Совокупность рассмотренных принципов образует общую теорию перехода от эмпирического к теоретическому уровню научного познания.
3. Диалектика эмпирического и теоретического в построении нового знания
Современная наука отличается чрезвычайной сложностью средств получения нового знания и высокой степенью абстрактности своих построений, что связано с познанием объектов, которые, во-первых, порой непосредственно недоступны чувственному опыту человека и, во-вторых, обладают целым рядом свойств, совершенно необычных с точки зрения чувственного опыта (элементарные частицы, квазары, гены и т. п.). В комплексе порождаемых при этом логико-методологических и теоретико-познавательных проблем особое место занимают те, которые связаны с диалектикой процесса получения эмпирических данных и различных форм теоретического знания, развития новых идей и представлений.
Прежде всего изменилось само эмпирическое знание, содержание которого хотя и черпается непосредственно из опыта, из наблюдений и экспериментов, но большей частью отражает свойства и стороны предметов и процессов, недоступных непосредственному чувственному восприятию человека. Если, например, теории классической физики с полным основанием можно рассматривать как рационально-логическое обобщение данных непосредственных наблюдений и измерений, то о современных теориях этого сказать нельзя. Так, объектом классической механики является материальная точка — тело, лишенное протяженности, но обладающее массой и находящееся в состоянии движения относительно некоторой системы отсчета. Конечно, в действительности нет объектов, которые не имели бы ни длины, ни высоты, ни ширины, но некоторые объекты «ведут себя» именно как точки в некоторых фиксированных условиях, например центр тяжести движущегося тела, движение которого не зависит ни от распределения плотности материи, ни от формы тела, оно обусловлено только его массой. Содержание таких понятий, как скорость, ускорение, сила и др., характеризующих измеряемые свойства движения материальной точки, сохраняет хорошо прослеживаемую связь с нашим чувственным опытом.
Теории современной физики не являются обобщениями непосредственных данных наблюдений и измерений, а возникают в результате осуществления сложно опосредованных процедур познания объектов, находящихся целиком за пределами непосредственного чувственного восприятия человека. Большинство теоретических понятий физики возникает, как правило, после математической формализации нового знания и последующего его истолкования в физических терминах. Естественно, что знания, сконцентрированные в таких понятиях, не имеют непосредственного чувственно-наглядного прообраза.
Из сказанного вовсе не следует, что объекты современной физики, например элементарные частицы, недоступны для эмпирического познания. Однако чувственные впечатления, получаемые экспериментатором при изучении свойств элементарных частиц высоких энергий в мощных ускорителях, относятся не к самому объекту исследования, а к взаимодействующей системе «объект — прибор». И тем не менее результаты измерений и наблюдений в виде показаний различных приборов являются тем эмпирическим базисом, на котором вырастает здание современной теоретической физики.
Новая гносеологическая проблема, которая не стояла перед представителями классической физики, заключается в том, чтобы объяснить, как чувственные образы, возникающие в ходе эксперимента на макроуровне, относятся к микропроцессу.
Переработка данных, поступающих от прибора, предполагает два взаимосвязанных, но разделенных во времени и резко различающихся по характеру действия: 1) фиксацию процесса, в ходе которого получен сигнал; 2) вычленение из содержания сигнала той информации, которая относится к исследуемому объекту, а не к процессу получения этого сигнала (скажем, к работе прибора). Иначе говоря, необходимо точно определить, как влияет прибор на микрообъект во время их взаимодействия.
С помощью абстрактного мышления исследователь расшифровывает смысл воспринимаемых сигналов, устанавливая определенные свойства объекта. Поэтому в экспериментах с непосредственно не воспринимаемыми явлениями степень взаимопроникновения рационально-логического и чувственно-наглядного неизмеримо возрастает. Хотя фиксация и описание чувственно воспринимаемых процессов имеют большое значение, главный акцент здесь все же делается на их теоретическом осмыслении. Вот почему сами эмпирические факты современной науки «теоретически насыщены», а получение их связано как с предметно-орудийной, чувственной деятельностью, так и с процедурами, свойственными теоретическому мышлению. Все это создает специфическую структуру современного научного познания, что выражается, в частности, в изменениях характера связи теоретического аппарата современной науки с эмпирическим знанием.
