Мама Бена.
– Забыла прихватить… – начинает она и останавливается, увидев лежащего у меня на руках Бена. – Что случилось?
По лицу текут слезы. Я трясу головой и не могу выговорить ни слова.
«Скажи ей то, о чем говорил Бен».
– Я п-п-п-пришла и нашла его… вот таким.
Она отталкивает меня, отворачивает промокшее полотенце и видит… Кровь отступает с ее лица.
– «Лево» нет… – Она поворачивается ко мне. – Что произошло?
Я беспомощно пожимаю плечами. Лги.
– Не знаю. Должно быть, срезал.
Конвульсии встряхивают обмякшее тело. Раз. И еще раз. Судороги? О господи, нет. Повреждение «Лево» вызывает судороги и смерть. Нам всегда так говорили. Не сработало!
Мать Бена достает из кармана телефон и вызывает «Скорую помощь».
– Уходи отсюда, Кайла. Уходи.
Меня бьет дрожь. Слабость. Таблетка не помогает, уровень быстро падает. «Лево» вибрирует.
– Уходи! Я не хочу знать, что здесь случилось на самом деле. Но сейчас – уходи. Пока они не приехали.
Но я не могу оставить его. Не могу.
– Уходи. Он сказал бы тебе то же самое.
«Да, он так и сказал».
Бреду к двери и слышу вдалеке вой сирен.
– Не туда. Через заднюю дверь. И дальше по дорожке вдоль канала. Быстрее!
Выхожу через заднюю дверь. Иду по саду за домом, протискиваюсь в калитку. Дальше – дорожка вдоль канала. Тащусь, не чувствуя под собой ног. Считаю дома. Четвертый. Не здесь ли живет приятель Джазза?
Музыка в доме грохочет так, что земля дрожит. Я стучу в заднюю дверь, но ответа нет. Толкаю… переступаю порог…
Джазз смотрит на меня и выключает проигрыватель. И тут они слышат сирены. Видят слезы на моем лице.
Джазз обнимает меня за плечи.
– Кайла? Что случилось?
К прежним сиренам добавляется еще одна, но звучит она диссонансом, слишком пронзительно и громко.
Лги.
– Б-б-б-бен… Он срезал «Лево», – шепчу я.
– Но ведь это невозможно.
– Я тоже так думала. Даже если не отключишься, тебя убьет боль. Или судороги. – Картина стоит перед глазами, и стереть ее не получается, как я ни пытаюсь. Бен…
В окно видно, что на дорожке возле дома Бена стоят две «Скорые». Что это значит? Если Бен… Я отворачиваюсь, сглатываю. Мысли путаются, уходят от худшего, что могло случиться, но одна картина стоит перед глазами, и у меня нет для нее слов: бьющееся в конвульсиях тело Бена на полу, перекошенное болью лицо.
Еще одна сирена подает голос издалека, но тон ее иной, не такой, как у «Скорой», пронзительный, и он резонирует в голове, подгоняет сердце и рассыпает льдинки по коже.
Прячься! Быстрее!
Но я стою как вкопанная у окна.
Пронзительный вой еще ближе, и вот из-за угла появляется длинный черный фургон. Никаких надписей или эмблем, только синяя «мигалка» впереди. Я отпрыгиваю от окна и отталкиваю стоящих у меня за спиной Джазза и Йена.
– Что там? – спрашивает Джазз.
– Лордеры, – говорю я, чувствуя предательскую слабость в коленях и тошноту под ложечкой. Парамедики вызвали лордеров. Им доверять нельзя.
– Нам надо убираться отсюда, – говорит Джазз. – Прямо сейчас.
Мне холодно. Я как будто застряла в ледяной ловушке. «Лево» жужжит, и Джазз берет меня за руку и проверяет показания.
4.4.
Одной пилюли оказалось недостаточно.
– Дело дрянь. Кайла, чем я могу помочь? – с тревогой спрашивает Джазз.
