над озером, внезапно напала на мичибичи, который к вечеру решил полежать в теплой воде прибрежной отмели. Схватка между водным зверем и летуном разгорелась не на жизнь, а на смерть, и если бы не охотники, которые всадили в эту птицу не один десяток стрел, то еще неизвестно, чем бы все закончилось. Раненая птица пыталась выбраться на берег, правда, без особых успехов – мичибичи утащил ее под воду, оставив на берегу лишь кусок оторванного крыла....
Вот именно тогда старейшины и решили: во всем виноваты пришельцы из-за моря, тем более что подтверждают и местные ведуны. Дескать, все зло находится у Птичьей Гряды, а раз так, то пусть белые люди с этим и разберутся, а не то местные племена, и верно, объединятся, и вот тогда чужакам точно ничего хорошего ждать не стоит...
За этими разговорами мы как-то незаметно вновь вышли к дороге, и я с огромным облегчением увидела свой обоз, который, и верно, охраняло несколько человек. Увы, как оказалось, это было далеко не все.
– Госпожа Арлейн, вам придется оставить часть товара жителям этого племени... – обернулся ко мне Коннел.
– Извините, не поняла.
– Дело в том... – чуть улыбнулся Мерус, – дело в том, что те иноземцы, кому выпало счастье общаться со старейшинами племен, должны одарить их за такую честь.
– Я бы, знаете, прекрасно прожила и без подобного счастья.
– Понимаю, но закон есть закон, а потому как бы вы не сопротивлялись, но для племени Серых Росомах вам все же придется оставить подарки.
– Хорошо, я сейчас покажу вам то, что можете взять...
– Простите, госпожа Арлейн, но я сам буду определять, сколько мы заберем.
– То есть это узаконенная форма грабежа?.. – я стала злиться. – А еще вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее?
– Если вам станет легче, то можете считать и так. Кстати, не советую возмущаться – ни к чему хорошему это не приведет.
Мне оставалось только стоять и смотреть на то, как часть мешков с телег перекочевывает на плечи все тех же невысоких людей. Особой скромностью местные жители не отличались, и потому без зазрения совести стаскивали с телег один мешок за другим. Увы, но в такой ситуации сделать ничего нельзя, и мне оставалось только подсчитывать убытки. Пожалуй, если так дело пойдет и дальше, то до той самой Птичьей Гряды мы вряд ли довезем хоть что-то. Боюсь, останемся даже без телег.
По счастью, кончается все, в том числе закончился и этот грабеж. Если прикинуть на глазок, то с телег стащили едва ли не треть груза. Невесело... Когда последний из местных жителей, держа на плечах мешок, скрылся в зеленых зарослях, к нам подошел Мерус.
– Думаю, вам не стоит уж очень сильно досадовать... – обратился он ко мне. – Зато теперь у вас будет спокойный путь по землям Серых Росомах, а за безопасность, как вы понимаете, и заплатить не жалко. За сим позвольте распрощаться.
– Предпочитаю говорить «до свидания»... – отозвалась я, увязывая на телегах оставшийся груз. – Или вы думаете, что мы больше никогда не увидимся? Лично я все же надеюсь на встречу с вами на обратном пути. Надеюсь, нам будет что обсудить.
– Буду рад увидеться вновь... – и мужчина скрылся в лесу.
Зато я была бы рада с тобой никогда не встречаться, хотя, поверь, твоей рожи никогда не забуду. Ничего, если нам еще доведется встретиться, причем желательно в иных условиях, то разговор будет короче и куда жестче.
– Слышь, Коннел, а кто такой этот Мерус?.. – Павлен занимался тем, что увязывал груз на соседней телеге. – Он, как я погляжу, с местными на короткой ноге, их язык знает, да и одежда у него такая же, как у здешних обитателей. Как-то непривычно такое видеть, во всяком случае, мне...
– Мерус давненько в эти края явился... – пожал плечами Коннел. – Не знаю, золото он собирался тут мыть, или драгоценные камни искать, только парень сумел как-то быстро поладить с местными. Их язык быстро выучил, жить среди них стал... Мерус и сам не раз говорил, что с этими людьми ему куда лучше, чем с переселенцами. Насколько мне известно, на родине у него ни семьи, ни детей, так что дома его ничто не держит. Конечно, среди здешних людей своим он никогда не станет, но, похоже, такая жизнь его вполне устраивает, а раз такое дело, то пусть человек живет, как хочет.
– Так, мы можем идти дальше... – я подошла к Коннелу. – Если я правильно поняла вашего приятеля, пока что нам можно не опасаться очередного нападения со стороны местного населения?
– Мерус мне не приятель, а просто знакомый... – развел руками проводник. – А нападения воинов племени, и верно, теперь можно не опасаться.
– Замечательно. Еще скажите, дорога впереди сейчас пойдет очень ухабистая? Проехать по ней очень трудно?
