Известно, что вплоть до XX в. в развитии наук преобладал процесс дифференциации научного знания, поскольку прежде всего надо было изучать закономерности отдельных областей действительности. Поэтому различные научные дисциплины развивались, как правило, параллельно, вне связи друг с другом. Метафизический метод мышления, выработанный на этой основе и безраздельно господствовавший в домарксистской философии, сыграл в истории науки двойственную роль. Он способствовал закреплению известной абсолютизации процесса дифференциации наук, одновременно с этим существовала и другая крайность. Допуская наличие в природе абсолютно первичных элементов и их простейших взаимодействий, ученые предполагали, что после открытия этих элементов станет возможным свести все области науки в одну на базе знаний, выражающих простейшие межэлементные связи с помощью механических законов. В качестве такой всеобщей синтетической науки рассматривалась классическая механика, а ее разделами должны были стать механическая химия, механическая биология, социология и т. п.
Все это привело к абсолютизации приемов и методов познания, используемых в механике. С одной стороны, эта тенденция до поры до времени играла, безусловно, положительную роль, побуждая к аналитическому познанию сложных явлений: в тот период получили развитие гидравлическая механика, акустика, оптика, основанные на принципах механики. С другой стороны, она обусловила узость и ограниченность исследовательских программ.
Практика показала несостоятельность идеи полного сведения сложного к простому, увлечения объяснениями сложного через простое без учета специфики сложного.
Существовала в прошлом и тенденция к синтезу научного знания. Достаточно вспомнить установление общности между земной и небесной механикой, связанное главным образом с трудами Ньютона. Однако процесс интеграции наук играл тогда второстепенную роль. Интегративные процессы в развитии научного знания приобрели особую важность в XX в., и особенно в настоящее время. Появились новые, так называемые стыковые дисциплины, например биофизика, биохимия и т. д. Это направление развивается прежде всего там, где различные объекты относятся друг к другу как часть и целое. Например, химическая форма движения материй возникает на основе микропроцессов более простой — физической — формы движения; биологическая — на основе физико-химических процессов. Именно то, что анализ любой сложной формы движения может быть доведен до лежащих в ее основе процессов, относящихся к более простым формам движения, и явилось одним из гносеологических источников метафизической идеи «сведения» сложного к простому, закономерностей высших форм движения к закономерностям входящих в них низших форм, и в конечном счете к наиболее простым законам механического взаимодействия.
При объяснении сложных явлений и процессов используются методы наук, изучающих как высшую форму движения (например, биологическую), так и лежащие в ее основе низшие формы (например, химическую и физическую). В результате такого подхода возникают новые науки, например биохимия и биофизика. Это, несомненно, продуктивный процесс интегрирования, хотя и достаточно сложный.
Таким образом, речь здесь идет о процессе взаимопроникновения различных наук, объективной основой которого является взаимодействие самих объектов внешнего мира, ибо объекты действительности, которые не связаны, не могут явиться источником интеграционных процессов в познании.
Процесс образования новых наук на стыке старых, который можно рассматривать как вид синтеза знания, не является, разумеется, случайным. Он будет продолжаться и дальше по мере развития межнаучных связей. В современной науке наблюдается также усиление интегрирующей роли математики.
Действительно, математический аппарат и математические методы могут быть использованы при изучении качественно различных фрагментов действительности. Это возможно прежде всего потому, что объективно существуют общность, связь, единство между различными областями действительности, которые можно описать с помощью одних и тех же уравнений. Тот факт, что одна и та же математическая теория может быть интерпретирована на объектах качественно различной природы. говорит об общности этих объектов по крайней мере в количественном отношении. Широкое, в принципе неограниченное применение математики свидетельствует об общности и соответствующих областей природы, способствует раскрытию их единства и тем самым указывает новые пути интеграции знания.
Говоря об интегрирующей роли математики в современной науке, необходимо сделать одно принципиально важное замечание. Любой объект действительности обладает и качественными и количественными характеристиками. Качественная и количественная определенность объекта находятся в единстве в рамках конкретной меры: с изменением качества изменяется количественная определенность, а изменение количественной определенности неизбежно приводит к качественным изменениям. Одна мера сменяет другую. Определенность в смене мер фиксируется в виде закона, поэтому любой закон всегда предполагает и качественную и количественную характеристики.
