Если «Координаты чудес» обрели в России статус культового романа, то сиквел 1998 года (название «Dimension of Miracles Revisited» у нас неловко перевели как «Новое путешествие в Координаты чудес») оказался сущим разочарованием – притом, что книга была написана специально для российского читателя. Все, что так нравилось и увлекало в первых «Координатах», автор собственноручно загубил во вторых. Текст не вызывает интереса и, кабы не имя автора, потерялся бы в куче разноцветного трэша. Ирония Шекли обратилась в дешевое шутовство. Сюжетные парадоксы, каждый из которых мог стать основой для самостоятельного рассказа, исчезли. Жанр «романа большой дороги» (пусть и в галактических координатах) был низведен до пресной пародии на «космические оперы» (с непременным императором Всея Вселенной, заговорами, битвами и принцессами). А сам Кармоди, который прежде находился в родстве чуть ли не с Алисой Льюиса Кэрролла, утратил главное качество – способность удивляться происходящему.
Чтобы не завершать статью на печальной ноте, отметим, что в России словосочетание «Координаты чудес» – это еще и название популярной книжной серии (1992–2006). Именно в рамках серии впервые вышли на русском языке романы Лоис Буджолд о Майлзе Форкосигане (см.), книги Дэна Симмонса из цикла «Песни Гипериона» (см.), а также произведения многих прекрасных фантастов – в том числе Клиффорда Саймака, Пола Андерсона, Джека Вэнса, Дугласа Адамса, Конни Уиллис и, конечно, самого Роберта Шекли.
Космическая одиссея
Фантастический цикл Артура Кларка «А Space Odyssey» написан в 1968–1997 годы и состоит из четырех романов: «2001: Космическая одиссея» (2001: A Space Odyssey, 1968), «2010: Одиссея Два» (2010: Odyssey Two, 1982), «2061: Одиссея Три» (2061: Odyssey Three, 1988) и «3001: Последняя одиссея» (The Final Odyssey, 1997).
Наибольший интерес представляет первая книга. Англичанин Кларк, много лет проживший на Шри-Ланке, был в числе фантастов, которые еще при жизни обрели статус патриарха НФ. Его отличала приверженность к science fiction – и в «жюль-верновском», и в «хьюго-гернсбековском» изводе понятия «научная фантастика» (см.). Кларк охватил творчеством целую эпоху: он начал писать в 40-е годы XX века, когда успехи науки еще воодушевляли, а не пугали, и завершил путь в начале третьего тысячелетия, когда человечество уже преодолело былой алармизм и вторгается в прежде запретные области: создание искусственного интеллекта, генная инженерия, клонирование…
Что в перспективе? Мы станем сверхцивилизацией? Эта идея мелькнула в рассказе «Часовой» (1951) и была развита писателем в сценарии для фильма Стэнли Кубрика «2001: Космическая одиссея» (1968). Сам роман был написан Кларком в 1968 году по мотивам сценария. Айзек Азимов впоследствии вспоминал, что в те годы вложение денег в кинофантастику было рискованным мероприятием, и когда картина вышла, он был среди тех, кто поддержал фильм. Великолепные спецэффекты в фильме (они отлично смотрятся и ныне, в цифровую эпоху) и конфликт между космонавтом Дэвидом Боуменом и корабельным компьютером HAL 9000 (см. Роботехника) невольно заслонили философскую составляющую картины.
В экранизации второго романа цикла, снятой в 1984 году режиссером «Козерога-1» Питером Хайамсом, вместе с Роем Шайдером и Хелен Миррен снимался и наш Савелий Крамаров, переехавший в США. Картина окупилась в прокате, но событием не стала и сиквела не имела.
Но вернемся к литературной основе проекта. Русский перевод рассказа «Часовой» был без последствий напечатан в детском журнале «Юный техник» в 1973 году, а роман – тремя годами ранее в серии «ЗФ» (см.), но без концовки.
«Так Дэвид Боумен заснул в последний раз в своей жизни…» – этим завершалась опубликованная у нас версия. Ибо, по Кларку, человечество – не венец эволюции, но ее промежуточный этап. Когда представители рода Homo sapiens в полной мере осознают свое могущество над неживой природой, они двинутся ввысь по эволюционной спирали и сольются во вселенский Сверхразум. Этой теме были посвящены финальные (45–47) главы романа. И именно их – как не отвечающих догмам диалектического материализма – вырезали у нас из оригинального текста (иначе у романа не было шансов на публикацию в СССР). «Последние страницы совершенно чужды, я бы сказал – антагонистичны реалистической атмосфере романа, не согласуются с собственным, вполне научным мировоззрением Кларка, что и вызвало отсечение их в русском переводе», – писал в послесловии Иван Ефремов. То есть получалось, будто наши издатели спасли Кларка от позора.
Со второй книгой цикла, впрочем, вышло еще неприятнее. Роман начали было печатать в 1984 году в журнале «Техника – молодежи», а через два номера прекратили: у главного редактора, пламенного патриота Василия Захарченко нашлись недоброжелатели, и кто-то настучал в инстанции о том, что-де в оригинале книга была посвящена не только космонавту Алексею Леонову (в честь которого назвали космический корабль), но и опальному академику Андрею Сахарову. Второе посвящение редакторы втихую убрали, но забыли проверить список советских космонавтов, которые у Кларка носили фамилии диссидентов: Орлов, Руденко, Ковалев, Марченко и др. Об этом появилась ехидная статья в «International Herald Tribune».
