«Будьте как лесные завирушки – самец и самка, непогрешимо верные друг другу», – провозгласил преподобный Фредерик Моррис в 1853 году. Моррис был увлеченным орнитологом и автором популярной викторианской книги о птицах, которая побуждала его читателей подражать образу жизни «скромной и домашней» лесной завирушки, которая является обыкновенным коричневым воробьем (Prunella modularis).
Добрый преподобный не знал, что на самом деле это было разрешением для его женской паствы искать второго любовника и совокупляться более двухсот пятидесяти раз с обоими самцами, чтобы обзавестись потомством.
Ник Дэвис, кембриджский зоолог, впервые задокументировавший раскрепощенную половую жизнь самки воробья, иронично отметил, что этот указ привел бы к «хаосу среди верующих».
Оказывается, существует огромная разница между социальной и половой моногамией. Птицы очень добросовестно соблюдают социальную моногамию, а некоторые виды даже поддерживают парные связи всю жизнь; но в половом плане это совсем другая история.
По словам орнитолога Тима Биркхеда, профессора поведенческой экологии в Университете Шеффилда, это открытие потрясло мир орнитологии. «Это было наикрупнейшее открытие в биологии птиц за последние пятьдесят лет», – сказал он мне во время насыщенной поездки по наблюдению за птицами в Королевское общество защиты птиц Бемптон-Клиффс в Йоркшире. Это было в разгар сезона размножения, и белые меловые скалы кишели тысячами парящих моевок, качающих головами северных олуш и кряхтящих кайр. Пары морских птиц были заняты эффектными танцами и ухаживаниями, строительством гнезд, кормлением птенцов и изменами своим партнерам.
«Люди в течение ста лет верили, что самки моногамны, только из-за того, что так написал Дарвин, – сказал Тим. – Сталкиваясь с изменами, ученые заявляли, что ошиблись, или оправдывали все тем, что у самки был гормональный дисбаланс. Все подобные случаи заминались и игнорировались».
Теперь мы знаем, что 90 % всех самок птиц обычно совокупляются с несколькими самцами, в результате чего у одной кладки яиц может быть много отцов. Оказывается, чем виднее самец, тем больше вероятность того, что самка не будет ему верна. Не так давно Биркхед обнаружил, что виды, демонстрирующие наибольший половой диморфизм, скрывают наибольшую неверность: самым экстремальным известным случаем является австралийский прекрасный расписной малюр. Как следует из названия, самцы могут похвастаться великолепным синим сезонным оперением. Они ухаживают за самкой, классической маленькой коричневой птичкой, при помощи аккуратно сорванных желтых цветов. Красивые ухаживания самца вознаграждаются изменой. На рассвете самка ускользает и совокупляется с самцами с соседних территорий. В результате более трех четвертей птенцов в гнезде, заботливо обеспеченном ее социальным партнером, на деле были зачаты другими самцами.
Самки не выставляют напоказ свои измены. Их двуличие было доказано только с помощью криминалистической ДНК-дактилоскопии, проведенной совместно с зоологами для проверки яиц на отцовство.
Первым, кто использовал эту новую технологию для исследования верности самок певчих птиц, была Патриция Говати, ученый-виртуоз и выдающийся профессор эволюционной биологии в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Говати, которой сейчас уже за семьдесят, – зачинщица феминизма. Ее вдохновляющая детективная работа стала прорывом в бесстрашном оспаривании того, что Говати называет «стандартной моделью» половых различий в поведении. Это также был ее первый опыт игнорирования со стороны мужского научного сообщества.
«У меня было много неприятностей от этого исследования, – сказала она мне по телефону с обезоруживающим южным акцентом. – Люси, это было просто ужасно. Как будто я нашла что-то такое, что оскорбило огромное количество людей».
Темой исследования Говати была восточная сиалия, Sialia sialis, певчая птица кобальтового цвета, ассоциирующаяся со счастьем и показанная в диснеевском фильме «Зип-А-Ди-Ду-Да». Всеми любимая птица-суперзвезда, такая же цветущая и американская, как яблочный пирог, которую Говати небезосновательно называла Изабелью. Это и не могло хорошо закончиться, но все-таки Говати была потрясена глубиной предубеждений среди ее коллег.
«Они и представить себе не могли, что самки могут быть не только кроткими. Считается, что самки никогда бы не стали искать себе другого партнера, ведь это грех! Напрямую мне этого не говорили, но было ясно, что они все так думают».
На заседании Американского орнитологического общества известный профессор этологии скептически заявил Говати, что восточные сиалии из ее исследования, должно быть, были изнасилованы. Она объяснила мне, что это невозможно физически. У самцов восточных сиалий нет пениса. У обоих полов есть многоцелевое отверстие, называемое клоакой, которое используется для переноса гамет и испражнений. Чтобы произошло оплодотворение, и самец, и самка должны вывернуть среднюю часть своей клоаки так, чтобы они соприкоснулись: биологи называют это «клоакальным поцелуем». Это проделывается, пока самец опасно балансирует на спине самки, и самка может прекратить любые нежелательные шалости, попросту улетев.
