— Ты нашел что-нибудь насчет прошлого Хилла Кингса?
Задав этот вопрос, я заметил, как в глазах Пата мелькнул насмешливый огонек.
— Уже сейчас мы знаем, по сведениям из двадцати семи колледжей, что Кингс никогда не проводил больше одного семестра в одном заведении, кроме последнего. Чаще всего он ограничивался одним месяцем. Как только он покидал колледж, одна или несколько девушек, в зависимости от длительности его пребывания, тоже исчезали. Несколько человек целый день сидят на телефоне и еще не закончили работу.
Я мысленно проклял Хилла Кингса и снова спросил:
— Что находилось у него в карманах в момент смерти?
— Ничего особенного: пятьдесят долларов в мелких купюрах, водительские права и автомобильный сертификат. Еще несколько фото — и все из последнего учебного заведения.
— Он был слишком предусмотрителен, чтобы разгуливать с уликами, Пат.
— А как это ты не заметил его, когда наблюдал за домом?
Подумав, я ответил:
— Если он входил в дом, когда я уже был там, то наверняка явился не один. Может быть, он переоделся, но я в этом сомневаюсь. Ага… понятно, — я прищелкнул пальцами, — теперь все ясно… Они приехали в шесть или семь часов и были прикрыты несколькими другими машинами, которые подъехали сразу же за ними. Все очень спешили войти, опасаясь, что их заметят, и он вполне мог не попасть в поле моего зрения.
— Выходит, он был один? — настаивал Пат.
— Не знаю, но вряд ли он приехал вместе со своим убийцей.
Наступил вечер, и мы решили отложить наш разговор на завтра. Я простился с Патом и вернулся домой, чтобы привести себя в порядок. Это дело начинало уже действовать мне на нервы.
Я заказал себе ужин из ресторана и съел его, обильно смачивая пивком. Кое-что высветлялось, но еще многое требовало прояснения. Например, родимое пятно на бедре одной из сестричек Билеми.
Было почти девять часов, когда я набрал номер телефона сестер Билеми. Мне сразу же ответил ласковый женский голос.
— Мисс Билеми?
— Да-а.
— Вас беспокоит Майк Хаммер.
— О, — она поколебалась с секунду и добавила — Чем могу быть полезна?
— А кто у телефона — Мэри или Эстер?
— Эстер.
— Можно к вам приехать? Я хотел бы задать вам пару вопросов.
— А почему бы не сделать это по телефону?
— Все не так просто. Так могу я все-таки приехать?
— Ладно, я буду ждать вас.
Я поблагодарил ее, спустился вниз и сел в машину.
Эстер оказалась абсолютной копией своей сестры. Если между ними и существовали какие-то различия, то я не смог их обнаружить. Может быть, разница была только в характере?
Мэри — нимфоманка, посмотрим же, какова Эстер.
Она приветствовала меня тепло и в то же время сдержанно. Ее простое вечернее платье подчеркивало прекрасные и соблазнительные формы. Как и Мэри, это была женщина спортивного сложения.
Но прическа была совсем иная: волосы подобраны вверх, как это сейчас модно, и стянуты на макушке. Такая прическа мне совсем не нравилась. Мне казалось, что женщины с подтянутыми вверх волосами все время ищут, где у них совок и ведро, и готовы тут же взяться за уборку. Но во всем остальном Эстер заставляла забыть о ее безвкусной прическе.
Я присел на тот же самый диванчик, где сидел, беседуя с ее сестрой. Эстер налила виски с содовой и пошла за льдом. Затем она присела на соседний и с иронией спросила:
— Ну, чего же вы ждете от меня, мистер Хаммер?
— Называйте меня Майк, — очень вежливо попросил я. — Я не привык к формальностям.
— Хорошо, Майк.
Я начал задавать вопросы.
— Насколько близко вы знали Джека Уильямса?
— Очень поверхностно. Приятельские отношения, возникшие в результате частых встреч, но ничего интимного.
— А Джордж Кэлики? Вы его хорошо знаете?
— Немного, но мне он не нравится.
— Ваша сестра относится к нему так же? Он ухаживал за вами?
— Шутите! В тот вечер он был в скверном настроении и с трудом сохранял вежливость. Не думаю, что он джентльмен. В нем есть что-то отталкивающее.
— Ничего удивительного. Это был гангстер, да и теперь занимается самыми грязными нелегальными делами.
Эстер положила ногу на ногу как раз в тот момент, когда я понял, что расспрашивать ее больше не о чем. Когда женщины, наконец, будут прикрывать свои ноги, чтобы не отвлекать от работы? Эстер заметила, как мой взгляд прошелся по ее ногам и двинулся дальше, и тщетно пыталась натянуть юбку на колени.
— Продолжайте, — кивнула она.
— Простите за нескромность, но на какие средства вы живете?
Я уже знал ответ, но мне просто не о чем было спросить ее.
Глаза Эстер неприязненно блеснули.
— У нас достаточно ценных бумаг, которые достались нам в наследство от отца. Он был крупным владельцем текстильных предприятий. В чем, собственно, дело? Вы ищете богатую невесту?
— Нет, иначе бы вы чаще видели меня. Я полагаю, что у вас имеется и недвижимость?
— Триста акров земли, десять акров леса, дом, где двадцать три комнаты и бассейн, несколько теннисных кортов, полдюжины поклонников, всегда готовых подтвердить, какая я хорошая.
— Ничего себе скромная резиденция! — изумленно присвистнул я.
