На ее место и поступила в экипаж Динка Лебедева.
Леденящую душу историю об ошпаренном младенце передавали друг другу стюардессы всех авиалиний, приукрашивая ее все новыми подробностями. Но верную версию Динка узнала, только придя в экипаж. Сашенька разболтала по секрету, поскольку сама Наталья категорически запретила им трепаться о произошедшем.
В Сашином изложении все выглядело еще более драматично. Она хоть и находилась в тот момент в соседнем салоне, но описывала так, словно видела все собственными глазами.
И Динка решила, что ненароком пролитый кофе натолкнул Наталью на тяжелые воспоминания, вот она и разнервничалась из-за пустяка.
А еще мелькнула неприятная мысль, что и ее злоключения в этом экипаже как бы запрограммированы заранее. Ведь Динку взяли на несчастливое место. Чего еще ждать?!
Глава 9
Вечный город Рим встретил лайнер хмурой осенней погодой. Дождь и слякоть, листья срываются с ветвей, и облетевшие деревца стоят странным контрастом вечнозеленым кустарникам. Даже не верится, что еще неделю назад здесь было по-летнему жарко.
Из гостиницы выходить совсем не хотелось. Экипажу объявили, что и завтра, возможно, вылет будет отложен: на город надвигался грозовой фронт.
Все сидели по своим номерам. Причем расселились, как и положено, девочки с девочками, мальчики с мальчиками. Наталья поселилась с Сашенькой, а Динке досталась новенькая, Танька Шохина.
Танька сидела у окна, тоскливо смотрела на сплошную стену дождя и вздыхала:
— Вот же не везет так не везет… И почему мне всегда такая непруха? Я так мечтала посмотреть Рим!
— Насмотришься еще. Надоесть успеет.
Динка лежала на кровати и смотрела в потолок. Она терпеть не могла дождь, в дождливую погоду ей хотелось плакать и плакать, без конца, заунывно, долго, пока все слезы внутри не кончатся. Танькино нытье ее раздражало. И без того тошно.
— Да… тебе хорошо… ты уже насмотрелась… — продолжала Танька.
— Чего я насмотрелась? — Динка приподнялась на локте. — Я вообще второй раз за границей. Давай тоже начну тебе подвывать, что непруха! Тебе бы мою невезучесть!
Дуреха! Рим она в первый рейс не увидела! Невелика потеря! Ей бы, как Динке, получить в первом рейсе «нычку», а потом трястись за свою шкуру, мигом бы забыла о своем «несчастье».
За окном быстро темнело. Динка повернулась на бок и попыталась задремать. Не получается. Неожиданно захотелось есть. Она вспомнила, что забыла пообедать в самолете. А можно ли купить еду в гостинице, Динка не знала.
— Мы есть пойдем? — спросила Танька. — Ты не в курсе, здесь надо лирами платить или по карточке?
— А у тебя есть карточка? — огрызнулась Динка. — Может, еще и золотая? Тогда можешь заказать ужин в ресторане.
— Было бы неплохо, — мечтательно потянулась Танька. — Я мечтала поесть настоящую паэлью. Говорят, в Италии в нее добавляют осьминога.
— Понятия не имею, — буркнула Динка.
— Я читала, что рис обязательно надо брать дикий, черный…
— Ради бога, замолчи! — не вытерпела Динка. — Свои кулинарные познания продемонстрируешь в другой раз.
Танька отвернулась и достала из сумочки два упакованных в целлофан пирожных, которые они разносили к кофе. Одно протянула Динке.
— О! Да ты запасливый хомячок! — обрадовалась та.
— Дуське взяла, — почему-то смутилась Танька. — Но они до завтра все равно пропадут без холодильника.
Динка откусила сразу полпирожного и поинтересовалась с набитым ртом:
— Дуська — это собака?
— Дуська — дочка, — вздохнула Танька. — Ей два года. — Она посмотрела на часы, прикинула разницу во времени. — Сейчас, наверное, спит уже…
— С ней муж сидит?
— Муж объелся груш, — с независимой улыбкой сообщила Танька. — Слава богу, у нас есть бабушка. Дуська ее мамой называет…
— Почему?
— Потому что чаще видит, — усмехнулась Танька. — А обо мне она знаешь как говорит? «Тю-тю мама, га-га-га мама»…
— Га-га-га? — не поняла Динка.
— Ну, улетела, — Танька помахала «крылышками». — «Гуси-лебеди» читала?
Тут в дверь постучали — и бортинженер Сашка Смирнов деликатно протиснулся в номер:
— Милые дамы, не соизволите откушать с нами чем бог послал?
— Соизволим! — тут же завопила Динка и вскочила с кровати. — Куда идти?
— К Антону, — засмеялся Сашка. — Проголодались?
И пока Танька в ванной натягивала джинсы, он объяснил, что в этой летной гостинице экипаж при ночевке получает талоны на комплексное питание. Ужин, правда, жиденький, ничем не отличается от тех порций, что они подают в полете, но лучше что-нибудь, чем ничего. Поэтому все российские экипажи при непредвиденной задержке рейса предпочитают лопать что дают и не тратить драгоценные лиры на еду.
Антон расположился в двухкомнатном одноместном номере со всеми удобствами. Ему, как командиру экипажа, по международным меркам полагался люкс. Но люксов в экспресс-гостинице не было, поэтому за них выдавали то, что было.
