– Меня удивляет, что, принимая решение вступить в брак, вы не дали себе труда выяснить детали моей биографии, а приняли на веру досужие сплетни. И – да, вас никто не заставлял вести меня под венец. Я в курсе финансовых проблем, которые долгие годы терзают семью ла Мирелей, и знаю, как необходимо им было женить своего сына на богатой женщине. И все же это не я делала вам предложение, Андре, а вы мне. Могли бы выбрать в супруги кого-нибудь другого. Богатых вдов в нашем городе предостаточно, и ваше лицо вкупе с прекрасными манерами пришлись бы им по вкусу.
– Ни одна из них не пришлась по вкусу мне, – ответил муженек. Судя по звукам, доносившимся с его стороны комнаты, он поднял стол и теперь намеривался присоединиться к уборке. – Знаете, Жанна, я тоже отлично понимаю серьезность переплета, в который попала моя семья. И, поверьте, в любой другой ситуации предпочел бы таскать мешки вместе с портовыми грузчиками, нежели торговать собой, как уличная девка. Вдовы? О да, в нашем городе их действительно хватает. Вот только много ли среди них тех, с кем хотелось бы прожить жизнь? Нет. Вы же молоды, красивы, умны, образованы…
– И богата.
– И богаты. Раз уж мы начали говорить столь откровенно, признайтесь, что и вы стали моей женой не из-за большой и чистой любви.
– А я никогда этого не скрывала. Видите ли, Андре, будь моя воля, я бы вовсе не выходила замуж. Благодарю покорно – мне хватило впечатлений от первого брака. Однако вы знаете наши законы: если у женщины нет детей и родственников мужского пола, ее вместе со всем имуществом может взять на поруки один из местных лордов. Другими словами, пока я живу одна, в мой замок имеет право явиться сиятельный проходимец, который под видом заботы об одинокой женщине, обдерет меня, как липку, захватит большую часть моих капиталов, и я даже не смогу ему возразить!
Капиталы в этой ситуации будет особенно жаль. Их у меня немало, и большая часть нажита нелегким каждодневным трудом.
Я повернулась к муженьку. Ла Мирель стоял возле одной из луж, образованной пролившимися реактивами, и явно пытался сообразить, чем ее можно убрать.
Вынула из шкафа тряпку и пару больших кожаных перчаток и подала ему.
– Наденьте. Если эта жидкость попадет на кожу, будет очень больно.
Андре без возражений натянул перчатки и принялся вытирать пол.
– Так значит, вы колдунья, Жанна?
Я пожала плечами.
– Можно сказать и так.
– Что за зелья вы здесь варите?
– Волшебные, – усмехнулась я. – Такие, которые помогают женщинам, а иногда и мужчинам, избавиться от прыщей, морщин и дряблости кожи лица. А еще скрыть седину, вылечить грибок ногтей и мозоли с натоптышами.
Ла Мирель оторвался от своего занятия и уставился на меня удивленным взглядом.
– Вы – аптекарь?
Я фыркнула.
– Я – экспериментатор. Выясняю, как различные комбинации травяных отваров и искусственных соединений могут продлить человеку молодость и красоту. Вы когда-нибудь слышали о такой науке, как химия, Андре?
Супруг оставил тряпку на полу и внимательно посмотрел мне в глаза.
– И насколько же успешны ваши исследования?
Я улыбнулась.
– Среди клиентов, пользующихся моими мазями, красками и кремами, почти все благородные дамы и господа столицы и пригорода. Лекарства по моим рецептам изготавливают восемь лучших зельеваров, а сырье для опытов поставляют с десяти аптекарских огородов.
– Почему вы же проводите свои опыты тайно? – спросил Андре. – Зачем вам это подземелье, огромный замок, запрет приближаться к подвалу ближе, чем на четыре метра?
– Затем, чтобы уберечь лабораторию от варваров вроде вас, – мой голос снова стал ехидным. – А еще пресечь ненужное внимание к своей персоне.
Ла Мирель, конечно же, понял, о чем я говорю. Будь я мужчиной, мои разработки уже обсуждались бы в соответствующих кругах. Женщине же приходится действовать полулегально. Чиновники нашей страны придерживаются строгого мнения, что дамам не пристало заниматься наукой, медициной, машиностроением и прочими точными «мужскими делами». Дамам следует хранить домашний очаг, растить детей, украшать собой общество. И точка.
Несколько лет назад я пыталась объяснить местным властям, что наличие на полках аптек качественной краски для волос не менее важно, чем средств от ревматизма и головной боли. И что современному обществу совершенно необходим тот, кто разработает для него эту краску.
И чего я добилась? Меня вежливо выслушали и не менее вежливо выпроводили за дверь. Теперь же в городе бытует мнение, что я ведьма, и выхожу замуж только для того, чтобы пустить незадачливых мужей на ингредиенты для колдовских зелий.
– Как вы смогли пробраться в мою мастерскую, Андре?
– Отыскал в вашей спальне ключ и сделал с него слепок, – честно ответил супруг. – А потом попросил местного жестянщика выточить по этому слепку еще один ключ. Жанна, простите меня ради Бога! Я вовсе не хотел устраивать тут погром. Это вышло случайно – я засмотрелся по сторонам, споткнулся и упал, а по пути повалил стул, стол и тот деревянный стеллаж. Понимаю, из-за моей неуклюжести наверняка были испорчены какие-нибудь важные снадобья. Мне очень стыдно, правда. Я помогу вам навести тут порядок. Насколько это возможно.
