Жизнь на подводной лодке во время длительной «автономки» весьма напоминает будни больничной палаты или тюремной камеры: подъем-отбой, завтрак-обед-ужин, дни плетутся друг за другом как бесконечный строй унылых близнецов в сереньких рабочих робах. Всплытие-погружение, вахта-отдых-вахта – «пахота»…
После неприятной бомбежки, когда британская «Каталина» чуть не отправила «Сен-Току» на «вечный отдых» в темные морские глубины, миновало около двух недель, в течение которых японская субмарина благополучно прокралась-обогнула Британские острова, тихо проскользнула экватор, вдоль западных берегов Африки спустилась на юг, оставила за кормой мыс Доброй Надежды и вырвалась в голубые просторы Индийского океана…
– Вот, Хейтц, послушайте-ка… «Мир принадлежит тому, кто храбрее и сильнее. Мы не спрашиваем, когда хотим взять чью-либо жизнь и имущество. Мы с колыбели обрекли свою жизнь войне. Мы не верим ни во что, кроме силы нашего оружия и нашей храбрости. Среди детей фиордов боги любят только воинов. Боги ждут в Валгалле тех, кто умирает в битвах. Вотан – отец богов и людей фиордов. Для них он открыл Валгаллу и только их ждет в ней! Люди фиордов – племя богов! Все другие рождены волей низких богов, их кровь черна, они – ничто! Только гордые дети Вотана повелевают сушей, они владеют морем, они управляют низкими племенами. Драккары – драконоголовые корабли викингов несут на своих могучих спинах ярлов – королей моря и фиордов… Люди всегда делились на племена отважных волков и презренных трусливых овец! Викинги – волки среди волков, им покоряется весь мир… Так поют скальды, слагая саги о великих героях…» – Кремер, заложив страницу пальцем, прикрыл книгу и насмешливо посмотрел на корветенкапитана. – А веселые это были ребята! Я о викингах… До чего же все в нашей жизни забавно устроено: сотни лет пронеслись, а ничегошеньки не изменилось! А почему? А потому, дружище, что как был человек скотиной, так и остался! Значит, Вотан, Тор, Бальдур, валькирии, Создатель и вся прочая рать изначально замыслили этот мир как поле драки между волками и овцами, нет?
– «И нет ничего нового под солнцем…» – Хейтц, уже почти забывший о своих ранах и болячках, без особого интереса выслушал цитаты из книжки про «благородных пенителей морей» и комментарии штурмбаннфюрера и подвел «свой» итог. Потом немного помолчал и добавил: – «Весло ли галеры средь мрака и льдин, иль винт рассекает море, – у Волн, у Времени голос один: “Горе слабейшему, горе!”». Это – Киплинг, английский поэт…
– А про «под солнцем» – тоже Киплинг? – эсэсовец явно забавлялся. – А по-моему, это вроде бы какой-то еврей довольно метко подметил… Ну, неважно! Вы, дорогой герр капитан, мне лучше скажите вот что: откуда такое великолепное знание английского языка? Мне даже кажется, что он вам чуть ли не больше родной, чем хохдойч, нет?
– Все шпионов ловите, герр штурмбаннфюрер? – корветенкапитан недобро усмехнулся и презрительно покосился на товарища по каюте. – Я ведь уже рассказывал вам, что мой отец – потомственный моряк, всю жизнь ходил на торговых судах, а какой же «торгаш» не знает английского? Что, все моряки мира виноваты в том, что у нас сейчас с британцами война? Ведь это просто смешно, Кремер! Кроме того, моя милая матушка, несмотря на чистейшую немецкую кровь, просто обожала аристократический образ жизни в английском стиле и у нас дома разговаривали одновременно на двух языках… Наконец, вы можете навести справки в штабе Кригсмарине – там подтвердят, что я «истинный ариец» и прошел все надлежащие проверки, дадут, если СД затребует, выписку из послужного списка! Он у меня, смею вас заверить, безупречен! Так что, боюсь, вас ждет глубокое разочарование… Я никогда не был и не буду ни английским, ни шведским, ни, черт вас побери, русским шпионом!
– Ну, нет, так нет… Как писали в старинных романах: «Что же вы, право, так разгорячились, голубчик?!» Да черт с ним, со всем этим «шпионством»… Меня сейчас волнует другое: скоро ночное всплытие и можно будет, наконец-то, хлебнуть свежего морского бриза и выкурить парочку сигарет! А знаете, капитан Хейтц, в морских путешествиях все-таки есть и приятные стороны… если не бомбят, конечно! Хотя я по-прежнему заявляю, что нестись в грохочущем пыльном танке по хорошей грунтовке все-таки лучше, чем играть в капитана Немо… И еще признаюсь вам, дружище: страшно хочется настоящего айсбана! Эта корабельная преснятина уже поперек горла… Вы знаете, как готовится настоящий баварский айсбан? О! Это поэма тушеной душистой капусты и скворчащих румяно-поджаристых свиных ножек! Тут самое важное – выбрать хорошее мясо и капусту! Ну и потом, естественно, не испортить замечательные продукты. Сначала мы отвариваем со специями ножки…
– Остановитесь, герр Кремер, заклинаю вас! – корветенкапитан шутливо «возвел очи горе» и воздел, сдаваясь, руки. – Иначе мы рискуем захлебнуться слюной. А у нас с вами впереди еще много дел… Мне – вахты стоять, а вам – забавляться ловлей шпионов… А может быть, вы-то и есть коварный резидент, а?
