Конец Вечности, Попаданцы) в пользу нашей страны. Вторая, не менее обширная берет начало в предвоенной советской военно-политической фантастике 30-х годов, когда надо было успокоить народ: мол, будущая война окажется быстрой и победоносной, и вести ее мы будем «на вражьей земле». Вплоть до августа 1939 года агитпроп был заинтересован в тиражировании «позитивных» сценариев грядущих битв СССР и «капиталистического окружения».
Именно в те годы выходят, например, роман Петра Павленко «На Востоке» (1936), где наша военная мощь утюжит императорскую Японию, пьеса Владимира Киршона «Большой день» (1935), где наши летчики, ответив на пограничную провокацию, бьют агрессоров на их же территории, и повесть Николая Шпанова «Первый удар» (май 1939 года): в книге речь шла о первых двенадцати часах будущей войны и блестящих победах советских летчиков над вполне узнаваемым врагом. Настрой произведений, изданных большими тиражами, был «шапкозакидательским». Во многом из-за веры в несокрушимость Красной Армии ее первые поражения летом 1941 года вызвали такой шок…
Нынешние произведения фантастов-патриотов, в отличие от советских предвоенных, предполагают масштабную преамбулу: чтобы читатель насладился возмездием, Россия должна сперва пострадать и накопить злости. Так, у Федора Березина в трилогии «Война 2030 года» (издавалась и переиздавалась в 2005–2008 годы) описано, к примеру, темное будущее России. Экономики нет, армии нет, культуры нет, счастья нет, царит хаос. Во всем виновата Америка, которая здесь становится карикатурной страшилкой – чудовищем вида ужасного, звездно-волосатой рукой из пионерлагерных кошмаров. В романе Вячеслава Рыбакова «На будущий год в Москве» (2003) картина бедствий еще более детализирована. Преданная и проданная не по щучьему велению, но по забугорному хотению, Россия, где победили либералы, рассыпалась на отдельные территории. Фантаст давит на слезу: мол, гляньте, люди добрые, что мы потеряли!.. «Силовой» выход из описываемых ситуаций сюжетно неизбежен. Авторский мазохизм выполняет функцию перегретого парового котла: героев доводят до крайности, после которой ситуация взрывается благородной яростью.
У В. Рыбакова положительные персонажи самоорганизуются в подпольную ячейку, противостоящую супостату. У Ф. Березина подпольщики в финале третьего тома трилогии (сперва он выходил под названием «Атака Скалистых гор», затем был переименован в «Развалинами Пентагона удовлетворен») проникают в стратегический центр американского оборонно-наступательного ведомства и взрывают главный компьютер США вместе с Пентагоном. В 2012 году появилась отдельная книжная серия «Враг у ворот. Фантастика ближнего боя» (М.: Эксмо), построенная по схеме: агрессия Запада, страдания, ответный удар. Книги серии имеют характерные названия: «Время нашей беды» (2016, Александр Афанасьев), «Сегодня война» (2013, Алексей Волков), «Сталь и пепел. Русский прорыв» (2013, Вадим Львов), «Прощай, Америка!» (2014, Александр Золотько), «Медаль за город Вашингтон» (2015, Владислав Морозов) и тому подобное.
В патриотической фантастике наша страна берет реванш не только в будущем, но и в альтернативном вчера. Например, у Сергея Анисимова в цикле «Вариант “Бис”» (2003–2012) на календаре – 1944 год. Но все по-другому. Если в реальности антигитлеровская коалиция не развалилась, то у Анисимова Америка и Англия демонстрируют свою предательскую сущность: нарушают союзнический долг и наносят удар по советским летчикам. Однако товарищ Сталин прозорлив. Он заранее отдает приказ о строительстве авианосца «Чапаев», который нанесет ответный удар. В итоге штатники и их британское охвостье вынуждены отыграть назад и заключить выгодный для СССР мир…
Одна из главных радостей «альтернативной» патриотической фантастики – сохранение СССР после 1991 года. Наиболее яркий пример такого рода – цикл Андрея Максимушкина «Реванш» (2006–2012), где Советский Союз досуществовал до третьего тысячелетия и процветает. А вот Штатам не позавидуешь: «После дефолта 99-го года США потеряли значительную часть своего политического влияния. Страна до сих пор не может выйти из жесточайшего кризиса, резкое падение уровня жизни, безработица, государственный долг, огромнейшее сокращение бюджета и отток капиталов, в целом малоприятная ситуация для американцев. Доллар утратил статус мировой валюты». Армия влачит жалкое существование, у американских военных летчиков не хватает керосина для плановых учений, американские ученые в массовом порядке переезжают в СССР, оголяя фронты фундаментальной науки…
Как видим, автор собрал реальные советско-российские беды и, практически не изменив, перепасовал их американцам. Не хватает разве что описаний трудностей американского ЖКХ, дедовщины в US Army, поборов дорожной полиции и низкого качества американских автомагистралей – тогда бы мы получили исчерпывающий перевертыш, усладу для настоящего патриота.
Пауки фантастические
Как постоянные персонажи киноужасов с элементами фантастики пауки возникли в фантастическом кино еще в 30-е годы, однако наиболее активно расплодились лишь в 50-е, после появления американской ленты Джека Арнольда «Тарантул» (Tarantula, 1955), где упомянутая гадость, вырвавшись из стен лаборатории, на свободе вырастает до неприличных размеров и принимается есть людей. Вскоре на экраны вышла картина Берта А. Гордона «Земля против паука» (Earth vs. the Spider, 1958): гигантское членистоногое, которое люди сочли убитым, вернулось ради мести.