– Должен вас порадовать... – хохотнул Коннел. У него сейчас было прекрасное настроение. – Ближайшие несколько верст дорога будет едва ли не как в городе – ровная, и там почти нет торчащих из земли корней.
– А вот этим вы меня, и верно, порадовали... – и я изо всей силы врезала коленом нашему дорогому проводнику между ног, и одновременно с этим ударила локтем в правое подреберье, целя в печень. Как и следовало ожидать, проводник согнулся, хватая ртом воздух и не в силах выговорить ни слова, а потом и вовсе упал на землю.
– Это что еще такое?.. – надо же, Пес Веры не выдержал, повысил голос. Вообще-то его можно понять, никто не ожидал от меня ничего подобного, да и причины для такого отношения к нашему проводнику, по их мнению, не было. Впрочем, остальные тоже смотрели на меня растерянно и с недоумением.
– Ничего особенного... – пожала я плечами. – Хочется надеяться, что господин Коннел верно меня понял. Якуб, помоги нашему страдальцу-проводнику забраться на телегу, пусть немного прокатится, в себя придет, а то он что-то плохо себя чувствует.
– Но как же... – растерянно начал Якуб, но я его перебила.
– Все в порядке, не стоит беспокоиться понапрасну. Якуб, делай то, что тебе приказано, ну, а касаемо всего остального... Только что господин Коннел сказал нам, что дорога впереди более или менее безопасная, да еще и сравнительно ровная, так что какое-то время мы сумеем продвигаться и без его бесценной помощи, а тем временем наш уважаемый проводник пускай отдохнет. Умаялся, бедняга. Надеюсь, часа ему хватит на то, чтоб придти в себя. Если на то будет милость Богов, то и очень опасное зверье нас за это время не потревожит, а уж если какой хищник и появится, то, может, и сами с ним управимся...
На телегу Коннел сумел забраться с большим трудом, можно сказать, Якуб затащил его на себе. Когда же обоз вновь двинулся вперед, я негромко сказала нашему проводнику, который все еще не мог разогнуться и постанывал сквозь зубы:
– Господин Коннел, если вы рассчитывали сделать счет равным, то есть один-один, то у вас это не совсем получилось. Сейчас у нас с вами счет два-один в мою пользу, только вот играете вы грязно. Я тоже, как вы успели заметить, излишком гуманизма не страдаю, так что не заставляйте меня доводить счет до трех-одного, и опять в мою пользу, разумеется.
Проводник ничего не ответил, но глянул на меня так, что я поняла – этот парень так быстро не угомониться, и в самое ближайшее время постарается сделать счет равным, а потом вырваться вперед. Эх, господин Коннел, не с тем человеком ты связался, я тоже не люблю проигрывать.
Как и ожидалось, дорога сейчас была куда более ровной, да и слова Меруса о безопасном пути сыграли свою роль, так что передвигались мы сейчас на диво быстро, да и чувствовали себя сравнительно спокойно. Коннел все еще не вставал с телеги, что неудивительно – приложила я ему от души. Заслужил...
Вскоре рядом со мной оказался отец Витор. Пожалуй, из всей этой тройки святош он нравился мне больше всех, да и, рискну предположить, ему нравилось разговаривать со мной. Если честно, то и мне с ним тоже, потому как, несмотря на свое темное облачение, этот молодой человек не был жестким догматиком, и к тому же не замыкался в себе.
– Госпожа Арлейн... – начал, было, он, но я его перебила.
– Отец Витор, хотите, я вам скажу, о чем вы хотели меня спросить? Вы не можете понять, с чего это вдруг я накинулась на нашего проводника, и едва ли не искалечила его, бедняжку?
– Ну, чтоб предугадать мой вопрос, не надо быть провидцем... – хмыкнул отец Витор. – Я, честно говоря, не нахожу должного объяснения вашему довольно-таки жестокому поступку. И к тому же вы ему сказали про счет два-один...
– Отец Витор, у вас прекрасный слух! Поздравляю.
– Польщен. И все же соблаговолите ответить на мой вопрос.
– Все, что вы пожелаете, святой отец... – улыбнулась я. – Ради вас – все, что попросите! В пределах разумного, разумеется. Но если бы даже намекнете на что-то большее – обещаю подумать.
Возможно, подобное кому-то покажется странным, но с этим парнем в темном церковном облачении я чувствовала себя на диво легко и просто, и даже иногда позволяла себе шутить, что для меня совсем нехарактерно. Хороший паренек, чем-то напоминает мне ребятишек из детства, когда все было проще, и можно было не скрывать свои чувства и эмоции. С отцом Арном я бы себе никогда не позволить изъясняться в таком тоне – слишком он суровый, да и следит едва ли не за каждым нашим шагом, а уж про Пса Веры я и не говорю – с инквизицией шутки могут выйти боком.