Не существует чисто качественных или чисто количественных законов, как не существует качества без количества и количества без качества, хотя в процессе познания тех или иных объективных законов на первый план может выступать их качественная или количественная сторона. Поэтому только в гносеологическом смысле можно говорить о качественных или количественных законах, имея в виду такие формы отражения, которые несколько односторонне отражают природу объективного закона. Развитие познания устраняет эту односторонность: «качественный» закон уточняется количественными характеристиками, а «количественный» закон раскрывается как закон, имеющий определенное качество.
Так, в настоящее время большинство законов социологии имеет качественный характер, что ограничивает возможности выработки точных прогнозов. В физике же есть немало законов, которые позволяют в количественном отношении точно рассчитывать результаты процессов без всякого представления об их качественной природе.
С развитием познания, как уже отмечалось, «качественные» и «количественные» законы неизбежно сближаются. Не составляют исключения и законы, выраженные на языке математики как якобы чисто количественные. Их специфика заключается в том, что они отражают «простейшие отношения материального мира и вследствие этого обладают предельной общностью. Именно поэтому описывающие их формулы допускают различную интерпретацию, различную, но не любую. В этом и проявляется качественная специфика самой математической науки: одни элементы математического аппарата (дифференциальное и интегральное исчисления в специфической форме отражают качественное своеобразие непрерывных сред, другие (теория вероятности) — общие свойства прерывных сред.
Уже открытие неевклидовых геометрий показало ограниченность представлений Канта об универсальности евклидовой геометрии. Неевклидовы геометрии нельзя рассматривать как простые количественные модификации геометрии Евклида. Эти модификации геометрии ведут к новому качеству и являются отображением иных, неевклидовых пространств. Известное положение о „чистой“ форме как о предмете математики свидетельствовало о еще сравнительной неразвитости математики, когда качественное своеобразие, отражаемое ею, еще не получило достаточно яркого выражения. Так, аксиома арифметики о том, что часть меньше целого, казалась Гегелю банальной, поскольку в самой математике ей ничто не противоречило. Но с созданием теории множеств и арифметики, построенной на исключении бесконечностей, дело коренным образом изменилось. Было доказано, например, что при операции над бесконечными множествами эта „банальная“ истина „не работает“, не подтверждается и что для бесконечных множеств справедлива противоположная аксиома — „Часть эквивалентна целому“. Современные исследования в области микрофизики показывают, что это положение в определенном смысле справедливо и при взаимодействии микрообъектов.
Однако предельно общий характер математических положений может создать впечатление, что и отображаемые ими объекты абсолютно бескачественны. Утверждение, что математика изучает абсолютно чистую форму или чисто количественные отношения, затрудняет диалектико-материалистическую интерпретацию природы математического знания и вносит путаницу в понимание самих объективных законов. Складывается мнение, будто широкая математизация современного знания, означает „сведение“ качества к количеству, содержания к форме.
Каждый объект в силу его внутренней сложности исследуется средствами не одной, а нескольких наук. При этом любая наука всегда ищет за явлениями сущность, стремясь проникнуть „вглубь материи“.
Внутреннее единство объекта отнюдь не является механическим сцеплением свойств и признаков данного объекта. Возникает своеобразное противоречие между общей целью познания — раскрытием сущности объекта — и целью каждой из участвующих в познании этого объекта наук, претендующих на обнаружение сущности в форме, обусловленной предметом, методами и формами описания, которые характерны для данной конкретной науки. В результате сущность как бы распадается на качественно различные виды. Возникает тенденция к отождествлению качественной специфики объекта с его сущностью. Поскольку же сущность раскрывается в форме закона, постольку она предстает как сумма законов разной мощности, обнаруженных средствами различных наук. Но познание не ограничивается открытием законов данного явления в виде их суммы. Следующий этап познания состоит в выяснении объективных связей и субординации этих законов. Здесь сущность выступает как система субординированных законов движения данного объекта, определяющих его возникновение, существование, переход в другое. Теперь задача научного исследования состоит не в том, чтобы, как, например, при исследовании человека, перечислить социальные законы наряду с физиологическими, эргономическими и др., а в том, чтобы выявить их объективные взаимосвязи и субординацию.