– Уже ничем. Поздно.
Обхватываю себя руками. Я должна была его остановить. Во всем моя вина.
3.8.
Я оставила его там… просто бросила…
3.5.
Истекающего кровью, умирающего, я предала его… сбежала от него…
– Нет, Кайла… – Джазз добавляет крепкое словцо. – Не здесь и не сейчас. Идем. – Он ведет меня к задней двери, предупреждая на ходу Йена: – Нас здесь не было.
– Кого вас? – уточняет Йен. – Я дам знать, если узнаю что-нибудь о Бене.
Джазз едва ли не тащит меня к забору, открывает ворота, выводит на дорожку.
3.2.
– Беги! – говорит он.
– Что?
– Беги. Как если бы от этого зависела твоя жизнь.
«Может быть, и зависит».
Бежать? Сейчас? Я смотрю на ноги, приказываю им двигаться, делаю несколько неуклюжих шагов, прибавляю… И в какой-то момент ритм берет власть надо мной.
– Быстрее! – требует Джазз. – Ты можешь быстрее, я знаю.
Беги, как будто тебя преследуют лордеры. Жми вовсю, словно тебя вот-вот схватит Уэйн Бест. Я вызываю из памяти уродливую физиономию Уэйна, и ноги, похоже, получают заряд энергии.
Джазз хватает меня за запястье – 3.9.
– Мало. Прибавь.
Мы бежим и бежим. Джазз к такому не привык, и ему особенно тяжело. Быстрее. Перед глазами по-прежнему Бен. Что с ним? Забрали ли его лордеры? Если да, то, может быть, худший вариант лучше? Что с ним? Незнание гложет изнутри. Я хочу остановиться, упасть и заплакать, но как только сбавляю шаг, Джазз толкает сзади, заставляя бежать и бежать.
Чудесные, мягкие глаза Бена, и вот это. Что же случилось с тобой?
Йен узнает и расскажет.
Да.
Беги, беги…
Мы возвращаемся к машине, когда уже смеркается.
– Уровень? – спрашивает Джазз.
Проверяю.
– 5.2. А как ты понял, что мне надо бежать?
Джазз пожимает плечами.
– Бен что-то такое однажды сказал.
Бен.
– Пошли. Отвезем тебя домой. – Джазз выглядывает на дорогу, но остается в тени. Ни «Скорых», ни лордеров не видно.
– Похоже, чисто.
Бен.
К тому времени, когда Джазз останавливается у дома, «Лево» снова начинает вибрировать.
– Держись, Кайла. Ну же, ты сможешь.
Я беспомощно качаю головой. Уровень летит вниз.
– Пора предстать перед Дракошей. Вперед.
Он едва ли не несет меня к двери, но не успевает постучать.
– Какого черта ты… – начинает мама и, увидев мое лицо, останавливается. – Входи, входи…
Джазз помогает устроить меня на диване.
Бззз…
3.1.
Бен…
Глава 46
Это конец. Мой мир наполнен болью, и, кроме боли, в нем ничего больше нет. Пульсирующая, пропитанная кровью боль, сдавившая тисками все, что я есть, все, чем была, и все, чем могу быть.
Темнота постепенно рассеивается. Я ощущаю, что лежу на полу. Голоса. Бен…
Укол в руку. Тепло разливается по венам, растекается по всему телу. Оно не уносит боль – эту боль унести не может ничто. Оно просто отвлекает меня от нее. Я открываю глаза.
– Ну, привет, – говорит мама и улыбается. – Вернулась.
– Ммм? – спрашиваю я, и все снова уходит в темноту.
– Бен! Вернулся.
Он улыбается.
– Не мог уйти не попрощавшись. – Он становится на колени.
– Не оставляй меня. Пожалуйста, не уходи. – На глаза наворачиваются слезы.
