Дверь открылась. На пороге стоял Грегори. Настороженно глядел на гостя. Чуть наклонив голову, свесив русую челку. "Смотрит на меня бодливым козленком, - жаловалась Долли. - И терзает бесконечными "почему?"".
- Мама в университете. Будет часа через два. Хотите подождать?
Кипер вошел в дом. В гостиной был беспорядок. На столе лежал раскрытый рюкзак. Кеды, джинсы, фонарик, скакалка, атлас - что еще? Мандариновое деревце выглядело испуганным и поникшим.
- А ты почему не в школе? Разве уже каникулы?
- Нет... не совсем...
- Собрался в поход? в гости?
- Да, вроде... Один приятель зовет в Луизиану.
- Летишь? Или автобусом?
- Еще не решил.
- Я был однажды в Новом Орлеане. Целую неделю. Имей в виду - там нечего есть. Вернее, все так засыпано перцем, что можно сгореть изнутри. Все новоорлеанцы - проперченные психи. Мне пришлось целую неделю питаться одними устрицами. Это единственное блюдо, которое там подают без перца. Кое-как выжил. Но по возвращении целый месяц маялся животом.
- Нет, я люблю, когда с перцем.
- Как твои изобретения? Получил какой-нибудь патент?
- Пока нет. Послал недавно новую идею, жду ответа. Надеюсь на успех.
- Что за идея?
- Пока секрет. А скажите, правда, что вы в юности однажды убежали из дома? Мне мама рассказывала.
- Да, сделал такую глупость.
- И далеко?
- Не очень. Деньги скоро кончились... Хотя в теории я все знал, как надо делать. Даже без денег. Мне рассказывал приятель. Он добежал до Западного берега. В маленьких городках до сих пор много добрых людей. Например, в булочных не выбрасывают непроданный за день товар, а выставляют на ночь подходи и бери. В церкви пустят переночевать. Или скажут, где можно устроиться бесплатно. Но вообще-то...
- Да?..
- Для успешного бегства нужны особые свойства... Ну там, выносливость, целеустремленность, смелость... Еще и любознательность, и умение не скучать. Но оказывается, если у человека есть эти свойства, ему нет никакой нужды убегать куда-то.
Грегори вдруг печально хихикнул. Поднял два пальца и резко опустил их вниз, как баскетбольный судья: два очка!
- Это да... Это вы очень точно сказали... Блеск! Если есть смелость и выносливость, можно не убегать... Я вот тоже...
- Что?..
- На самом деле у меня нет приятеля в Луизиане... Просто я решил, что на зиму глядя лучше подаваться в теплые места. Если уж решил убегать из дому...
- Постой, постой... Значит, эти сборы?..
- Да, еще полчаса - и вы бы меня не застали.
- Но почему? Что случилось?
- Ничего особенного. Просто все дошло до точки. Мрак и ужас. Отъезд необходим как противопожарная мера.
- То есть?
- Иначе могу поджечь дом. Или школу. Или и то, и другое. Гори все синим огнем.
- А о матери ты подумал? Она тебя так любит. Нет, она этого не переживет.
- А я - переживу? С утра до вечера: "Ах, не езди на роликах - машина собьет!.. Ах, не ходи в диско - там подсунут наркотики!.. Ах, не встречайся с Гвендолин - у нее темное прошлое!.."
- Кто это - Гвендолин?
- Официантка в ресторане "Красный омар". На двести второй дороге - знаете? "Темное прошлое" - ха! Ее бывший муж поворовывал, попался, а ей пришили соучастие. Потому что она носила браслет, подаренный им. Откуда она могла знать, что он краденый? Даже судья это понял - дал только два месяца условно.
- У тебя с ней роман?
- Роман не роман - откуда я знаю?!. Вы нам так головы заморочили, что ничего уже не разберешь. Сначала заваливаете книжками и фильмами, где все про любовь да про любовь. А потом даете задний ход и начинаете отмазываться: "Это настоящая любовь, а это не настоящая, это - сердце горит, а это - только гормоны играют, скоро пройдет". Ужас! Да еще тянете к своим психиатрам, которые все - идиот на идиоте. Или сами психи, которых лечить нужно.
- Ты не мою ли бывшую жену имеешь в виду?
- Никто никого в виду не имеет. Но какой смысл двадцать раз повторять мне одно и то же? Я и сам знаю, что Гвендолин старше меня почти в два раза. И она это знает. Но я-то знаю кое-что еще. Например, что мне с ней никогда, никогда не бывает скучно. Что вот уже почти год я запросто могу отличать заполненный прожитый день от пустого. Если я побыл с ней хотя бы полчаса - посидел в ресторане или проводил до дома, - это заполненный день. А если не удалось день пустой. И заполненных было в тридцать раз меньше, чем пустых.
- Но ты пытался матери это объяснять?
- Тридцать раз. Или сорок. Но ответ только один: "Ах, это путь к погибели!" Я ей на это говорю: "Мам, любой путь ведет к погибели, если ехать, никуда не сворачивая. У меня же есть глаза, есть голова на плечах. Когда нужно будет, я сверну". Очень спокойно говорю, поверьте. Я вообще в нашей семье самый спокойный. Не слышит. Даже над Стеллой она так не трясется, как надо мной. Хотя девятилетним девчонкам, конечно же, опаснее жить в этом мире, чем мне. Чего бы она хотела на самом деле: оставить меня в кровати на весь день и время от времени приносить поесть. Полная безопасность. Не понимает, что от такой безопасности и вешаются в нашем возрасте.