Эстер рассмеялась.
От откровенного и здорового смеха ее плечи и грудь заколыхались, и, казалось, что торчащие вперед груди вот-вот прорвутся сквозь тонкую ткань. Они были крепкие, упругие и живые, как и она сама.
— Вы не хотели бы посетить меня там, Майк?
— С удовольствием, — сразу согласился я, не подумав. — А когда?
— В ближайшую субботу. Мы устраиваем ночной теннисный матч при свете прожекторов. Там будет и Мирна Дэвлин. Бедненькая, ее так потрясла гибель Джека!
— Кто еще из знакомых там будет?
— Шарлотта Мэннинг. Вы встречались с ней?
— Да.
Она поняла, что значит мой тон, и угрожающе подняла указательный палец.
— Выбросьте это из головы, Майк!
Я попытался улыбнуться.
— А как же мне развлекаться в этой пустыне из двадцати трех комнат, если я выброшу это из головы?
Улыбка исчезла с ее лица.
— А как вы думаете, почему я пригласила вас?
Я поставил бокал на стол, поднялся и сел рядом с ней.
— Не знаю, а почему?
Она обвила мою шею.
— Угадайте, — промолвила она хриплым от возбуждения голосом.
Губы наши соединились, и я навалился на нее, прижимаясь всем телом. Она терлась лицом о мои щеки, и я чувствовал на своей шее ее горячее прерывистое дыхание. Когда мои руки касались ее груди или живота, она всякий раз вздрагивала. Ей удалось освободить одну руку, и я услышал, как расстегиваются кнопки на ее платье.
Приникнув губами к ее обнаженной груди, я ощутил, как подрагивание превратилось в конвульсивные колебания. Она укусила меня за губу и дернулась. Я еще крепче обнял ее, и она застонала от боли и экстаза. Я нащупал выключатель, и комната погрузилась в темноту. Во всем мире ничего больше не существовало — только она и я. Мы оба молчали, и о чем нам было сейчас разговаривать? Сейчас говорили наши тела. Лишь шорох подушек, да царапание ногтей о жесткую ткань дивана, звяканье пряжки, стук туфель, упавших на пол, шелест снимаемых трусиков. А потом только учащенное, прерывистое дыхание, перемежаемое ее страстными стонами и всхлипами, и — тишина.
Через некоторое время я зажег свет и осмотрел ее с ног до головы.
— Лгунья! — довольно ухмыльнулся я. — Никакого родимого пятна! Ты — Мэри!
Она удовлетворенно усмехнулась и взлохматила мне волосы.
— Я знала, что тебя это заинтригует и ты захочешь убедиться в этом и взглянуть на него поближе, — объяснила она.
— Тебе нужно задать хорошую трепку, — я шлепнул ее ладонью по ослепительной ляжке.
— Еще чего!
Я поднялся с дивана и приготовил два коктейля, пока Мэри медленно одевалась. Наверное, она надеялась на повторение. Ничего не дождавшись, она одним махом проглотила коктейль.
Я взял шляпу и приготовился уходить.
— Приглашение на субботу остается в силе? — осведомился я.
— Еще бы! — предвкушающе ответила она. — И прошу не опаздывать!
Вернувшись домой, я почувствовал, что мы приближаемся к цели. Устроившись в кресле, я принялся размышлять. Итак, уже произошло три убийства, но на этом не закончится. Убийства еще будут!
Я перебрал в голове все факты, которые уже были в нашем распоряжении. Почему убит Джек? Что у него было ценного или опасного для преступника? Зачем он собирался идти в дом терпимости? Чтобы в чем-то убедиться или кого-то предупредить? Если я знаю убийцу, то как ему удалось войти в дом незамеченным? Слишком много вопросов еще не имеет ответа. Где же истина? А Джордж Кэлики? Почему он бежал? Почему он пытался пристрелить меня? Потому что я принял его за убийцу? Возможно, вполне возможно… Но он ли убийца? Все присутствовавшие на вечеринке имели возможность прикончить Джека. А мотивы? У кого из них могут быть мотивы? Мирна? Невозможно — по чисто сентиментальным причинам. Шарлотта? Тоже нет причин. Кроме того, ее профессия несовместима с преступлением… Она врач-психиатр и познакомилась с Джеком лишь из-за болезни Мирны. Никаких мотивов… Близнецы? Одна нимфоманка, а другую я еще не знаю. Куча денег и никаких проблем. Какое место им здесь принадлежит? Какую роль играли они в этом деле? Может быть, мотивы есть у Эстер? Надо заняться ею. К тому же поискать на теле родимое пятно… А если Джек оттолкнул от себя Мэри, и отказался удовлетворить ее? Оскорбленная страсть нимфоманки может ко многому привести. Но причем тогда эти четыре книги?
Я закурил и на минуту попытался отвлечься от размышлений.
А что дальше? Хилл Кингс? Его только что убили. Элен Уикере? Она тоже мертва, и ее уже поздно обвинять. А если убийц было двое? Хилл мог убить Джека и Элен, а его в свою очередь пристрелили из собственного пистолета? Любопытная гипотеза, но в комнате никаких следов борьбы…
И почему Элен была голая? Готовилась к своей обычной работе? Почему, почему, почему? Где же тайник, в котором спрятаны все секреты? Его нет ни в квартире Кэлики, ни в квартире Джека. Может быть, убийцу следует искать за пределами круга подозреваемых? Ну и лабиринт!..