Вместе с изменением объекта познания происходят коренные преобразования путей и способов его постижения, принципов построения теоретического знания. «Теоретическое мышление каждой эпохи, — писал Ф.Энгельс, — а значит и нашей эпохи, это — исторический продукт, принимающий в различные времена очень различные формы…»[191] Дальнейший прогресс науки в значительной мере зависит от глубокого изучения и обобщения изменений, которые происходят в самом процессе познания. Именно здесь концентрируются главные трудности анализа противоречивого процесса отражения, устранить которые можно лишь на основе диалектико-материалистического метода. Свойственная метафизическому подходу абсолютизация отдельных звеньев и моментов единого процесса познания приводит его к деформации и в конечном счете к идеализму и агностицизму.
Так, некоторые неопозитивисты, исходя из бесспорного факта все большего проникновения математических методов в эмпирические науки, утверждали, что источником знаний является развитие логико-математического аппарата, которое происходит на основе внутренне присущих ему потребностей и не связано с чувственно воспринимаемой реальностью.
Согласно другой неопозитивистской концепции, новое знание может быть получено лишь эмпирическим путем. Такое знание неопозитивисты обычно называют синтетическим и противопоставляют его знанию, полученному на основе дедуктивного вывода (так называемому аналитическому). Последнее якобы служит лишь средством перевода одного множества высказываний в другое, не добавляя ничего нового к исходному знанию. В этом смысле, как подчеркивал один из крупнейших представителей логического эмпиризма, Р.Карнап, «утверждения логики и математики не говорят нам ничего о мире».
Такая интерпретация познания настолько противоречила действительному соотношению эмпирического и теоретического в нем, что встретила решительную критику даже со стороны буржуазных ученых, стоящих на позициях естественнонаучного материализма. Например, Дж. Томсон выразил свое несогласие с теми представителями «философии науки», которые отводят теории функцию описания и упорядочения известных эмпирических фактов. Подобный взгляд он назвал странным, подчеркнув, что подлинная теория не может не выходить за пределы эмпирически данного[192]. Точку зрения логического эмпиризма, согласно которой теория есть лишь логический вывод из экспериментально установленных фактов, подверг аргументированной критике французский физик Л.Бриллюэн[193].
Действительно, если бы целью науки было лишь описание данных наблюдений и экспериментов, представляющих собой, по мнению неопозитивистов, единственную и конечную реальность, то, во-первых, законы науки носили бы исключительно субъективный характер и «изобретались» бы учеными произвольно. Во-вторых, в теоретических положениях науки содержалось бы меньше информации, чем в эмпирических фактах. Такая интерпретация законов науки по существу полностью унаследована логическими эмпириками от Э.Маха, который писал, что физический закон «не содержит в себе ничего, кроме сжатого и полного отчета о фактах. Он, наоборот, содержит всегда даже меньше того, что дано в самом факте, так как он отражает не полный факт, но лишь ту сторону его, которая важна для нас…»[194].
Однако задачи науки не ограничиваются описанием видимого, слышимого и осязаемого, а состоят в том, чтобы раскрывать объективно действующие законы природы, реально существующие отношения между объектами материального мира. Задача теоретического познания законов науки, подчеркивал К.Маркс, и заключается в том, чтобы «видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему движению…»[195]. Законы науки не только дают знание о регулярности событий и объясняют то, что эмпирически установлено. Одной из важнейших функций законов является предвидение, прогнозирование: в них аккумулируется научно обоснованная информация о реальных событиях, и поэтому на основе законов можно предвидеть и предсказывать еще не известное, результаты будущих экспериментов, делать вероятную оценку путей и возможностей достижения новых научных результатов.
Но и этим эвристическая ценность законов не исчерпывается. Именно законы делают правомерной экстраполяцию данных, полученных в эксперименте и наблюдении, на все новые и новые области исследования реальности. Следовательно, в создании теории формулировка закона есть порождение нового знания, выходящего далеко за пределы непосредственного чувственного опыта. Вот почему, в частности, одним из важнейших методологических требований, которым руководствуются ученые в творческих поисках, является отыскание за отдельными экспериментальными результатами таких общих принципов, из которых они вытекали бы как следствия. Приращение нового знания в теории выражается в дедуцируемых из нее следствиях и предсказаниях вероятных событий.