Обидно! Если уж перемещаться одной, без Игоря, то интересней на таинственную лодку, чем сюда, в Англию! Правда, здесь неподалеку наше посольство. В Лондоне. Катя не знала, как далеко Лондон, столица Англии, но, по-видимому, близко. Англия ведь маленькая — два зеленых острова на карте.
Катя поднялась с травы, кубариком прокатилась к дому и укрылась за низкой, широкой изгородью из кустарника. Стриженый мелколистный кустарник тянулся вдоль всего фасада здания. За ним был плотный, как шерстяной, газон, а потом уже аллея стриженых деревьев — длинная зеленая колоннада. Солнце светило с бледного неба теплым, рассеянным светом. Воздух был влажный, легкий, солоноватый. Длинные тени падали наискось, и аллея, уходящая вдаль, была похожа на уличный переход «зебра»: тени косые, черные, а песок на дорожке белоснежный.
Каменная стена дома на ощупь казалась сырой.
Звонко, протяжно пропела птица в саду.
Делать было нечего — прячься за изгородью и жди обратного перемещения. Катя еще раз осмотрелась, высунув голову над линией кустарника. Сад был пуст. Катя посмотрела вверх, на стену дома. Вся стена была темно-серая, в грязных подтеках, а прямо над головой находилось широкое окно, окаймленное новым светлым камнем. Остальные окна обоих этажей были узкие… «Эге! — подумала Катя. — Это же окно малой гостиной! А вдруг телевизор снова показывает что-нибудь интересное?»
Показывает или нет, ей все это безразлично. В дом она не пойдет, в окно заглядывать не станет — изнутри её сразу заметят… Кроме того, телевизор повернут от окна. Экран виден от барьера, — думала Катя, сидя на каменном выступе под стеной. Было очень скучно и жарко в шерстяном платье.
— Кто вы? — спросили сзади.
Катя вскочила — над изгородью торчало розовое щекастое лицо.
— Кто я?
Лицо кивнуло и скрылось. И сквозь проход в изгороди пролезла толстая девчонка в серых шортах. Каштановые ее волосы торчали во все стороны, как ежиные колючки.
— Это вы — колдунья? — спросила девчонка.
— Глупости! — сказала Катя. — Кто вам сказал, что я колдунья?
— Виллис, дворецкий.
— Джошуа?
— О-а, он из Нового Орлеана. Но вы русская?
— Русская.
— У-у-у! — обрадовалась новая знакомая. — Я думала, старый Джошуа врет. Он очень любит ром. Вы теперь будете приходить часто, правда? Я вас не боюсь.
— Кто же меня станет бояться?
— Виллис. Он говорил: вы — колдунья.
— Безобразие! — возмутилась наконец Катя. — Зачем он учит вас всякой чепухе?
— О нет! Виллис говорил миссис Гарнет, экономке. Я подслушивала.
— Как вас зовут? — спросила Катя, чтобы переменить тему разговора.
— Бесс Уоррен. Я не люблю, когда меня зовут Элизабет или Бетси. Лучше Бесс. А вас?
— Кэтрин. Значит, у вас много слуг?
— До черта, Кэт! Прямо-таки до чертиков. Нет спасения — кругом слуги.
— Они вам мешают?
— Конечно, везде суются, шпионят, подслушивают! Наврали, что вы — колдунья.
— Но вы тоже подслушиваете?
— Я — маленькая. А они — большие.
— По-моему, все взрослые на один лад… Сколько вам лет, Бесс?
— Скоро восемь. А вам?
— Почти тринадцать, — сказала Катя, немного оторопевшая от этой малявки.
Вот так чудо-ребеночек!
— Показать вам дом? — светски спросила Элизабет. — Отец заплатил за него кучу денег. Раньше мы жили в Ливерпуле, потом отец заработал кучу денег, и мы стали жить здесь. Скучища! Отец — настоящий богач, как в книжках! — Она неодобрительно покачала головой.
— В самом деле? — неуверенно отозвалась Катя.
Богатые дети, по ее представлениям (тоже по книгам, конечно), должны себя вести по-другому.
— Скучища, уверяю вас! А ваш отец тоже русский?
— Украинец.
— Украинец?.. А, знаю, славянин… Что он делает?
— Он физик, ученый.
— Шикарно! — с завистью сказала Бесс. — Шикарно… Показать вам дом? Вам не жарко в платье? У-у-у! Белая мышка! А у меня есть пони. У вас есть лошадка? Можно потрогать мышку?
— Можно, пожалуйста… — Катя сообразила, какую пользу она извлечет из этого забавного знакомства. — Послушайте, Бесс. В вашей маленькой гостиной стоит телевизор…
— Во-от такой! А откуда вы знаете?
— Я бы хотела послушать передачу. Не посмотреть, а послушать, отсюда, понимаете?
— Идет! Какую передачу?
— Морскую. Вчера передавали по одиннадцатой программе, а сегодня будет продолжение.
— Морскую? Здорово! Я не знала, и еще — с продолжением…
— Вы включите погромче, а я отсюда буду слушать.
— Пойдемте вместе, Кэт? — Девочка отдала Кате мышонка. — Его надо вымыть. Пойдемте вместе, а?
— Пожалуйста, Бесс! Мне неловко идти в дом. Я посижу вот здесь, хорошо?
— Так и быть, — сердито сказала Бесс и полезла в окно.