В «гостиной», довольно большой, длинной комнате с диваном и креслами, стоял журнальный столик, щедро уставленный бутылками водки. Тут же на нескольких тарелках лежали крупно порезанная копченая колбаса, сыр и черный московский хлеб. На краю один на другом стояли пластиковые контейнеры с летным ужином.
Все уже были в сборе, и Наташка с Сашенькой, и Антон, и Олег, и радист Игорь Игоревич, не было только второго пилота.
— Знаете, кто самый счастливый человек на земле? — развлекала собравшихся Сашенька. — Папа римский! Каждое утро, придя на работу, он видит своего начальника, распятого на кресте…
Мужчины вежливо посмеивались, косясь на Антона.
— Ой, к вам, Антон Васильевич, это не относится! — спохватилась Сашенька.
— А где Костя? — спросила Динка, оглядев компанию.
За столом повисло неловкое молчание.
— Да он не хочет, — сказал штурман Олег Петрович.
— Он у нас человек некомпанейский, — подхватила Наталья.
— Да и хрен с ним, — сказал Сашка. — Семеро одного не ждут. Давайте вздрогнем. — И он разлил по стаканам водку.
— А за что пьем? — весело спросила Танька.
Игорь Игоревич посмотрел на нее сумрачно.
— За предшественника твоего, Валентина. Вот раз уж собрались всем экипажем, так всем вместе и помянуть надо, а то не по-людски. Его ведь сегодня хоронят.
— Сегодня? — ужаснулась Динка и решительно поставила свой стакан.
— Нет, так нельзя. Я схожу за Костей. Это же поминки, а не просто пьянка.
Сашенька смущенно потупилась, а Сашка недовольно буркнул:
— Как хочешь. Он в двести пятом.
Динка постучала в дверь номера.
— Открыто! — крикнул Костя.
Он лежал на кровати одетый, поверх одеяла и читал книгу. Динка вошла и остановилась посреди номера. Костя смотрел на нее и выжидательно молчал.
— Мы Валентина поминаем, — сказала Динка.
Костя молчал.
— Мне кажется, надо бы… всем вместе…
— Ты так думаешь? — со скрытой насмешкой спросил Костя.
— Вас все ждут, — растерялась Динка.
Этот Костя действительно был каким-то странным.
— Это твоя инициатива? — спросил он.
— Вы о чем, Константин Иванович?
— Ладно. — Он нехотя поднялся, сунул ноги в ботинки и накинул китель. — Заставлять ждать себя нехорошо, так ведь?
— Так, — кивнула Динка.
— Значит, придется уважить коллектив.
— За что вы всех не любите? — не выдержала Динка. — Вы всех презираете, да?
Он остановился рядом с ней и насмешливо прищурился.
— Да просто не люблю я пустой треп. Лучше книжку почитать. Но раз леди настаивает, если ей без меня скучно…
Динка вспыхнула и уже пожалела, что пришла за ним.
— Вы мне одолжение делаете? — фыркнула она. — Я просто хотела, чтоб было по-человечески…
— Ладно, понял. — Костя посерьезнел. — Придется исполнить свой долг, хоть меня там никто и не ждет.
Динка подумала, что Костя был прав. Ему молча протянули рюмку… и больше не обращали внимания, словно избегали смотреть в его сторону.
Костя сидел со скучающим, отсутствующим видом, словно отрабатывал тяжкую повинность. Динка в который раз пожалела, что позвала его. Не стоило его насильно тащить. Будет теперь демонстрировать свое недовольство.
Костино появление внесло в коллектив какое-то напряжение. Все занервничали.
— По-хорошему нам бы на похоронах быть, но раз уж экипажу не пошли навстречу… — раздраженно сказал Игорь Игоревич.
— Кто не пошел? — перебила Динка.
— Начальство, — бортмеханик тихонько ругнулся. — Всем по барабану, им лишь бы график не срывать. Вот Антон просил-просил…
— Да ладно, не будем об этом, — заторопился Антон. — Давайте помянем…
— Нет, ты ж просил, ходил, так? — продолжал Игорь Игоревич.
— Так.
— А к кому ходил? К Шестопалову? Или к Резнику?
— Да какая разница?! — Антон начал нервничать. — Я же сказал, что нас менять нецелесообразно, летит весь недельный график.
— Это я понял, — кивнул радист. — Но в порядке исключения… Что такое недельный график по сравнению с человеческой жизнью? Тьфу!
— Это вы мне говорите?! — вспылил Антон. — Это вы им скажите. Я вчера допоздна в приемной просидел, и сегодня с утра, перед рейсом…
Динка про себя так и ахнула, но промолчала. И вчерашний вечер, и сегодняшнее утро Антон провел с ней. Вот только непонятно, зачем он врет? Почему не хотел, чтоб экипаж остался на похороны? Или дело в другом? Пообещал народу, а сам расслабился с девочкой и обо всем забыл, а теперь неловко признаться?
Но как бы то ни было, а ей совсем неохота было тащиться на похороны. Лишний повод дать себя побыстрее найти. Хотя…
Динка залпом махнула рюмку, не дожидаясь остальных, и погрустнела. Ведь ее рано или поздно все равно найдут. Если она им понадобится, то, сколько ни бегай, все равно далеко не убежишь.
Ей лучше вести себя как ни в чем не бывало, не прятаться и не сбегать. Тогда они поверят, что стюардесса ни сном ни духом… Но легко сказать. Вот она только услышала, что бровастый о ней справки наводил, так сердце сразу в пятки ушло.