– Я не могу остаться, поздно. – Он снова улыбается, но только губами – глаза печальны. – Крепись, Кайла. – Он наклоняется, легко касается губами моих губ… Наш третий поцелуй.
Отстраняется. Я вижу струящийся сквозь него свет.
– Прощай, Кайла. – Голос тихий и нежный, и слова уплывают в молчание.
И вот его уже нет.
Наш последний поцелуй.
– Бен! – выкрикиваю его имя, пытаюсь сесть и… заваливаюсь на спину. Я в постели. В своей. В ногах Себастиан. Дверь приоткрыта, и из коридора сочится тусклый свет.
– Кайла? – Мама сидит рядом с кроватью на стуле. – Ну, привет. – Лицо у нее бледное, усталое. Я снова пытаюсь сесть, но волны боли тут же бьют в затылок. – Лежи смирно.
– Что с Беном?
– Об этом сейчас не беспокойся.
Стараюсь собраться с мыслями – и снова боль. Но за пределами моего мира есть что-то, что я должна знать.
– Скажи, – прошу я и ощущаю прохладную сырость на щеках.
– Тише. Домой тебя привез Джазз, и ты отключилась сразу же за порогом. Больше я ничего не знаю.
– «Скорую» вызывали? – шепотом спрашиваю я.
– Конечно. Тебе сделали два укола. Ты на секунду пришла в себя, а потом потеряла сознание.
Опасность.
Я закрываю глаза. Они узнают. Лордеры. Узнают, что я была там, у Бена. Парамедики сообщат, что я отключалась, а Бен – мой друг. Сложить два и два нетрудно.
Меня снова затягивает мрак.
Когда я открываю глаза при следующем пробуждении, в щелку между шторами заглядывает солнце, и в комнате никого больше нет. Мне удается сесть. Пульсирующая в голове боль притупилась, но не ослабела, и тошнота не отступает. Только не сейчас. Я сглатываю и делаю глубокий вдох.
Снизу доносится приглушенный шум. Голоса? Мама и кто-то еще.
Выскальзываю из-под простыни и, держась за стенку, добираюсь до окна. Внизу, на подъездной дорожке, черный фургон.
Лордеры.
Заряд адреналина бьет в кровь. Беги. Но сил едва хватает на то, чтобы оставаться на ногах. Возвращаюсь в постель. Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, это сыграть мертвеца. Шаги по лестнице… дверь открывается.
– Кайла? – негромко спрашивает мама. Я не шевелюсь. – Говорю же вам, она спит. Это не может подождать?
– Нет. Разбудите ее, или я сделаю это сам. – Холодный мужской голос.
Шаги через комнату. Мамина рука на моей щеке.
Я моргаю, хнычу. Мама пристально, как будто хочет сказать что-то, смотрит мне в глаза. Что? У двери двое громил в сером. Закрой глаза. Что она сказала им? Что им известно? Если наши рассказы не совпадут…
Опасность.
– Не понимаю, почему вам так нужно говорить о ней сейчас. Бедняжка еще не оправилась. Повторяю, она беспокоилась из-за того, что этого Бена нет в школе, поэтому…
Этот Бен… Произнесено неодобрительно.
– Хватит! Разбудите ее. – Звучит как предупреждение.
– Кайла, милая, проснись. Ну же, будь умницей.
И снова скрытые послания. Мама подсказывает, как нужно сыграть. Глупая девчонка… отправилась к Бену… ей Бен не нравится.
Спасибо, мама.
Поворачиваюсь. Открываю глаза. Улыбаюсь сонной, глуповатой улыбкой. Моргаю.
– Живот болит, – жалуюсь я.
– Бедненькая. Послушай. Эти джентльмены хотят задать тебе несколько вопросов. Давай я помогу тебе сесть. – Мама возится с подушками. – Расскажи им то, что рассказывала мне. – Еще одно скрытое послание? Рассказать то, что знает она? Еще бы вспомнить, что она знает, а что нет.