– Да уж, попал я... – невесело усмехнулся Коннел. Какое-то время он молчал, и я тоже ничего не говорила – просто стояла рядом. Тем временем дождь все усиливался, мы оба вымокли уже насквозь, но уходить под крышу не хотелось. Конечно, грохочет все сильней, вода с неба льется потоком, но молнии пока что в землю рядом не бьют – хотя бы это хорошо... Совсем как сцена из душещипательного романа – двое под дождем... Можно сказать, романтическая обстановка, только вот на душе тошно.
– Скажите господину Павлену, что сумели меня уломать... – наконец произнес Коннел. – Заодно сообщите ему, что обещали мне хорошо заплатить, и только потому я согласился. Дескать, деньги всем нужны. Кажется, вы называли цифру в тысячу золотых? Вот и озвучьте своему нанимателю эту сумму – дескать, на меньшее я не согласен.
– Хорошо... – кивнула я головой. – Почему вы решили пойти с нами?
– То есть как это – почему?.. – в голосе Коннела была то ли насмешка, то ли горечь. - Конечно же, из-за денег. Считайте, что мы с вами два сапога пара, а тысяча золотых – это огромные деньги. Вас такой ответ устаивает?
– Более чем.
– Ну и прекрасно.
Так, похоже, что при окончательных подсчетах итогов поездки в графе «непредвиденные расходы» цифра окажется во много раз больше той, которую я прикидывала первоначально. Если дело и дальше так пойдет, то, боюсь, после подведения итогов как бы мне не оказаться в убытке.
Еще пару седмиц назад от подобной перспективы у меня бы враз испортилось настроение, причем надолго, а сейчас я чувствую всего лишь досаду, и не более того. Почему? Не знаю, но здесь, в этих необжитых краях, вдали от цивилизации, многое из наших сложностей воспринимается как-то по-иному...
Глава 7
От монастыря до Птичьей Гряды мы шли около часа. По счастью, к утру дождь прекратился, тучи ушли, и на чистом голубом небе вновь сияло яркое солнце. Что ж, уже хорошо, тем более что сейчас легко дышится, воздух после дождя чистый, хотя идти по сырой траве – удовольствие небольшое. Конечно, через какое-то время все подсохнет, только вот дожидаться подобного счастья под крышей монастыря у нас совсем нет времени.
Разумеется, пока что мы шли по дороге, вернее, у нас под ногами было нечто, весьма отдаленно напоминающее дорогу, по которой от святой обители люди направлялись в сторону скал. Правда, за последнее время эта дорога стала зарастать. Понятно, что именно по ней ушел и отец Витор, тайком покинувший монастырь. Конечно, я не знаю причину, по которой парень поступил настолько опрометчиво, но хочется надеяться, что у него были на то серьезные основания. Вообще-то одному соваться в здешние места крайне опасно – ведь не просто же так монахи не решаются отходить от монастыря на большие расстояния хотя бы для того, чтоб поставить силки на птицу или зверюшку. Единственное, что делают святые братья, чтоб не умереть с голоду – так это копают рядом с монастырем съедобные корешки, благо их тут хватает, да еще ловят мелкую живность вроде ящериц и змей. А еще каждый день кто-либо из святых братьев занимается отловом кузнечиков и сверчков: оказывается, эти сушеные насекомые пользуются немалой популярностью среди святой братии. Как сказал один из здешних монахов: «а что такого, кузнечики и саранча у нас давно считается чем-то вроде заменителя семечек, мы к ним уже привыкли, да и на вкус они очень недурны...«
Правда, когда нам предложили блюдо сушеных кузнечиков, мы от них вежливо отказались: мол, спасибо, но подобная еда – это на любителя, а мы пока что к таким ценителям здешних яств не относимся... Между прочим, ловить и готовить эту летающую шушеру монахов научили местные жители, среди которых насекомые считаются такой же нормальной едой, как мясо или фрукты.
Знаете, я понимаю монахов – здесь, и верно, отходить от монастыря на большое расстояние довольно-таки опасно. Вон, сейчас в небе над нами кружится фадермус – то самое существо, одновременно напоминающее и птицу, и летучую мышь. Правда, сегодняшняя тварь размерами будет поменьше того фадермуса, которого я видела вчера, но все одно понятно, что размеры у этого летуна более чем приличные. Между прочим, весьма неприятное создание – оно уже несколько раз пыталось нас атаковать, однако меч отца Арна быстро отбил у этого существа охоту вновь нападать на нас. Тем не менее, улетать от нас фадермус явно не торопится, чего-то выжидает.
Эх, жаль, сейчас нет возможности подстрелить эту непонятную птичку и сделать из нее чучело – в нашей стране любители диковинок этого фадермуса у меня б с руками оторвали, да и на золото бы не поскупились. Увы, но чего нет – того нет. Кстати, идея неплохая: когда вернемся в Зайрос, надо будет потрясти тамошних торговцев насчет чучел здешних экзотических животных – наверняка у них имеется что-то похожее. Если чучела этих зверюшек и птиц хорошо упаковать, и положить в большие корзины, наполненные опилками или сухой травой, то этих существ вполне можно доставить неповрежденными через море. Что ж, идея неплохая, наверняка в Сейлсе найдутся таксидермисты, или, как их еще называют, чучельники, так что мне надо будет обязательно приобрести кое-что из их творений... Святые Небеса, кто о чем, а торговец о прибыли!
Хотя отец Арн идет с невозмутимым видом, я понимаю, что у него на душе только что кошки не скребут: еще бы, тот, которого он должен был оберегать, не только умудрился уйти от своего охранника, но и сумел усыпить его. Вчера отец Арн проспал чуть ли не до вечера, после чего имел весьма неприятный разговор с Псом Веры. Уж не знаю, что именно Павлен сказал отцу Арну, но, судя по тому, что у святого отца на лице все еще ходят желваки, можно предположить, что разговор был более чем неприятный. Если только мы отыщем отца Витора живым и здоровым (а я очень на это надеюсь), то с той поры отец Арн со своего подопечного глаз не спустит, причем ни днем, ни ночью.
Господин инквизитор сейчас явно не склонен к лишнему общению. Вон, тоже вооружился мечом (похоже, в том ящике, что святые отцы привезли с собой, находилось немало самого разного добра), а если судить по тому, как умело Пес Веры держит меч, то можно сообразить и без долгих пояснений, что этот человек хорошо владеет воинской наукой. Между прочим, сейчас у Павлена настроение, судя по всему, хуже некуда – мрачный, злой, недовольный... Вообще-то его можно понять – если с отцом Витором произойдет что-то плохое, то вряд ли в королевской семье будут слушать никому не нужные оправдания, пусть даже оправдывающегося и называют Псом Веры. Тем не менее, так и подмывает сказать: господин инквизитор, берите пример с отца Арна – вот кто держит себя в руках, хотя и этому парню придется ой как невесело, если хоть что-то произойдет с его подопечным.
Я ничего не говорю про Якуба, который плелся с видом человека, который вынужден идти едва ли не на самопожертвование во имя великих интересов. Между прочим, этот поросенок и слышать не хотел о том, чтоб отправиться на Птичью Гряду – дескать, если вам, хозяйка, что-то надо в тех горах, то идите туда сами, а мне за стенами святой обители делать нечего, и будет куда лучше, если я вас тут подожду, в этом самом монастыре. Мол, за это время я монахам по хозяйству помогу, да и о своей душе подумаю... После этих слов я с трудом удержалась, чтоб от всей души не врезать парню по затылку – тоже мне, нашел отговорку! Да Якуб и в нашем родном городе вряд ли имел представление, где находится хоть один храм, а если даже и знал об этом, то вряд ли туда заглядывал: святость святостью, а в кабачках проводить время куда веселей и приятней!
Единственное, что порадовало меня в разговоре с Якубом, так это то, что он даже не заикался о том, что собирается заняться старательским трудом в здешних местах. Похоже, за время нашего путешествия парень пораскинул мозгами и понял, что такому городскому жителю, как он, делать нечего в здешних опасных местах. До Якуба, наконец, дошло, что булыжники из золота на этой земле не валяются, и заниматься старательством не только трудно, но и рискованно, так что в нынешнем невеселом положении для него самый лучший выход – это пересидеть где-либо в безопасном месте до нашего возвращения, а потом отправиться домой. Пусть никаких богатств из Зайроса он не привезет, но зато жив останется, а это, в конечном итоге, куда ценнее грешного золота.
Знаете, как я уговорила своего бывшего работника пойти вместе с нами на Птичью Гряду? Сказала, что в этом случае прощу ему весь денежный долг, вернее, тот убыток, что он мне нанес, причем всю задолженность спишу подчистую. Конечно, парню можно просто приказать, и потащить его с собой, а не заниматься долгими уговорами, только, боюсь, в этом случае бесконечно ноющий и страдающий Якуб быстро доведет всех едва ли не до белого каления, а потому с моей стороны будет лучше пойти на некие жертвы. Понятно, что два раза подобное предложение не делают, и Якуб, повздыхав, с мученическим видом и тоской в голосе согласился отправиться вместе с нами. Вот спасибо, порадовал, чтоб тебя...
Перед уходом из монастыря моему бывшему работничку вручили меч и заставили взять с собой еще кое-какое оружие. Ну, воин из него примерно такой же, как из меня, то бишь ровным счетом никакой. Вначале, повесив себе на пояс меч, Якуб вообразил себя умелым воином, едва ли не мгновенно возвысившись в собственных глазах, но очень скоро все это ему надоело. Меч тяжелый, оружие мешает, и вообще он ни к чему такому не привык... Ну, тут мне вмешиваться не пришлось: Павлен, у которого и без того было паршивое настроение, разок врезал ноющему парню по шее, после чего Якуб враз заткнулся. А вот за это вам, господин инквизитор, от меня огромное спасибо.
Мне с собой тоже сунули несколько ножей и кинжал. Это верно – без оружия тут нельзя, нож нужно иметь при себе хотя бы для личного успокоения, хотя если дойдет до чего-либо опасного, то отбиться я вряд ли сумею.
Вот кто шел со спокойным видом – так это наш дорогой проводник. Еще бы: у парня есть реальная возможность заработать очень неплохие деньги, и эту возможность он не собирается упустить. К тому же Коннел уже бывал на Птичьей Гряде, и, возможно, не единожды, так что будем надеяться, парень знает, что делает.