Я коротко усмехнулась.
Некоторое время мы работали в тишине.
– Жанна, могу я задать вам вопрос? – подал голос ла Мирель, когда мастерская перестала напоминать пещеру ужасов.
– Задавайте.
– Почему у вас синие волосы?
Я бросила на него удивленный взгляд.
– У меня черные волосы, Андре.
– Нет, – он покачал головой. – На свету они явно отливают синим. Вы… испытываете свои разработки на себе?
Я пожала плечами.
– Бывает. Испытания – необходимая часть любой исследовательской работы, и одними мышами и кроликами тут не обойтись. Если средство изготовлено для людей, то итоговый эксперимент нужно проводить именно на них. И знаете, найти добровольцев удается не всегда, даже за большие деньги.
Особенно после того, как у испытуемых женщин несколько раз редели кудри и высыпали прыщи.
– А бывшие мужья? Они помогали в ваших исследованиях?
Я удивленно приподняла бровь.
– Вы шутите, Андре? Мои бывшие мужья были категорически против любых опытов, кроме кулинарных. А из-за возмущения отдельных индивидуумов мне пришлось спрятать лабораторию в подземелье и вести работу едва ли не тайком!
Да еще подговорить слуг, чтобы они всячески отвлекали своих господ, если те вдруг надумают выяснить, где именно я пропадаю днями и ночами. Правда, с последними двумя супругами оказалось чуть легче – они оба стали частью моей семьи из финансовых соображений, а потому диктовать мне, что делать и как себя вести, не имели морального права.
– Эта ситуация несправедлива, – твердо сказал ла Мирель. – Знаете, Жанна, я считаю, вам стоит перенести мастерскую в одну из верхних комнат. Там просторнее и теплее, чем здесь, да и света гораздо больше, нежели в этом подвале. Вы делаете большое и нужное дело, и прятаться не должны – по крайней мере, не в своем доме. А еще я мог бы вам помогать. Я, конечно, ничего не смыслю в химии, однако могу предоставить свое лицо и волосы для конечных экспериментов.
Моя вторая бровь тоже взлетела вверх. Надо же какой смельчак!
– И вы не боитесь, что я вас отравлю или изуродую?
Он покачал головой.
– Вы вытащили мою семью из долговой ямы, Жанна. Не убили меня на месте, когда я разгромил вашу лабораторию. Вы добры и сострадательны. Если моя кожа покроется струпьями – пусть будет так. В конце концов, мы с вами не чужие люди, и должны друг друга поддерживать.
Я смотрела на ла Миреля и не могла поверить своим ушам. Неужели мне все-таки повезло, и нашелся мужчина, который даст возможность спокойно заниматься любимым делом?
– С вашей кожей все будет в порядке, Андре, – улыбнулась ему. – И спасибо за предложение. Когда-нибудь я непременно им воспользуюсь.
Он улыбнулся в ответ и высыпал в мусорное ведро последнюю кучку осколков.
Дух дома
С Наташей мы познакомились теплым апрельским вечером, когда в нашем доме вырубилось электричество. В моих комнатах свет погас, а на лестничной площадке – нет, поэтому я решила поинтересоваться его наличием у соседей – сидеть в темноте в одиночку было обидно.
Для этого пришлось спуститься на этаж ниже – три квартиры, находившиеся рядом с моей, стояли пустыми и все еще числились за компанией-застройщиком.
Помещение, расположенное по моему стояку, тоже было незаселенным, зато другое, странным образом притулившееся между двумя железными дверьми, оказалось жилым. Через пару секунд, после того как я нажала на кнопку звонка, на пороге этой квартиры появилась невысокая русоволосая девушка.
Мы не были знакомы, однако я определенно видела ее раньше и даже несколько раз с ней здоровалась.
– Добрый вечер, – сказала я девушке. – Я – Катя, живу этажом выше. Скажите, у вас есть электричество?
– Здравствуйте, – вежливо кивнула она. – Приятно познакомиться. Я – Наташа, и у меня тоже темно. Заходите, Катя, посумерничаем вместе.
И я зачем-то зашла, хотя, в общем-то, не собиралась. В моих планах было просто задать вопрос, а потом вернуться домой и попросить диспетчера управляющей компании прислать к нам электрика.
– Свет скоро включится, – уверенно сказала Наташа, закрывая за мной дверь. – Нужно лишь немного подождать. Хотите чаю? Я только что заварила.
Чаю я не хотела. Однако в следующий момент неожиданно обнаружила себя сидящей за столом с чашкой ароматного напитка в руках. Соседка же устроилась рядом и весело захрустела печеньем.
– Вы ведь недавно поселились в этом доме, верно? – спросила она у меня.
– Да, – кивнула в ответ. – Переехала пару месяцев назад.
– И как вам здесь? Квартира? Соседи?
– Квартира чудесная, – улыбнулась я, – двухкомнатная и очень уютная. А с другими жильцами я еще не познакомилась. На моей площадке никого, кроме меня, нет, а на прочих этажах я никого не знаю.