Дарвин предположил, что добывание пищи более искусными охотниками-самцами способствовало нашему неторопливому развитию и привело к эволюции «большей интеллектуальной энергии и изобретательности человека», а Хрди считает, что, подобно лемурам вари, это произошло благодаря менее гендерно специфичной группе помощников, которые разделяли груз заботы об отпрысках. И эта помощь матерям стала настоящим ключом к нашему необычайному интеллектуальному прогрессу.
В своей книге 2009 года «Матери и другие: эволюционные истоки взаимопонимания» Хрди приводит ряд свидетельств из сохранившихся традиционных культур, которые говорят о том, что нашим предкам в плейстоцене, возможно, оказывали значительную помощь разные люди – от мужчин, которые считали себя отцами, до настоящих отцов, бабушек в менопаузе, бездетных тетушек и детей постарше. Помощь этих «самок-помощниц» – причина, по которой наш вид смог развить большой мозг и при этом продолжать размножаться.
«Человеческие дети рождаются крупнее, но беспомощнее, чем у любых других человекообразных обезьян, и все же, когда вы сравниваете интервалы между рождениями у современных людей-охотников-собирателей и у любых других человекообразных обезьян, вы обнаруживаете, что у первых младенцев отнимают от груди раньше, а их матери размножаются гораздо быстрее», – сказала Хрди.
Мать орангутанга не получает никакой помощи и в результате может позволить себе рожать ребенка только раз в семь-восемь лет, в то время как межродовой интервал для человека-охотника-собирателя составляет всего два-три года. Хрди продолжает утверждать, что эта совместная опека благоприятствовала потомству, которое умело добиваться заботы, тем самым способствуя развитию нашей уникальной способности к сопереживанию, сотрудничеству и пониманию мыслей других. В версии человеческой эволюции Хрди именно разделение бремени заботы, а не охота и война сформировали могущество и умственную силу эмоционально развитого современного человека.
Материнский инстинкт Дарвина дремлет во всех нас. Он не относится исключительно к самкам, не так легко «включается» и далеко не так всезнающ, как убеждал нас этот великий человек. Требуется время, чтобы пробудиться и продвигаться вперед маленькими шажками по мере того, как мы осваиваем все тонкости. Но это дает нам возможность заботиться о наших ближних с «большей нежностью и меньшим эгоизмом».
Глава 7Сука поедает суку: когда самки дерутся
Поздний вечер на травянистых равнинах Масаи Мара. Когда оранжевое солнце клонится к горизонту, пара джимел (Damaliscus lunatus jimela) дерутся в длинной тени акации. Наступил сезон гона, и две антилопы среднего размера – вроде усовершенствованных коз на ходулях – присоединились к сотням других джимел, чтобы подраться за спаривание.
Рогатая пара сталкивается друг с другом и падает на колени передних ног, сцепляя лирообразные рога и прижимая головы к земле, создавая безвыходную ситуацию. После нескольких напряженных секунд более доминирующая джимела, пользуясь преимуществом в размерах, сдвигает другую назад по земле. С позором борца сумо, изгнанного с ринга, проигравшая джимела убегает обратно в стадо, качая головой и оставляя выигравшей право претендовать на приз – спаривание с главным «жеребцом». Эти вооруженные и агрессивные соперники – не самцы, дерущиеся за самок. Это самки, дерущиеся за сперму самцов-джимел.
Когда Дарвин изложил «закон борьбы», агрессивная самка джимелы там не фигурировала. В понимании Дарвина самкам животного мира нет необходимости сражаться за спаривание. Теория полового отбора, за редчайшими исключениями, сводится к столкновению самцов за право на самку. «Несомненно, почти у всех животных существует борьба между самцами за обладание самкой», – пишет он. С присущим Дарвину усердием он продолжает посвящать десятки страниц подробным отчетам очевидцев о всевозможных драках самцов, от «робких животных» вроде кротов до «ревнивых» кашалотов, и все они участвуют в «безжалостных конфликтах во время сезона любви».
Эта битва за самок объясняла эволюцию сложных черт, которые в противном случае были бы излишни в повседневной борьбе за выживание. Дорогостоящее вооружение вроде рогов или такие украшения, как павлиний хвост, появились специально для романтического соперничества и права на спаривание. Поэтому существование этих так называемых «вторичных половых признаков» у «пассивной» самки было для Дарвина загадкой. В конце концов, выращивание рогов самке обходится так же дорого, как и самцу. Так почему же они есть у самок некоторых видов?
Излагая на множестве страниц свою тщательно продуманную гипотезу, Дарвин никогда не рассматривал идею о том, что самки могут использовать свои рога для борьбы с другими самками. Вместо этого он пришел к выводу, что, хотя подобное вооружение должно быть «пустой тратой жизненной силы», его наличие или отсутствие у самок не «имеет какого-то особого применения, а просто передается по наследству». Таким образом, рога самки – отголоски украшательства самцов и будут отягощать ей голову, пока естественный отбор не соизволит их убрать.
