ушья, просыпался весь в поту, с бьющимся сердцем, не в силах перевести дыхание и порой плача от ужаса. Теперь по ночам бесконечной чередой перед ним проходили мертвецы из Ядвиги, и по рукам его непрестанно струилась кровь от операций.
Постоянно лили нескончаемые безжалостные дожди.
С каждым утром после ночи, полной страхов, становилось все труднее поднять голову, потому что она раскалывалась от выпитого.
По полу скользнула ящерица. Адам тупо уставился в тарелку с едой. На лице его красовалась шестидневная щетина и белки глаз покраснели
— Прошу тебя, поешь, Адам.
Он буркнул в ответ что-то неразборчивое.
Кивком головы Анджела отпустила прислугу. Стефан Кельно был еще ребенком, но ему уже был знаком тошнотворный запах алкоголя, которым несло от отца, и он неохотно подставил щеку для поцелуя, вылезая из-за стола.
Поморгав, Адам сощурился, пытаясь напрячь зрение, потому что перед ним все расплывалось, Анджела, бедная Анджела... она сидела в глубокой печали. В волосах у нее уже появились седые пряди. Это его вина.
— Я считаю, что тебе стоит побриться, принять ванну и сделать над собой усилие, чтобы отправиться к Ламбертам познакомиться с новыми миссионерами, — сказала она.
— Боже милостивый, когда отдавать своих преданных сыновей этим каннибалам? Миссионеры... Неужели ты в самом деле думаешь, что Иисус бывает в таких местах? Иисус старается избегать их... концентрационные лагеря... английские тюрьмы. Иисус знает, как избегать тревог. Скажи этим миссионерам... я надеюсь, что они попадутся охотникам За головами.
— Адам...
— Иди распевай свои псалмы с Мерси Мик. Ну и друзья у нас в церкви хри-и-и-стовой. Да здравствует Мэри. Матерь божья. Только не суй свой нос в Саравак. — Анджела гневно выскочила из-за стола. — Сначала дай мне выпить. И никаких моралей. Просто выпить. