— Если бы только в соцсетях! — зло воскликнул Игорь. — Она жаловалась, что кто-то ее преследует. Говорила, что постоянно чувствует на себе чей-то взгляд. В последнее время даже боялась по вечерам домой одна возвращаться, звонила, чтобы я или отец ее встретили.
— Вы не обращались в полицию? — поинтересовался Марк.
— Нет, что бы мы им сказали? У нас же не было никаких подтверждений тому, что кто-то на самом деле преследует Лизу, а лайки в соцсетях — сомнительное доказательство.
— Думаете, это был Александр Кузнецов? — уточнила Яна.
— Вряд ли это его настоящее имя.
— А в день гибели Лизы, вы были с ней на празднике? — спросил Марк.
— Нет, — из глаз парня полились слезы, — я вообще был против ее увлечения славянской культурой. В шутку называл ее сектанткой. Она поехала туда одна, но сказала, что вернется до темноты. А я отпустил ее, дурак! Когда она так и не появилась, я сразу начал бить тревогу, понял, что что-то случилось. Он все-таки выследил ее!
— Вы думаете, что Кузнецов как-то причастен к ее смерти? — удивилась Яна.
— Лиза никогда бы не приблизилась к реке. В пять лет она едва не утонула и с тех пор панически боится воды. Она не могла упасть в реку с пирса просто потому, что ни за что на свете не подошла бы к воде ближе, чем на десять метров. Ее убили, я уверен в этом.
Глава 17
Всю дорогу до дома Яна молчала. Она была эмоционально и физически измотана, но им еще предстояло просмотреть сотни фото, которые утром прислала Кулешову Емельянова.
Магазин тонул в темноте. Яна с утра отправила Маргарите сообщение, предупредив, что будет отсутствовать большую часть дня, но та так и не ответила, а сообщение все еще висело непрочитанным.
Пока Яна решала срочные рабочие вопросы, пришли остальные члены их маленькой детективной команды. Марк и Кулешов заняли свои обычные места за столом, а Лика, притащив из подсобки стул, устроилась в углу рядом со стеллажом с благовониями, то и дело громко чихая. Все они сосредоточенно рассматривали фото и видео с недавнего праздника. Через некоторое время Яна присоединилась к остальным, и магазин погрузился в напряженную тишину.
— Есть! Нашла! — от радости Яна даже слегка подпрыгнула на месте. Все моментально сгрудились вокруг ноутбука, вглядываясь в изображение на экране. — Вот они, — Яна увеличила картинку, и теперь все смотрели на улыбающееся лицо Елизаветы Романовой, позади которой стоял мужчина, смутно напоминавший размытое изображение Александра Кузнецова.
— Так, возможно, это он, — осторожно заметил Кулешов. Лицо мужчины было нечетким и смазанным, хотя остальные предметы, попавшие в кадр, как ни странно, были в фокусе.
— Это точно он! — не сдавалась Яна. — Убийца! Только взгляните, как он на нее смотрит!
— Смотрит и смотрит, за взгляды не арестовывают, — не разделял ее энтузиазма следователь. — Ты бы видела, как на тебя иногда глазеет Яновский, — вполголоса пробормотал Кулешов, прекрасно понимая, что Марк все равно его слышит, — он бы уже давно на пожизненное загремел, — майор выразительно округлил глаза, Марк раздраженно вздохнул, а Лика весело фыркнула, оценив шутку.
— И все-таки Яна права, это фото о многом говорит, — встал на ее защиту Марк. — Смотрите, — Он немного сдвинул картинку, и теперь все увидели то, что привлекло его внимание — Александр Кузнецов наблюдал за Елизаветой, облокотившись на капот машины, припаркованной на обочине.
Марк достал телефон и позвонил какому-то Петру Алексеевичу, после чего заверил всех, что завтра у них уже будет информация о том, на кого зарегистрирован автомобиль.
— Все, по домам, — скомандовал он, разминая затекшие плечи.
— Согласна, — отозвалась Лика, не сводя глаз с экрана телефона и что-то яростно на нем набирая. — Муж уже с ума сходит, требует, чтобы я немедленно возвращалась, иначе он явится сюда и увезет меня силой.
— А я бы еще раз просмотрела фотографии, — устало сказала Яна, — вдруг мы что-то пропустили.
— Ян, — Марк мягко положил руку ей на плечо, — тебе нужно отдохнуть. День был долгим, — Она дернулась от его прикосновения, но все же нехотя закрыла ноутбук. — Пойдем, я тебя провожу.
— Нет, — слово прозвучало резче, чем она хотела. — Я сегодня не буду ночевать дома. — Все удивленно повернулись к Яне, и ей пришлось пояснить: — Вчера я чуть не утонула в собственной комнате, сегодня до утра не сомкнула глаз, все ждала, что ко мне явится какой-нибудь призрак. Понимаете, мне страшно оставаться одной. Тем более, на нервной почве у меня, кажется, развивается лунатизм, поэтому я бы не хотела снова проснуться утром в неожиданном месте. — Щеки предательски вспыхнули, что не укрылось от Лики, она подозрительно посмотрела на подругу, но благоразумно предпочла не расспрашивать при Марке и Кулешове.
— Тогда я тебя подвезу, — не сдавался Марк.