Фильм 1958 года – редкий пример, где паук-великан появляется в сюжете без вмешательства людей. В большинстве же фильмов людям самим приходится пожинать плоды своих экспериментов (часто ядерных). Этот мотив будет доминировать в аналогичных фильмах последующих десятилетий. В фильме Джона «Бада» Кардоса «Царство пауков» (Kingdom of the Spiders, 1977), чьи сборы в 34 раза (!) превысили бюджет, у пауков – размеры обычные, но их тысячи: с помощью химии люди уничтожили насекомых, которыми питались арахниды, и тем приходится массово мигрировать в поисках нового места обитания и еды.
В 90-е годы самой забавной кинокартиной на эту тему стала «Боязнь пауков (Arachnophobia, 1990) Фрэнка Маршалла – режиссерский дебют многолетнего помощника Стивена Спилберга. По сюжету, венесуэльский ядовитый паучина прибыл в гробу покойного фотографа в американский городок и уж там, размножившись, задал всем жару. Вина профессора Этертона (Джулиан Сэндз) тут сравнительно невелика; но за то, что умник не проследил за своей восьминогой паствой, наказание воспоследует. Так что если бы не местный врач (Джефф Дэниэлс) и местный дезинсектор (очень колоритный тут Джон Гудмен), городишко бы весь запутался в паутине.
Кстати говоря, в фильме Маршалла твари еще сравнительно невелики по размеру. В дальнейшем авторы вернутся к гигантомании времен «Тарантулов» и произведут на свет монстров, один другого громадней. Например, в «Пауках» (Spiders, 2000) Гэри Джонса первотолчком появления членистоногих хищников размером с мотоцикл являются тайные эксперменты американских военных. Тем вздумалось нагрузить астронавтов на шаттле «Солярис» программой под мирным названием «Свекровь»: вскоре Свекровь-паучиха под влиянием солнечной активности и внедренной в земных пауков ДНК пришельцев (да уж, накрутили господа сценаристы!) вырывается на волю и выедает подчистую секретный бункер Минобороны США во главе с жестоким полковником Грэем – последнего съедают с особым цинизмом. Таким же бумерангом ударят и по безумному профессору в «Пауках-2» (Spiders II: Breeding Ground, 2002) Сэма Ферстенберга. Зловещий док со знаковой фамилией Гробак (Ричард Молл) разводит тварей на борту судна, которое курсирует в океане. Корм паукам добывает команда судна, посредством пиратства и киднэппинга, но пара поднятых на борт любящих супругов дает нечисти отпор. Хотя пауки огромны по размерам и бодро шныряют по палубам, закусывая матросами, масштаб ужасов не столь велик, как на суше: монстры не умеют плавать и от них нетрудно избавиться, просто потопив судно. И лучше, чтобы в нужный момент в небе возник вертолет, – тогда от финальных мохнатых паучьих лап можно отбиться ногами, держась зубами за веревочную лестницу, а руками – за товарища по несчастью.
Фильм «Атака пауков» (Eight Legged Freaks, 2002) Эллори Элкайема – наследник добрых традиций. Присутствуют мотив человеческой злонамеренности (мэр городка в Аризоне разрешил сбрасывать в заброшенные шахты токсичные отходы, одна бочка попадает в пруд), мотив гигантизма (паучья братия разрастается до жутких размеров) и лирическая струя (отбиваясь от тварей, владелец шахты и местная тетенька-шериф успевают объясниться в любви). Фильм выигрывает благодаря иронической интонации. Даг Э. Даг хорош в роли местного параноика, который всю жизнь дожидался инопланетных тварей из комиксов и вот наконец, ура, дождался. Они, правда, не с Марса, но не всякий пришелец похвалится такими прыжками и аппетитом. В финале полгорода взлетает на воздух, зато и паукам – не жить…
В 2010-е ряд «паучиных» ужастиков пополнили «Верблюжьи пауки» (Camel Spiders, 2011) Джима Уайнорски (пауки-мутанты попали в Америку), «Паучий удар» (Arachnoquake, 2012) Гриффа Ферста (землетрясение, твари лезут из-под земли), «Мегапаук» (Big Ass Spider! 2013) Майка Мендеса (радиация, насекомое-мутант) и прочий низкобюджетный трэш – как правило телевизионный. Но массовый зритель уже почти не реагирует на опасных членистоногих. Потому что с 2002 года стартует многолетняя франшиза «Человек-паук» (Spider-Man) – фильмы, где некоторые свойства арахнидов помогают главному герою-человеку совершать подвиги. Впрочем, те истории – уже совсем про другое.
Песни Гипериона
Эпический цикл, созданный фантастом Дэном Симмонсом. Состоит из четырех романов – «Гиперион» (Hiperion, 1989), «Падение Гипериона» (The Fall of Hiperion, 1990), «Эндимион» (Endimion, 1996), «Восход Эндимиона» (The Rise of Endimion, 1997), – а также повести «Сироты спирали» (Orphans of the Helix, 1999), нечто вроде спин-оффа основного цикла. Первый роман создан на стыке сразу нескольких самостоятельных жанров (философская фантастика, роман-расследование, «роман большой дороги», боевик, притча и др.). Это история паломничества очень разных персонажей – священника, дипломата, военного, частного детектива, ученого, поэта, капитана космического корабля – к гробнице злобного божества Шрайка.