В объяснительной записке, адресованной в ЦК ВЛКСМ, Захарченко все валил на Кларка: «Данная публикация появилась в журнале в результате двуличия автора, который после заверений, выражения симпатии к народу и нашей стране гнусным образом ввел всех нас в заблуждение». Но не помогло: редактора уволили. На самом деле Кларк едва ли совершил намеренную «диверсию». Просто в ту пору о диссидентах много писали западные СМИ, и Кларк, скорее всего, взял для русских персонажей фамилии, которые были на слуху: примерно таким же образом в фильмах о Джеймсе Бонде появлялись генерал Гоголь или генерал Пушкин… В полном виде первые два романа цикла были изданы у нас только в 1991 году.
Космические яйца
Фантастическая пародия «Spaceballs» (США, 1987) снята известным американским комедиографом Мэлом Бруксом. Вожди планеты Космобол с таким размахом строили свою империю, что растратили не только все имеющиеся природные ресурсы, но и весь воздух. И вот финал: у космобольцев имеется грозный космический флот в полной боеготовности, а дышать им нечем – даже тамошний президент Скруб (Мэл Брукс) держит в ящике рабочего стола баночки с консервированным воздухом планеты Друидии. Вот почему Скруб приказывает своему подчиненному, лорду Темному Шлему (Рик Моранис), лететь к Друидии, выкрасть местную принцессу Веспу (Дафни Зунига) и вынудить ее отца, короля Роланда (Дик Ван Паттен), обменять их воздух на жизнь принцессы.
Поскольку Веспа как раз в это время сбежала с собственной свадьбы, негодяям даже не приходится долго искать будущую заложницу. Однако полному осуществлению злодейских планов Скруба и компании мешают положительные герои – межзвездный бродяга Одинокая Звезда (Билл Пуллман) и его напарник-челобака (получеловек-полусобака) по имени Блюэ (Джон Кэнди). А помогает протагонисту старец Йогурт (вновь Мэл Брукс), который обучает Одинокую Звезду премудростям управления древней энергией «шворц». И в момент финального поединка с Темным Шлемом в главном герое пробуждается, наконец, Сила…
«Космические яйца» – это прежде всего очень веселое кино, насыщенное (и даже порой перенасыщенное) шутками. Мир Лукаса у Брукса перевернут вверх дном, страшное оказывается смешным и нелепым: мрачный великан Дарт Вейдер превращается в суетливого коротышку Шлема, тайком играющего в куклы; солдаты Империи выглядят идиотами, их форма кажется максимально нелепой и т. п. За три с лишним десятилетия после выхода ленты Брукса уже прокомментированы и расставлены по ранжиру эпизоды, где автор пародийно отсылает нас к другим киношедеврам, от «Планеты обезьян» до «Чужого»; отслежены киноцитаты, взяты на учет все постмодернистские приемы автора (когда, скажем, в кадр фильма попадают якобы-операторы, снимающие этот же фильм; или когда злодеи, отыскивая сбежавших героев, используют «пиратскую» кассету с «Космическими яйцами»).
Осталось ответить на главный вопрос: почему киносериал Джорджа Лукаса легко превратился в материал для пародии? И почему сам Лукас помог пародистам со спецэффектами и не стал требовать от Брукса большой компенсации за право использования саундтрека или фирменных гаджетов (в том числе световых мечей)?
Думаю, все дело в особой специфике киносериала Лукаса. «Звездные войны» – так же как и «Властелин Колец», или «Матрица», или сериал «Звездный путь», – принадлежат к киноэпосу, который существует по своим законам. Любой создатель искусственных вселенных с особой, тщательно спроектированной космогонией и заранее выстроенной иерархией моральных ценностей (Лукас не исключение) берет напрокат инструментарий у творцов религиозных доктрин, а те априори не могут существовать без механизмов, воспроизводящих патетику.
Сколько бы заведомо юмористических образов ни попало в свиту центральных героев (у Лукаса это в первую очередь парочка роботов: насвистывающий дроид R2-D2 и позолоченный нытик C-3PO), концентрацию пафоса они не снизят. Сакральность вживлена в плоть, подобно адамантиевому скелету Росомахи, и извлечению не поддается. Энтузиазм и воодушевление необходимы демиургу ради гармонии его сооружения, но они же и раздражают умного творца. Мир насупленных бровей, глыбообразной увесистой символики и проникновенных монологов на невидимых котурнах уязвим. Он легко поддается постмодернистской деконструкции и потому непрочен.
Как истинный перфекционист, Лукас образца 80-х не рискнул вытащить ни одного кирпичика из своей циклопической постройки. Но как человек трезвомыслящий и с чувством юмора он предвидел, что охотники найдутся. И потому-то решил доверить это дело высокому профи. По сути, автор «Звездных войн» сам выбрал Брукса в качестве яда и противоядия в одном флаконе. И не прогадал. Смех «Spaceballs» не унизил, но выгодно оттенил величие «Star Wars». В конце концов, культовым фильмам нужна была культовая пародия.