- Ты меня как-то оглоушил всем этим. Застал врасплох. Надо бы тут сказать что-то умное-умное, поделиться жизненным опытом, а я...
- Да вы уже поделились.
- Я? Когда?
- Примерно год назад. Вы были у нас в гостях на День благодарения и рассказывали, как вы в юности боялись, что у вас неправильные гормоны. Как вы прочли в статье, какое должно быть лицо - глаза, рот, улыбка - у подростка с правильными гормонами, а какое - с паршивыми. Вы очень смешно показывали, как вы всматривались в зеркало, как вращали глазами. И получалось, что у вас гормоны - хуже некуда, полный ужас. За столом все умирали от смеха. А для меня это было большое облегчение. Потому что я тогда тоже очень боялся за свои гормоны. Замечал у себя какие-то женские замашки.
- Ну, например?
- Например, мне ничего не стоит вымыть за собой посуду. Когда мне было двенадцать, я научился вышивать. Вышил подушку крестиком. Вон она, до сих пор красуется на диване. А в семь лет совсем опозорился. Родители куда-то ушли, а Стелла начала плакать в своей кроватке. Я не знал, как ее успокоить. И попытался кормить грудью. Мне это до сих пор поминают и потешаются.
- А я больше даже, чем гормонов, боялся рака. Тоже прочел в какой-то дурацкой статье. Если у вас долго не заживает какая-то ранка, нужно сделать анализ на рак. А у меня на десне как раз была язвочка. Недели две. Так что я начал прощаться с жизнью. Сочинял прощальные письма.
Грегори запихнул в рюкзак надувную подушку, затянул шнуры. Приподнял, пробуя на вес. Потом посмотрел на Кипера взглядом бодливого козленка. И спросил серьезно и жалобно:
- Мистер Райфилд, а можно я к вам убегу?
Кипер осторожно встал со стула. Взял угол тяжелого стола. Задумчиво приподнял и опустил. На мандариновом деревце разом поникли все листочки - то ли от страха, то ли от изумления.
- Что ты имеешь в виду?
- Сказать вам по совести, я убегать очень боюсь. Пробовал уже несколько раз. Обойду квартал с рюкзаком и возвращаюсь. Потому что родители добились своего: дико избаловали меня. И запугали. Я боюсь, что мне станет холодно, что я потеряюсь, забреду не туда, куда нужно, останусь без еды. Что меня ограбят бездомные, поймают полицейские, посадят в тюрьму. Ужас! И я не знаю, сколько я смогу протянуть, не видясь с Гвендолин. А у вас я бы пожил тихо и спокойно. Делал бы всю домашнюю работу, мыл посуду. Сгребал бы листья, а потом и снег. У вас такой занятный дом, с этим лифтом снаружи. И автомобиль я умею мыть, могу даже масло сменить.
- Но что я скажу твоим родителям?
- А вам ничего не надо будет говорить. Я оставлю им записку, что решил пожить самостоятельно. Что со мной все в порядке и я обещаю им звонить каждый день. За их счет, конечно. Но не скажу, где я прячусь.
- Да ты понимаешь, о чем ты просишь? Если это откроется, они меня потянут в суд. За похищение несовершеннолетнего.
- Во-первых, мне через полгода - шестнадцать. Во-вторых, не посмеют. Я тогда заявлю, что убежал от сексуальных приставаний отчима.
- Роберта? Этого дюгоня в облике человеческом? Да кто тебе поверит?
- Поверят. Теперь это просто. Суды верят психиатрам, а психиатры верят всему, что мы наплетем. Родительская власть кончилась. Любой подросток, если захочет, может отправить своих предков в тюрьму. Если не делает этого, то только из жалости. Или по лени.
- Нет, Грегори, нет. Прости, но не могу. Нет, нет и нет. Твоя мать никогда мне не простит.
- Простит. Может быть, даже будет рада, что я смоюсь с ее глаз. Она сейчас так увлечена своими экспериментами...
- С растениями?
- Нет, растения почти забыты. Новые формы семейной жизни. Все эти полифамы и полижены и полимужья. Неужели она вам не рассказывала? Воображает, что я ничего не замечаю. А как тут не заметить... То уезжает неизвестно с кем и неизвестно куда, то приглашает погостить каких-то неизвестных типов... Вот и вчера отчим привел какого-то нового толстяка... Похоже, он уже продрал глаза слышите?
Сверху раздался грохот спускаемой воды. Потом тяжелые шаги. Потом на лестнице появились блестящие коричневые ботинки. Потом брюки, ремень, рубашка в синюю полоску. На покатом животе - галстук с золотой булавкой. И наконец собственной персоной - хищник и динозавр - центральный защитник фирмы "Крылатый Гермес" - Ларри Камбакорта.
Киперу показалось, будто один из мандаринов оторвался от дерева и влетел ему в горло.
- Вы... Вы... Вы... - только и мог повторять он.
Ларри кончил вытирать очки, зацепил их за уши и радостно замахал ладошкой.
- Кого я вижу! А мы вас как раз вспоминали вчера за столом. Кордораны не могут понять, куда вы пропали. Я рассказал им про отпуск в Калифорнии. И немного - про нелепые подозрения полиции. Оказывается, Роберта тоже вызывали, расспрашивали про вас.