«Певчим птицам не нужно движение #MeToo, – объяснила Говати. – Самцы физически не могут оплодотворить самку без ее согласия».
Последующее десятилетие ознаменовалось шквалом исследований отцовства птиц и волной доказательств, которые больше невозможно было игнорировать. И все же каким-то образом самки птиц оставались решительно застенчивыми в глазах (мужского) орнитологического сообщества. В конце концов, согласно Дарвину – Бейтману – Триверсу, самки ничего не выигрывают от многократных спариваний и даже теряют: считалось, что если социальный партнер ее поймает, то неверная самка рискует быть брошенной или, что еще хуже, убитой. Таким образом, несмотря на невозможность изнасилования, продолжало преобладать мнение о том, что самки птиц – вынужденные жертвы биологической прерогативы самцов осеменять все направо и налево.[14] Даже такие орнитологи, как Тим Биркхед, обсуждали, как самки птиц страдают от принудительных внебрачных совокуплений и как они бы могли обманом заставить самца быть моногамным.
«Чем больше обсуждается эта странная пуританская идея, тем более несостоятельной она кажется», – написала Сьюзан Смит, профессор биологических наук в колледже Маунт-Холиок, штат Массачусетс, чье многолетнее изучение черношапочных гаичек сыграло важную роль в изменении сложившейся ситуации. В течение четырнадцати сезонов размножения она отмечала, что 70 % любовных дел у самок происходили вскоре после рассвета на территории самца, занимающего более высокое положение, чем ее социальный партнер. Это выглядело подозрительно, будто самки птиц, живущие вместе с мистером Середнячком, тайком отправлялись к своему соседу, мистеру Великолепному, за наилучшими генами.
Ключевое исследование Смит было дополнено работой канадского орнитолога Бриджит Статчбери, профессора экологии Йоркского университета в Торонто. Мы созвонились по скайпу, и она рассказала, что изначально была согласна с устоявшейся историей о самках в роли жертв. До тех пор пока в начале 1990-х годов не начала прикреплять радиопередатчики к спинкам капюшонных вильсоний.
Статчбери обнаружила, что самки вовсе не жертвы: они активно оповещают самцов о своем плодородии при помощи специального чириканья, которое позволяет самцам по соседству понять, что самка готова к спариванию с дополнительной парой. Отслеживая передвижения самцов, Статчбери задокументировала, что их визиты на соседние территории совпадали со свободным временем у самок и их призывным чириканьем: приходи и получи это!
«Самки производят много шума, когда они фертильны, – сказала мне Бриджит, – поэтому они либо совсем глупые, либо участвуют во всем добровольно». Самки капюшонных вильсоний также покидали свою территорию, уходя на поиски местных талантов, но только во время фертильного периода. Так они делали, заслышав трели самцов. Самки, пару которых составлял кроткий и мало поющий самец, чаще всего покидали свою территорию и искали приключений с более громкими партнерами. Последующий анализ ДНК показал, что самые громкие самцы произвели на свет больше всего потомства.
Это были тщательно собранные доказательства того, что самки птиц полностью управляют своей половой судьбой и отцовством своих яиц. Команда Статчбери изо всех сил пыталась опубликовать новаторскую статью. «Все рецензенты писали нам, что мы попросту ошиблись», – сказала она мне.
Рецензенты научных статей анонимны, но учитывая, что в то время в этой области было не менее 80 % мужчин, о половой принадлежности комментаторов нетрудно догадаться. Особенно если учесть обоснования, которые они приводили.
«У нас был рецензент, который написал, что мы “слегка глуповатые”, потому что единственная причина, по которой самки так чирикали, заключалась в том, что мы (исследователи) находились на их территории и наблюдали за ними. Человек решил, что самки птиц на самом деле чирикали на нас».
Статья Статчбери была наконец опубликована в 1997 году и вошла в число подобных исследований, посвященных обыкновенным лазоревкам и древесной американской ласточке, у которых тоже выявили так называемых моногамных самок, активно ищущих совокуплений с более привлекательными самцами, чем их прилежный социальный партнер, кормящий потомство. Вместе эти публикации возвестили новый рассвет. «У большинства видов птиц, вероятно, самки контролируют успех совокупления и переноса спермы», – весьма торжествующе написала Марион Петри, профессор поведенческой экологии Ньюкаслского университета, в обзоре исследований птичьего отцовства в 1998 году. Это простое заявление никогда бы не попало в печать всего десять лет назад.
Распутные самки певчих птиц вызвали «революцию полиандрии», которая потрясла мир поведенческой экологии.