– Рад за вас, – кивнул научный руководитель. – А теперь, будьте любезны, расскажите, как на болоте оказался студент Лесовой.
– Лешка-то? – оживилась я. – Мы пришли туда порознь, честное слово. Просто в какой-то момент он вынырнул из воды и прыгнул ко мне на кувшинку. Я его сначала не узнала. Какая, думаю, наглая жаба! Потом присмотрелась, а глаза-то у жабы точь-в-точь, как у Леши Лесового из параллельного потока. Ты что, спрашиваю, тут забыл? А он отвечает: мол, к зачету по обороту готовился и что-то намудрил. В жабу-то он превратился, а обратно не может – контрзаклятие не срабатывает. Я его уже расколдовать хотела, а тут эта стрела…
– Которую царевич Иван пустил? – уточнил Кощей.
– Она самая, – кивнула в ответ. – Представляете, у местных правителей есть очень интересный обычай – невест наобум выбирать. Если до двадцати пяти лет царевич с выбором жены не определится, ему надлежит выйти в чистое поле и выстрелить из лука. Вслепую. Куда стрела попадет, там, значит, и его судьба.
– Дикость, – фырнул преподаватель.
Не то слово. Действительно, мало ли куда этот чудо-снаряд может залететь? А если стрелок криворуким окажется? Собственно, в нашем случае именно таким он и оказался…
– Знаете, Кощей Кощеевич, если бы Лешка стрелу лапой на лету не поймал, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Она ведь мне аккурат в темечко летела.
Мужчина побледнел.
– Да, реакция у Лесового хоть куда, – продолжала я. – А вот соображалка не очень. Нет, чтобы стрелу в воду бросить и, как я, под кувшинку нырнуть! Так сиднем сидеть и остался. А царевич тут как тут. Схватил Лешку вместе со стрелой, осмотрел со всех сторон, расплевался, а потом сунул его в какой-то мешок и в город поскакал.
– А вы…
– Меня он не заметил. Я же лягушкой была, а они маленькие, среди болотной травы их не видно. Дождалась, когда царевич подальше отойдет, из воды выбралась и в утку превратилась. Лешку-то спасать надо было! Он так растерялся, что своему похитителю слова сказать не успел. Мне же местные обычаи были еще не известны, я ими никогда не интересовалась. А потому страшно испугалась. Вдруг Иван Лесового съесть собирался? Или на опыты пустить, как мы жаб пускаем? Это потом стало понятно, что царевич на Лешке жениться намерен – он по этому поводу всю дорогу страдал и ругался. Я рядом летела и все слышала: и что Леша ему не нравится, и что братья над ним смеяться будут, и как он семейные традиции ненавидит.
Кощей коротко хохотнул.
– А нам с Лесовым было не до смеха, – сердито заметила я. – Был бы Иван крестьянином или даже купцом, я бы с ним церемониться не стала. Огрела б чем-нибудь по голове, однокурсника забрала и улетела. Царевича же бить нельзя, это большими неприятностями чревато.
– Можно было организовать побег.
– Мы и организовали. Почти сразу – когда Иван в свой терем приехал и ужинать отправился. Я Лесового через открытое окошко на улицу унесла и обратно в человека превратила.
– Похвально. А сама-то к царевичу зачем вернулась?
– Жалко его стало, – со вздохом призналась в ответ. – Он ведь хороший, Иванушка-то. Лешке такой шикарный террариум организовал! Мух для угощения наловил… Да и нельзя его было без суженой оставлять. Царь-отец мог на сына наказание наложить – за то, что обычай не исполнил и за невестой не уследил.
– Немыслимо, – снова покачал головой Кощей. – Как есть, дикари. Вы же, госпожа Премудрая, поступили глупо и легкомысленно. Надо было сразу юноше объяснить, что к чему, а не разыгрывать перед ним дурацкие спектакли. Рубашка, каравай, лебеди из куриных костей… И это не говоря о том, что из-за сей чепухи вы прогуляли две учебные недели! И курсовую вовремя не сдали.
Я закатила глаза.
– Знаешь, пап, курсовую ты мне мог бы и простить. Я за эти две недели столько всего пережила! А ты – не сдала…
Кощей бросил быстрый взгляд на закрытую дверь кабинета.
– Не папкай мне тут, – прошипел он. – Это дома я тебе отец, а здесь – декан и научный руководитель. А по поводу простить – не дождешься! Мы с матерью за эти две недели чуть не поседели. Все царство сверху донизу перевернули – тебя, дуреху, искали! Если бы Лесовой не признался, что ты в царском тереме прохлаждаешься, совсем с ума бы сошли. Знаешь, Вася, с момента твоего возвращения двое суток прошло, а выпороть тебя ремнем мне хочется по-прежнему.
– Поздно меня пороть, – хмуро ответила я. – Я уже взрослая.
– Ой ли? Взрослая девушка догадалась бы родителям сообщить, что она жива и здорова.
– Папочка, миленький, я же тебе все объясняла! Не могла я с вами связаться! Вы бы с мамой тогда во дворец явились и домой меня увели. А мне уходить было никак нельзя, – я всхлипнула. – Братья Ваню со свету бы сжили. Он же им, как кость в горле, понимаешь? Отец его больше всех любит, наследником хочет объявить, а старшие царевичи черной завистью завидуют. Не удивлюсь, если они чародея какого-нибудь подговорили его стрелы зачаровать, чтобы те в болото летели, а не туда, куда он их направит. Ваня – добрый, хороший, ласковый. Как я могла оставить его в такой беде?