– Ну, наконец-то догадались! Я пашу на разведку Ватикана… Неужели не заметили, как я во время каждого всплытия и перекура бросаю в океан бутылки с шифровками, а по ночам в религиозном экстазе бормочу «Ave, Domine»? Ладно, герр корветенкапитан, будем считать, что между нами, как говорят помешанные на спорте англосаксы, благородная ничья…
Темная гладь дремлющего океана негромко взбурлила, и на поверхность медленно вынырнула черная рубка, а вслед за ней уж вытянулась и длинная округлая туша субмарины. Некоторое время в ночной темноте не раздавалось ни звука, кроме слабого журчания стекавшей с рубки забортной соленой воды, затем глухо лязгнула крышка центрального люка, и на свежий воздух цепочкой начали выходить люди и спускаться по боковой лесенке-трапу на плоскую длинную палубу. Кто-то торопился закурить – там и тут вспыхивали яркие вспышки спичек, сменившиеся редким роем рубиново рдевших кончиков сигарет, над которым клубился светлый дымок. Кто-то пытался делать некое подобие энергичной зарядки, вознаграждая себя за долгие часы неподвижного сидения на боевых постах – вроде акустического или радиопоста прослушивания эфира. Кто-то просто прохаживался и дышал – после многочасового заточения в замкнутом металлическом мешке дышится под черным южным небом, усеянным крупными и невероятно яркими звездами, ничуть не хуже, чем погожим весенним днем в чистеньком берлинском парке, или под сенью цветущей сакуры где-нибудь в пригороде шумного Токио…
– Уважаемый герр Хейтц, обратите внимание вон на того ну очень серьезного и загадочного мужчину, что гуляет в сторонке от всех, – указывая кончиком горящей сигареты на маячивший невдалеке темный силуэт, ядовито усмехнулся Кремер. – Не сойти мне с этого места, это наш таинственный «Чингисхан»… По-немецки чешет лучше нас с вами, но явно не ариец. Глазки узкие, скулы высокие, нос плоский – но явно не японец и не кореец… Русский бурят или калмык? Тогда вряд ли рейхсфюрер СС назначил бы его своим особым представителем… Кстати, герр корветенкапитан, а меня ведь к связи и близко не подпустили, пока вы там в стране обольстительных гурий витали-обитали! Герр Накамура открыто пригрозил мне, что «спишет с лодки на берег», если я начну настаивать! Мол, связь – только для корветенкапитана и для вон того «Чингизида»… Или все-таки подойти к нему и переброситься парочкой фраз на русском? А вдруг он поймет, собака таинственная… Да нет, вряд ли! А если и поймет, то ведь наверняка отмолчится, сфинкс чертов…
– Вы, штурмбаннфюрер, и в самом деле… говорите по-русски? – слегка опешил Хейтц.
– Я так понимаю, – хохотнул эсэсовец, – что ловлей коварных шпионов теперь вы решили заняться? Ну уж нет, дружище, не отнимайте у меня хлеб! А про русский… Да, я неплохо знаю язык Пушкина и русских мужичков! А что в этом есть удивительного или странного? Я, между прочим, несколько лет прожил в сталинской России – мои родители строили там какой-то химический комбинат. Это ведь не означает, что я обязательно должен работать на НКВД! И если уж продолжать аналогии, то напомню вам, что наш уважаемый министр восточных территорий Розенберг родился в Прибалтике и долгое время учился и жил в России; рейхсмаршал Геринг в двадцатых учил в Липецке летать русских летчиков; наш «танковый бог» Гудериан учился водить танки в русско-татарской Казани и, наконец, сам фельдмаршал Кейтель бывал в России, но, надеюсь, никому и в голову не придет заподозрить в этих славных господах, верных сыновьях великого рейха, агентов Сталина! Или вы все-таки думаете иначе?
– Нет, конечно, – заметно смешался корветенкапитан и тут же улыбнулся, – не ловите меня на мелких глупостях, герр штурмбаннфюрер. Для меня гораздо важнее, чтобы в агенты НКВД вы не записали меня…
– Вот уж нет! Не беспокойтесь, дружище: я точно знаю, что к русской разведке вы не имеете никакого отношения… Насчет других – столь категорично утверждать не стану…
– И на том спасибо, уважаемый герр Кремер! К «другим» я тоже никаким боком, поверьте!
– Всем вниз! Прогулка закончена! – подал одну из самых нелюбимых для подводников команд боцман, дежуривший на палубе во время прогулки…
Через несколько минут палуба опустела, «Сен-Току» поднырнула под размеренно дышавшую океаническую волну и дальше пошла на перископной глубине.
Штурмбаннфюрер Кремер знал, что говорил, утверждая, что ему прекрасно известно, что корветенкапитан Хейтц не является «агентом Сталина». Знал именно потому, что русским разведчиком, находившимся сейчас в душных недрах японской субмарины, несущей в своем грузовом отсеке смертельно опасный груз радиоактивного урана, был именно он – штурмбаннфюрер СС Вальтер Кремер, внедренный в СД советской разведкой генерального штаба…
13
…После войны советский адмирал Головко написал в своей книге воспоминаний: «Ни у кого из нас нет оснований сомневаться в храбрости, стойкости и неустрашимости моряков английских кораблей… Но личные качества британских моряков и политика английского правительства – вещи разные…» Да, уважаемые господа, политика – эта грязная, подлая и насквозь лживая девка, которой никогда не были ведомы такие понятия, как стыд, честь и совесть, на удивление ловко умела вертеть даже такими мудрыми, «железобетонными» и непреклонными мужчинами, как товарищ Сталин и сэр Уинстон Черчилль!