ть, и в основном мы питались водорослями. Шесть-Пальцев пытается ловить рыбу, но у него есть только нож, а это не самое подходящее оружие.
– Я хороший наездник, – признаётся он, – но вот хорошим охотником никогда не был.
– Нам нужна сеть, – предлагаю я.
– Ты умеешь их плести?
Я помогала чинить сети, но как сплести всю сеть целиком, я не знаю. К тому же на одном месте мы никогда не остаемся достаточно долго, чтобы я могла сесть и попробовать.
Мы решаем, что это не так уж важно, и плывем дальше. И дальше. Мы не знаем, куда нам плыть, но мы всё плывем и плывем, так быстро, как только можем. Иногда по вечерам мы настолько устаем, что находим какую-нибудь пещеру на дне и просто лежим рядом. Однажды я спрашиваю его, зачем он таскает на себе этот панцирь, сквозь который никак не пробиться, но он меня не понимает или делает вид, что не понимает, или просто уже слишком темно, чтобы разговаривать, а на следующее утро мне не хочется снова заводить этот разговор. Если уж он меня не хочет, это его личное дело. В конце концов, он в этом не одинок. Я к этому привыкла, и, похоже, очень хорошо, что я к этому привыкла. Можно спасаться бегством вместе, даже если между вами пропасть. Никаких проблем. И это в любом случае лучше, чем быть совсем одной.
Он то и дело снова заводит песню о том, что мне следует просто вернуться на сушу и оставить его тут скитаться в одиночестве. Я на это отвечаю, что не хочу. Тогда он смотрит на меня странным взглядом и говорит:
– В конце концов ты же всё равно вернешься на сушу. Твое место там, не здесь.
Однажды я замечаю, что он старается подобраться поближе к берегу, но у него ничего не получается. Направление нашего движения определяется взрывами, звуки которых доносятся до нас: прочь отсюда, как можно дальше. Но проблема в том, что эти взрывы, похоже, происходят повсюду. Повсюду мы слышим шум подводных лодок, грохот и другие звуки, говорящие об опасности. Мы убегаем от одной атаки, чтобы тут же оказаться вблизи другой.
План Высокого-Лба удался: концерны объявили войну всем субмаринам и, похоже, охотятся за ними по всему Тихому океану. Ну, предположим, что это некоторое преувеличение, океан намного больше той его части, по которой мы перемещаемся. Но в любом случае на восточном шельфе Австралии сейчас никто не может быть в безопасности, равно как и в окрестностях ближайших к нему островов. Это катастрофа. И я чувствую, что в ней есть и моя вина.
Я не знаю, сколько дней мы так скитаемся. Знаю только, что постепенно мы перестаем разговаривать. Целый день мы плывем, пригибаемся, когда Маленькое-Пятнышко выныривает за воздухом, молча едим то, что удается найти, и вечером в изнеможении засыпаем, чаще всего голодными.
И вот однажды, посреди дня, я вдруг остаюсь одна. Сначала я не могу в это поверить. Что случилось? Где они оба, и Шесть-Пальцев, и Маленькое-Пятнышко? Они ведь только что были здесь! Я отлучилась буквально на минутку, вернулась с охапкой тонких, безвкусных и не особо питательных водорослей, которые растут даже здесь, где не растет больше ничего… И вдруг я одна. Почему? Что случилось?
Я оглядываюсь по сторонам, но всюду вижу только бесконечную синеву, в которой ничего не движется, не шевелится, не видно ни единой рыбки. И очень тихо. Слишком тихо. Неужели Шесть-Пальцев сбежал и бросил меня на произвол судьбы? Или же с ним и его китом что-то случилось? Волноваться мне следует или сердиться? Даже этого я не знаю.
Я плыву ниже, выпускаю из рук водоросли и присматриваюсь внимательнее. В одном направлении – мне кажется, это восток – синева бледнее, потому что в воде медленно оседает взбаламученный песок. Значит, кит уплыл в ту сторону, причем уплыл очень быстро. Знать бы еще, почему он уплыл. Ясно одно: догнать этих двоих я никак не смогу.
Я закрываю глаза и позволяю воде устремиться внутрь грудной клетки, создаю внутри воздух, пузырь, который тянет меня вверх, и снова открываю глаза. Ничего не изменилось. Лазурная бесконечность, куда ни глянь. И я по-прежнему одна. Тогда я собираю внутри себя воздух и кричу со всей мочи.
И жду.
Звук разносится далеко, это верно, но будет ли этого достаточно, чтобы достичь ушей того, кому он предназначен? Я знаю, как шумно на спине Маленького-Пятнышка, когда он несется на полной скорости: слышно только шум бурлящей вокруг воды и больше ничего.
Не важно. Я кричу снова. И снова жду. Ну а что еще делать? Если Шесть-Пальцев не вернется, мне не останется ничего другого, кроме как вернуться на сушу.
Но вот – да! Мне это кажется или там впереди в синей бесформенной бесконечности действительно что-то мелькнуло? Да. Там что-то есть. И оно приближается.
Но оно такое… маленькое. Слишком маленькое, чтобы быть кашалотом! «Акула!» – раздается у меня в голове, эта мысль парализует меня.
Я парю в воде, не в силах пошевелиться, и смотрю на приближающееся нечто, чем бы оно ни было.
Но это не акула. Это человек.