Катя подсадила ее. Толстая девочка задумчиво оглянулась с подоконника и проворчала:
— Хотела бы я знать, откуда вы взялись… с белой мышкой…
И скрылась. Тут же она споткнулась и упала. Катя услышала энергичное: «Чертов ковер!» Защелкал переключатель телевизора. Звякнуло что-то неизвестное, и лохматая голова высунулась из окошка.
— Он должен нагреться. Кэт, вы умеете водить автомобиль?.. Не умеете, ни капельки? Ой!
Голова скрылась. И донесся резкий женский голос:
— Мисс Элизабет, кто разрешил вам включить телевизионный приемник?!
— Никто, никто, никто! Нет, я хочу слушать, то есть смотреть! Миссис Гарнет, я хочу смотреть!..
— Мисс Элизабет!..
Над лужайкой, как порыв ветра, загудел уже знакомый русский голос: «Ясень, ясень, к точке прибытия, ясень, к точке прибытия. Начинаем перекидку, прием…» В окошке показались две головы: вздыбленная шевелюра Бесс и седые кудряшки миссис Гарнет. А Катя стремглав бросилась через изгородь на середину газона, сжимая Паньку в кулаке. Мельком она увидела, что Бесс лезет на подоконник, а старая дама пытается ее удержать.
— Кэт, подождите меня! Кэ-эт!..
Катя едва успела помахать девочке — туман закрыл все. Катю мягко повернуло, приподняло над травой, и началось перемещение…
В окне замерла толстая девочка. Старуха держала ее за пояс. Одинаково открыв рот, они смотрели, как скрывалось в тумане коричневое платье, как расплылось вместе с туманом в мерцающее пятно и исчезло, растворилось, сгинуло!
18. СТОЛКНОВЕНИЕ В ОКЕАНЕ
Если бы Катя знала, что передаст английское телевидение! Ни за что не побежала бы перемещаться.
Когда миссис Гарнет закрыла рот и помчалась советоваться с хозяйкой, а после их разговора слуги начали обыскивать сад… Итак, когда миссис Гарнет умчалась, на экране телевизора появился диктор. Он объявил, что телезрители увидят, как морской комментатор английской радиокомпании «Би-Би-Си» беседует с французским вице-адмиралом Клодом Перреном. Вчера вечером беседу засняли на пленку.
Морской комментатор, бывший моряк и военно-морской летчик, искусно вел передачу. Так, чтобы она была понятна зрителям — моряки употребляют слишком много непонятных слов. Комментатор объяснил, кто такой адмирал Перрен, — начальник научной части французского флота. Затем камера показала закат солнца в море и на фоне заката эффектную фигуру адмирала. Элегантный плащ, нарядная фуражка, морской бинокль у глаз.
— Адмирал Перрен, — начал корреспондент, — нашим зрителям интересно узнать, почему для испытаний нового батискафа выбран злосчастный итальянский лайнер? Я уже рассказал зрителям, что задача весьма сложная…
На экране появилось лицо адмирала. Крупным планом. Темная, обветренная кожа, светлые усики, светлые глаза.
— Хорошо, месье, я отвечу. Вы знаете, что наш лайнер «Иль де Франс» сыграл блестящую роль в спасательной операции. Случилось так, что я был пассажиром на «Иль де Франс» в ту страшную ночь, когда итальянский капитан потерял свой великолепный корабль… Трагедия «Леонардо да Винчи» навсегда запечатлелась в моем сердце. Через полгода я был свидетелем тяжбы между владельцами «Леонардо да Винчи» и «Конунга Олуфа», и потому мне известна вся трагедия, с начала до конца… Корабли столкнулись ночью в тумане из-за небрежности судоводителей. Да, месье. Все разговоры о намеренном столкновении, о какой-то выгоде для владельцев «Леонардо» — сущая болтовня, чепуха, чепуха! Страховые компании не заплатили ни одного франка владельцам, ибо суд признал, что кораблем плохо управляли. Он шел в тумане с полной скоростью, с полной своей скоростью, а с мостика не видно было носа корабля. Вы еще не забыли Правила судовождения?
Корреспондент процитировал пункт 16 Правил:
— «Каждое судно… во время тумана должно идти умеренным ходом, сообразуясь… нет, тщательно сообразуясь с условиями плавания».
— Изумительная память, месье! Хорошая морская практика велит торговым морякам останавливать машины, когда не видно носа корабля в тумане, не так ли? А итальянец шел полным ходом и столкнулся со шведом на границе тумана. Вы понимаете? «Конунг Олуф» еще не достиг края тумана и мчался тоже полным ходом… Встречная скорость — сорок пять узлов![5] Рассказывали, что сноп искр при столкновении поднялся высоко над мачтами кораблей…
Корреспондент проговорил:
— Какое несчастье!..
Он был искренне взволнован — моряка всегда волнуют рассказы о морских катастрофах. Он объяснил зрителям, что радиолокаторы не могли помочь капитану «Леонардо». На такой скорости нельзя вести корабль по радиолокатору, это не слишком точный прибор.
— Какая беспечность! — сказал корреспондент. — Непростительная беспечность…
— Итальянец потерял корабль! — возразил Перрен. — Он понес самое тяжкое наказание для моряка!
— Как он объяснил свое поведение на суде?
— Не хотел нарушить расписание, — желчно сказал Перрен. — Убытки! В порту его, видите ли, ждали грузчики. Убытки! Но дальше — больше, месье… «Леонардо» не потерял плавучести, а перевернулся. Он шел с пустыми цистернами. Капитан просто не знал инструкции по непотопляемости для своей коробки!