— Не надо, я уже вызвала такси, — Яна помахала перед ним телефоном и поспешила в комнату для персонала за пальто. — Если не возражаете, я бы хотела закрыть магазин.
Намек был предельно ясен, все дружно засобирались по домам, договорившись завтра продолжить расследование. Яна помахала всем рукой и, только оказавшись в такси, смогла наконец с облечением вздохнуть.
День был очень длинным. Голова раскалывалась, а подумать предстояло о многом. Прежде всего, следовало признать, что ритуал Маргариты не сработал. При виде Марка сердце по-прежнему предательски колотилось, а щеки горели. Позапрошлой ночью Яна, сама того не ведая, оказалась в его постели, а это означало, что в какие-то моменты она себя не контролирует и теперь боялась, что в бессознательном состоянии сделает то, о чем потом будет жалеть. Хотя при воспоминании о его жарких объятиях подкашивались ноги, и она стала подозревать, что еще немного и в следующий раз в его постели она может оказаться вполне осознанно. Поэтому, не доверяя себе, Яна решила, что лучше держаться как можно дальше от Марка и от соблазна опять забежать к нему в гости среди ночи.
Машина остановилась у знакомого подъезда. Яна попрощалась с водителем и, подхватив небольшую сумку с вещами, поспешила туда, где, как надеялась, будет в безопасности.
Она тихонько открыла дверь ключом, но быстро поняла, что в квартире ее уже ждут. Мать выглянула из кухни и приветливо улыбнулась:
— Поздно же ты работать заканчиваешь! — она вытерла руки о полотенце, свисавшее с плеча, и забрала у Яны сумку с вещами. — Мой руки, я котлеток нажарила.
Яна с удивлением смотрела на мать. Она все еще не могла привыкнуть, что та больше не притрагивается к бутылке. За этот месяц Вера отвадила всех старых дружков-собутыльников, привела в порядок квартиру и даже устроилась на работу в местную библиотеку.
— Чайку? — спросила мать, когда Яна расправилась с ужином. Отвечать сил уже не было, поэтому она просто кивнула. Все происходящее казалось нереальным, как будто Яна оказалась в параллельной вселенной, где мать была заботливой и хозяйственной, любила ее и никогда не оставляла одну.
— Мам, — наконец произнесла Яна, — можно задать тебе вопрос?
— Конечно!
— Что ты почувствовала, когда папа от нас ушел?
— Ох, — Вера вздохнула, и Яна заметила, как поникли ее плечи, даже через столько лет расставание с мужем было непростой для нее темой. — Сначала я разозлилась. Мне было больно и обидно, что он оставил нас вдвоем, бросил на произвол судьбы, хотя прекрасно понимала, что жизнь с алкоголиком — тяжелое испытание. Потом ненавидела его за то, что он оставил тебя со мной, безответственной алкоголичкой, которая допивается до беспамятства каждый день. Хотя, возможно, он считал, что ответственность за ребенка поможет мне победить зависимость. А может, понимал, что один не справится с воспитанием дочери. В любом случае со временем я его поступок поняла и приняла. Он сделал так, как считал лучше для себя. Жизнь со мной оказалась для него непосильной ношей, потому он ушел, возможно, со временем убедил себя, что сделал правильный выбор. Вычеркнул из жизни и тебя, и меня, как будто нас и вовсе никогда не существовало.
— Ты любила его?
— Конечно, любила, но, не настолько сильно, чтобы полностью довериться ему и рассказать, что пью не потому, что законченная алкоголичка, а потому, что среди живых людей вижу мертвых и это сводит меня с ума, а алкоголь полностью стирает эту способность, и я сделала выбор в пользу бутылки, а не сумасшедшего дома.
— А ты никогда не хотела ему все рассказать?
— Тогда нет. Но сейчас я все чаще думаю, что нужно было попытаться. Видишь ли, в отношениях всегда участвуют двое, поэтому твое решение неизбежно отразится на партнере. Я не стала обсуждать с твоим отцом то, что вижу, а он не стал обсуждать со мной свое решение от меня уйти. Но, если бы мы были честны друг с другом, кто знает, возможно, наша жизнь с ним сложилась бы совсем иначе. Хотя если я могу понять то, что он бросил меня, мне никогда не простить его за то, что он отказался от дочери.
— Ты жалеешь о том, как все вышло?
— Разумеется! Яна, не было ни дня, когда бы я не жалела о том, во что превратила свою жизнь и как заставляла страдать тебя! Мне никогда не искупить перед тобой свою вину, единственное, что я могу сделать — предостеречь тебя от повторения моих ошибок. Яна, если ты кого-то любишь, не принимай решения, касающиеся вас двоих в одиночку.
— А если это решение, наоборот, спасет от страданий нас обоих?
— Ты не можешь этого знать, — уверенно заявила мать. — Ты видишь только одну сторону медали и лишаешь другого человека права сделать свой выбор. Тебе кажется, что ты защищаешь его от страданий, но ты не думала, что, разбив ему сердце, причинишь гораздо больше боли, а он даже не будет знать, что таким образом ты пыталась его защитить? Мой тебе совет: позволь человеку самому принимать решения, не делай этого за него. Даже если вы не будете вместе, хотя бы объясни ему, почему. Будь честной. Не повторяй моих ошибок.
— А сейчас ты бы хотела встретиться с отцом и все ему объяснить?