По словам Якоба Бро-Йоргенсена, эколога-эволюциониста из Ливерпульского университета, подобные старые предрассудки умирают с большим трудом. «Когда биологи говорят о “битве полов”, они часто про себя имеют в виду, что сражения идут между настойчивыми самцами, которые всегда хотят спариваться, и самками, которые не хотят», – сказал он.
Бро-Йоргенсен – ведущий (если не единственный) мировой эксперт по половому поведению джимел. Он наблюдал за их ежегодным гоном в течение последнего десятилетия и раскрыл сложную культуру боев у самок, а также застенчивых и притворяющихся самцов, о чем Дарвин не мог и мечтать.
После кратковременных дождей в марте самки джимел отправляются большими группами в поисках самцов на лек – такое же место для спаривания, как у шалфейных тетеревов. В случае с джимелами собираются до ста самцов, чтобы обозначить небольшие прилегающие территории. Для этого они используют свой собственный навоз, удивительно универсальный материал, который создает характерно пахнущую границу между конкурентами.
Сезон размножения очень напряженный, так как все самки вступают в эструс всего на один день в году. Это короткое время фертильности приводит к двадцатичетырехчасовой безумной половой активности. Бро-Йоргенсен подсчитал, что каждая самка спаривается в среднем с четырьмя самцами, в то время как некоторым удавалось иметь дело с двенадцатью партнерами за этот ограниченный промежуток времени.
Поскольку самцов для спаривания выбирают самки, отвергнутые самцы не гнушаются прибегать к скрытой тактике, чтобы привлечь их внимание. Если самка покидает свою территорию без пары, неудачливый самец подает сигнал тревоги, громко фыркая, что говорит о приближении гиены или льва. Это фальшивое предупреждение побуждает уходящую самку дольше оставаться на территории претендента в целях безопасности. При ограниченном запасе времени самец-обманщик зачастую садится на нее верхом, пока она ждет.
Бро-Йоргенсен подсчитал, что в 10 % случаев джимелам удается спариться только благодаря фальшивому фырканью. В то время как некоторые самцы должны лгать, чтобы получить самку, другие от них отбиваются и спариваются на износ. Лучшие самцы занимают центр лека, и именно они заставляют самок бороться за свои ограниченные запасы спермы. «Нередко можно увидеть, как самцы падают в обморок от истощения, поскольку требования самок становятся для них непосильными», – сказал Бро-Йоргенсен.
У самцов заканчивается не только энергия, но и сперма. Как мы выяснили в третьей главе, вопреки желаниям опытных эволюционных биологов, запасы спермы далеко не дешевы и не безграничны. Бро-Йоргенсен обнаружил, что самки яростно сражаются за ограниченные запасы спермы от наиболее востребованных представителей противоположного пола. Некоторые напористые самки заходили так далеко, что нападали на лучших самцов, когда те садились на других самок. Эта наглая тактика не всегда окупается. Расстроенные самцы часто контратакуют воинственных самок и агрессивно отвергают их ухаживания, особенно если они ранее уже спаривались.
Бро-Йоргенсен обнаружил, что самцы джимелов не спариваются без разбора, как предсказывал Дарвин, а вместо этого берут на себя роль разборчивой самки, чтобы сохранить свою драгоценную сперму. Их цель по-прежнему состоит в том, чтобы спариваться с как можно бóльшим количеством особей, но они сознательно выбирают самок, с которыми спаривались меньше всего, чтобы максимизировать свои шансы в конкуренции сперматозоидов.
Инстинкт Бро-Йоргенсена подсказывает, что джимелы – не единственные самки млекопитающих, соперничающие за ограниченные запасы спермы. Такая смена ролей – антагонистичные самки и/или придирчивые самцы – может оказаться широко распространенной, особенно среди неразборчивых в связях видов, где самки отдают предпочтение нескольким самцам. «Возможно, мы не обращаем внимания на этот факт, но противоположные половые конфликты могут возникать чаще, чем мы думаем», – сказал Бро-Йоргенсен.
Недавние исследования западных равнинных горилл (Gorilla gorilla gorilla) подтверждают эту догадку. Исследования популяций в неволе и диких условиях показали, что самки в гареме доминантного самца конкурируют друг с другом, используя совокупления в качестве оружия в сперматозоидных войнах. Как мы выяснили, у доминантных самцов горилл печально известные маленькие яички по сравнению с размером их тела, что говорит об ограниченности запасов спермы. Было замечено, что в неволе высокопоставленные самки спариваются вне течки, когда нет никаких шансов забеременеть, чтобы потратить запасы спермы самца и чтобы он в дальнейшем стрелял холостыми патронами в низкоранговых любовных соперниц. В дикой природе в Конго высокопоставленные самки горилл были замечены в еще более дерзком поведении по отношению к самкам более низкого ранга: они их толкали, прерывали процесс и даже заменяли собой во время совокупления.