И это – я не верю своим глазам – Плавает-Быстро!
29
Он в невероятном изумлении смотрит на меня. А я – на него.
– Это действительно ты, – наконец произносит Плавает-Быстро.
– Да, – отвечаю я.
– Я узнал твой крик, – объясняет он. – То есть я был не уверен. Нет, на самом деле я был уверен, что ошибся. И всё-таки… – Он качает головой. – Как это возможно?
– Этот же вопрос я хочу задать тебе, – парирую я. Но потом со мной происходит что-то невообразимое, как будто внутри меня лопается огромный пузырь, полный эмоций, и я бросаюсь ему на шею, обвиваю его руками и начинаю безудержно рыдать. Он снова здесь. Он не бросил меня в беде. И я нашла его. Это такое чудо, что я просто не могу в это поверить. И я этого чуда совсем не заслужила, и всё же оно произошло.
Через какое-то время я осознаю, что Плавает-Быстро хотя и терпит мои объятия, но явно чувствует себя неловко. Я немедленно отпускаю его и тут же дрожащими жестами заверяю, что невероятно рада, что он здесь.
– Я тоже, – отвечает он. – Хотя и не совсем понимаю. Серые Всадники где-то поблизости?
Я качаю головой.
– С ними покончено. Они меня… вышвырнули. – Я машу рукой. – Долгая история.
Плавает-Быстро коротко кивает. Не похоже, чтобы его интересовали подробности.
– Мы вон там. Неподалеку. Я охотился, но… Непонятно, куда подевалась вся рыба! – Он смотрит на меня. – У нас всё плохо. Мы не знаем, что произошло. Внезапно повсюду оказались машины людей воздуха, взрывы… Хорошо-Слышит погиб, и Толстый-Нос тоже, а Белый-Глаз тяжело ранена. К нам вернулось племя Негнущаяся-Коленка, ну, то есть то, что от него осталось. Негнущаяся-Коленка тоже погиб. И у нас осталось мало еды.
Чувство облегчение сменяется ужасом. Всё это произошло только потому, что появилась я. Я, которую они считали обещанной им Посредницей. Это я виновата. Я виновата в смерти всех этих субмаринов. Мне не следовало приходить в их мир.
Прежде чем я успеваю что-либо ответить, я слышу вдали щелканье кашалота, звук, который не спутаешь ни с чем. Мы оба оборачиваемся, и через мгновение к нам подплывает Маленькое-Пятнышко и Шесть-Пальцев верхом на нем. Но я теперь не чувствую себя вправе испытывать облегчение. И мне хочется найти повод разозлиться по-настоящему, сильно-сильно.
Шесть-Пальцев в замешательстве смотрит на меня, потом на Плавает-Быстро.
– Что происходит? – спрашивает он.
– Сначала ты, – решительно заявляю я. – Где ты был?
– Тут внезапно появилась машина, – объясняет Шесть-Пальцев. Он очерчивает в воде ее форму: продолговатая цилиндрическая – иными словами, торпеда с головкой самонаведения. – Мы с Маленьким-Пятнышком отправились ее отвлекать. Это оказалось непросто, но все-таки у нас получилось. Теперь она плавает там, между…
В этот миг с той стороны, куда он показывает, доносится грохот взрыва.
Так, значит, злиться на него не получится. И можно почувствовать небольшое облегчение, это нормально.
– Я звала тебя, – рассказываю я, – и тут появился Плавает-Быстро. Его племя встало лагерем неподалеку.
Оба смотрят друг на друга скептически. Ну да, крепкая дружба выглядит несколько иначе, это точно.
– Он спас мне жизнь, – объясняю я Плавает-Быстро.
Тот заметно колеблется, но потом всё же кивает.
– Мы будем рады ему.
Шесть-Пальцев, похоже, всё равно, рады ли ему где бы то ни было. Хотя мы вроде бы и сошлись во мнении, что самым лучшим для нас будет найти племя Плавает-Быстро (по крайней мере, мне так казалось).
– Где остановилось твое племя? – спрашивает он у Плавает-Быстро.
Тот показывает на запад, а расстояние называет в единицах, которые мне ни о чем не говорят, но Шесть-Пальцев их прекрасно понимает.
– Вам нельзя там оставаться, – решительно заявляет он. – Я только что выныривал с китом на поверхность и видел идущий сюда корабль людей воздуха.
– Корабль? – переспрашиваю я. – Как он выглядел?
– Опасно, – отвечает Шесть-Пальцев так мрачно, что я не решаюсь уточнить, почему он так решил. Бывают ведь и безобидные корабли – грузовые, пассажирские и тому подобные. Вообще-то корабли по большей части безобидны.
Плавает-Быстро качает головой.
– Мы не можем плыть дальше. По крайней мере, пока мы не поедим и не отдохнем. У нас много раненых, они не могут плыть сами.
– Им и не придется, – решительно отвечает бывший принц и делает приглашающий жест. – Поплыли. Мой кит всех спасет.
Скоро мы добираемся до лагеря, первой мне навстречу выплывает Всегда-Смеется. Не успеваю я слезть с кита, как она несется ко мне, как большое человеческое ядро, и заключает меня в объятия с такой силой, будто хочет задушить. Нас относит метров на сто, не меньше, пока она прижимает меня к себе, издавая смешные хихикающие звуки.