Отец тяжело вздохнул.
– Все с тобой ясно, защитница. Заступничество, конечно, дело благородное, но эта ситуация меня все равно вымораживает. Только подумай: сначала ты весь день просидела в холодный воде, затем едва не оказалась убитой, без вести пропала на полмесяца, устроила переполох в царском дворце, да еще вдобавок ко всему вышла замуж! За малознакомого мужчину и без родительского благословения.
Я растерянно моргнула.
– Откуда ты знаешь?..
– О замужестве? Зятек драгоценный рассказал, – ядовито просветил отец. – У меня с ним полчаса назад состоялся интереснейший разговор.
– Погоди. Ваня здесь?
– Ваня у нас дома. Знакомится с новоиспеченной тещей. Он ведь за тобой пришел, Василиса. Ты когда из его терема сбежала, царевич на удивление быстро сообразил, где тебя нужно искать. Явился сегодня утром в университет, нашел меня и прямо с порога заявил, что является твоим законным мужем и собирается вернуть обратно, ибо без памяти влюблен и жизни без своей молодой супруги не представляет.
– Так и сказал? – восхитилась я.
– Слово в слово, – подтвердил папа. – Знаешь, что во всем этом самое забавное? Зять мне понравился. И решительность его понравилась, и бесстрашие.
– Папочка!
– Но с матерью по поводу свадьбы объясняться будешь сама. И курсовую сдашь – завтра до обеда.
– Папа!
– Ты меня слышала, Василиса. Любовь любовью, а учеба учебой. Диплом, в конце концов, сам себя не получит. Ты жизнь лягушек изучила? Вот и опиши ее. Завтра. До обеда.
Черная вдова
Мастерская выглядела так, будто в ней танцевал бегемот. Лабораторный стол был опрокинут на пол и теперь неуклюже лежал на боку, стоявшие на нем колбы и пробирки оказались разбиты вдребезги, а их осколки стеклянной росой усеяли все вокруг. Реактивы, которые я с большим трудом добывала последние два месяца, растеклись на каменных плитах пола большими разноцветными лужами, а два экспериментальных зелья, дозревавших в чугунных котелках, теперь покрывали некрасивыми белесыми брызгами угол ближайшей стены.
Посреди всего этого безобразия стоял Андре – бледный и испуганный.
– Я тебя убью, – с чувством сказала ему я. – Как Бог свят, убью.
Андре невольно подался назад. Под подошвой его сапога что-то жалобно хрустнуло.
– Л-любезная супруга, – мужчина дрогнувшей рукой обвел пространство разгромленной комнаты, – будьте добры, объясните, что это за место?
– Любезный супруг, – прошипела я, делая шаг вперед, – это тот самый подвал, в который я категорически запретила вам входить. Если не ошибаюсь, вы клятвенно пообещали мне, что ноги вашей здесь не будет.
Андре нервно облизнул губы.
– Знаете, Жанна, я потрясен. Это что же, алхимическая лаборатория?
Я глубоко вздохнула.
– Это БЫЛА алхимическая лаборатория. До тех пор, пока в нее не вломились вы. Андре, я предоставила вам полную свободу действий. Дала ключи от всех комнат и кладовых. Открыла на ваше имя банковский счет, куда ежемесячно перевожу круглую сумму денег. При этом единственное, что требовалось от вас – обходить стороной этот треклятый подвал! Скажите же на милость, за каким демоном вы сюда притащились?!
Щеки дорого супруга трогательно порозовели.
– Внимательно слушаю вас, господин ла Мирель!
– Жанна, вы умная женщина, и должны понимать… – он взглянул мне в глаза и оборвал себя на полуслове. – Это… помещение – единственное, от которого вы не дали мне ключа. Да еще заперли его на самый большой и крепкий замок! Конечно, это возбудило мое любопытство…
– Надеюсь, теперь оно удовлетворено, – мрачно сказала я.
– Мне было необходимо убедиться… увидеть своими глазами… Я ведь был абсолютно уверен…
– В чем уверен?
– В том, что вы прячете здесь трупы бывших мужей.
Я застыла.
– Простите?!..
– А что я должен был подумать? Напомните, Жанна, сколько у меня было предшественников?
– Пятеро, – честно ответила я. – И что? Вам это отлично известно.
– А то, что в народе вас давно называют Черной вдовой! За неполные десять лет вы похоронили пятерых мужей! Я – шестой и, знаете ли, совершенно не намерен умирать в цвете лет.
Я глубоко вздохнула. Злость испарилась, уступив место усталости.
Господи, как мне это надоело!
Подошла к одному из стоявших у стены шкафов, вынула из него веник и принялась ликвидировать последствия нежданного вторжения.
– Да будет вам известно, Андре, что из всех моих бывших мужей умер только один – самый первый, – спокойно сказала, сметая в кучу осколки пробирок. – Причем, по собственному почину – подавившись за обедом куском хлеба. Свидетелей у этого события было много, и любой из них это подтвердит. Остальные живы и здоровы. Мы официально разведены и не имеем друг к другу никаких претензий.
Муженек молчал. Смотреть на него мне не хотелось, поэтому я продолжила сосредоточенно подметать пол.