– Да, многие квартиры пока не заселены, – согласилась Наташа. – Полностью заполнен только третий подъезд, а у нас на каждом этаже выкупили лишь одну-две квартиры. И, знаете, там живут очень интересные люди! К примеру, у меня за стеной находится бизнесмен. Постоянно разговаривает по телефону, представляете? А ниже, по вашему стояку, поселился скрипач. По вечерам такие мелодии играет – заслушаться можно. На первый этаж позавчера переехала молодая семья с двумя славными девчушками. Я сегодня видела, как они играли на детской площадке. Жаль только, с соседом им не повезло.
– А что с ним не так?
– Он большой любитель крепких напитков. Живет здесь почти полгода, и я ни разу не видела его трезвым.
Я слушала ее и удивлялась: новая знакомая восхитительным образом знала всех жильцов нашей новостройки – кто где живет, какая у кого семья, кто чем занимается. В какой-то мне подумалось, что девушке кое-что известно и обо мне, но она деликатно об этом умалчивает.
Сама же я о Наташе не знала ничего. Вполне возможно, что и остальные о ней слышали мало. Эта барышня явно была из тех людей, которые виртуозно умеют сливаться с толпой. Черты ее доброго лица были типичными и невыразительными, и мне отчего-то подумалось, что я забуду их сразу, как только вернусь домой. Собственно, так и произошло.
Едва был допит последний глоток чая, в квартире соседки зажегся свет – внезапно, будто кто-то нажал на невидимый выключатель. Мы тепло попрощались, однако уже в подъезде я поймала себя на мысли, что совершенно не помню, какого цвета Наташины глаза и какой длины волосы – до плеч или короче.
Обстановка ее квартиры в моей памяти тоже не задержалась. Запомнился только резной антикварный подсвечник с тремя свечами, в свете которого мы пили чай.
В следующий раз мы встретились с Наташей через неделю. Была суббота и ко мне в гости должен был приехать дедушка. Опасаясь, что он заблудится в лабиринте нового микрорайона, я отправилась встречать его на автобусную остановку. Когда же, встретив дедулю и проведя ему мини-экскурсию по окрестным дворам, вернулась обратно, соседка сидела на лавочке у подъезда и грелась на солнышке.
Мы помахали друг другу руками. Дедушка же вдруг замедлил шаг и вежливо поклонился.
– Добрый день, – сказал он Наташе.
– Здравствуйте, – ответила девушка.
– Чудесная сегодня погода, не правда ли?
– Да, замечательная. А вы, простите?..
– Николай Иванович. Пришел в гости к внучке.
– Приятно познакомиться, Николай Иванович. Я – Наташа.
– Взаимно, Наталья… Как вас по батюшке, милая барышня?
– По батюшке меня называть рано, – кокетливо повела плечом соседка. – Я еще не настолько мудра и серьезна.
– Мудрость – дело наживное, – заметил дед. – А молодость – самая чудесная пора. Так что – да, всему свое время. Всего доброго, Наталья.
– Всего доброго, Николай Иванович.
Я наблюдала за их разговором с легким недоумением. Дедушка, строгий серьезный мужчина, до самой пенсии руководивший бригадой суровых экскаваторщиков, никогда не заводил на улице легкомысленных бесед и уж тем более не знакомился с молоденькими девушками.
– А ты, дедуля, ловелас, – хихикнула я, когда мы вошли в лифт. – Была бы жива бабушка, поостереглась бы отпускать тебя из дома одного.
Дед коротко улыбнулся.
– Ты дружишь с этой соседкой, Катя?
– Мы здороваемся. Один раз вместе пили чай.
– Хорошо, – кивнул Николай Иванович. – С соседями, Катенька, дружи. А с этой барышней – особенно.
– Почему же? Она тебе понравилась?
– Наталья, конечно, девушка приятная, однако, дело не в этом. Скажи, внученька, соседка-то твоя, небось, первая в этом доме поселилась?
– Не знаю, – пожала плечами я. – Вполне возможно.
– И всех жильцов наперечет знает…
– О да, она познакомилась со всеми. Ты к чему ведешь, деда?
– К тому, что Наташа – не простая девушка, Катенька. Это Дух вашего дома. А с духами ссориться нельзя.
Я хихикнула снова.
– Думаешь, я шучу? – дед снова улыбнулся, однако взгляд его был необычайно серьезен. – Вовсе нет. Я, моя дорогая, этих созданий за версту узнаю. Вдоволь на своем веку на них нагляделся. Мы с твоей бабушкой, пока молодыми были, половину страны объехали, в разных городах побывали, кучу квартир сменили – и съемных, и своих. И знаешь, в каждом доме, где мы жили, всегда был такой человек – тихий, вежливый, незаметный. Вроде живет по соседству, а ты о нем ничего не знаешь, да и вспоминаешь только тогда, когда случайно встретишь у подъезда. А этот человек, меж тем, всегда в курсе, что у кого в квартире происходит: кто водку пьет, кто с родителями ругается, кто на гитаре играет, а кто канареек разводит. Вроде бы ничего особенного в этом нет – наблюдай да делай выводы. А только те, кто с Духом дружат, соседей уважают, по ночам не шумят и стены матерными словами не расписывают, живут лучше других. Трубы у них не текут, проводка не замыкает, розетки не искрят. Бережет их Дух дома – за то, что живут по совести и бережно к общему имуществу относятся. Если же кто озорничать станет – мусор в подъезде бросит, лампочки на площадках выкрутит, соседям гадость сделает, хранитель может обозлиться и наказать. Например, квартиру кипятком залить или канализационный сор к трубам подогнать. А то и вовсе пожар устроит – небольшой, чтобы другие квартиры от него не пострадали. Поэтому я и говорю – с этими созданиями нужно дружить.
По мере того, как он говорил, мои брови медленно, но уверенно ползли на лоб.
– Тебе, дедуля, сказки надо писать, – фыркнула я, открывая перед ним входную дверь. – Это что же получается, Наташа – домовая?
– Не домовая, а Дух, – серьезно поправил дед. – Домовые, Катенька, в частных избенках живут, да и то не во всех. А Духи вроде твоей соседки есть в каждой многоэтажке. Ваш дом новый, его сдали меньше года назад, поэтому и хранительница выглядит молодо. В домах постарше они более возрастные. Взять, к примеру, мою пятиэтажку. Ее Дух – Марья Семеновна. Помнишь такую?
– Нет.
– Вот! О ней вообще мало кто помнит. А ведь эта старушка испокон века в нашем доме живет. А сама точь-в-точь, как твоя Наташа. Серая, незаметная, вежливая. Зато характер у нее крут, как горный склон! Если кто дурно себя ведет, такой коммунальный ад устроит – только держись! Помнишь Павла Петровича с третьего этажа?
– Это тот противный дядька, который на детей ругался и цветы на клумбах топтал?
– Он самый. Сколько лет Паша с текущими трубами боролся! И ремонтировал их, и менял, а только раз в месяц у него стабильно случался потоп. Водопроводчики только руками разводили – мистика, мол, какая-то. Трубы новые, крепления надежные, ничего течь не должно. А как Павлуша по клумбам гулять перестал, да соседскому мальчишке велосипед починил, напасть его как рукой сняло. Или Татьяну вспомни, что в первом подъезде живет. Муж-то у нее помер, а она одна с тремя ребятишками осталась. Тяжело Танюшке тогда пришлось. Мы ей первое время всем домом помогали, а Семеновна – больше других. Пять лет ее протекающую крышу держала, ни капельки в дождливые дни в квартиру не пропустила. У соседей по осени, бывало, вода по стенам бежит, а у Татьяны всегда сухо и тепло. Это потом уж нам кровлю отремонтировали, а тогда ужас что было – дом-то старый, хранительнице следить за ним непросто…
Дедушка пробыл у меня в гостях до вечера. Как начало смеркаться, с удовольствием поужинал предложенным супом, а потом засобирался домой. Я проводила его до остановки, а вернувшись, столкнулась в подъезде с высоким небритым мужчиной – тем самым соседом-алкоголиком, о котором на днях говорила Наташа.
– Эй, красавица, – окликнул он меня. – У тебя в квартире свет есть?
– Полчаса назад был, – ответила я.
– Во дела! А я второй день без электричества сижу. Оно то появляется, то гаснет. Дом новый, а проводка в нем – дрянь.
– У соседей ваших со светом тоже проблемы?
– У каких соседей? У этих, с двумя спиногрызками? Пес их знает. Я спрашивать не буду. Они мне вчера претензию выкатили, что я ночью громкую музыку слушаю, а их дети просыпаются и плачут. Нормально, красавица? Разве это мои проблемы, что их соплячки такие пугливые? Я у себя дома могу делать все, что хочу. Правильно?
Я покачала головой и пошла к лифту. Похоже, хлебнем мы с этим дядькой приключений. Ну да ладно. С нами будет Дух многоэтажки, а значит, победа в любом случае окажется на нашей стороне.
Хозяюшка
Парень ел с таким аппетитом, будто его держали впроголодь несколько дней. Внешне он выглядел вполне цивильно, однако с правилами этикета явно был незнаком: поглощая отбивную, противно царапал по тарелке вилкой, чавкал, да еще без остановки болтал.
– Чудно тут вас, – говорил парень, с любопытством оглядываясь по сторонам. – Вроде в лесу живете, а в избушке порядок, как в городском доме. Шкафчики, диванчики, зеркало в полный рост… А вместо цепного пса – пудель. Смешно…
– Не вижу ничего смешного, – заметила я, подсовывая ему салфетку, – гость явно намеривался вытереть руки об мою белоснежную скатерть. – Я люблю чистоту и комфорт. Однако вы правы, здешние места – ужасная глушь. Как же вы тут оказались?
– А, – махнул рукой парень, едва не опрокинув вазочку с вареньем. – Убегал от бандитов и заблудился.
– Когда я вас нашла, вы были привязаны к дереву, – заметила ему.
– Ну да, – кивнул парень. – Я-то этих мест не знаю, а бандиты знают. Вот они меня и отыскали.
– Они хотели вас ограбить?
– Ага. Но я так хорошо спрятал свои деньги, что они не нашли ни монетки!
Понятно. Еще одна жертва здешних проходимцев. Лучше бы бедняге отдать им свое имущество сразу – эти двое не отстанут от него, пока не оберут до нитки.
– Я бы ни за что не отдал им денег, – решительно заявил гость. – Я несу их своему отцу, старому шарманщику. Мы очень стеснены в средствах, поэтому нам золото гораздо нужнее, чем разбойникам.
– Золото? – удивилась я. – Где же вы его взяли?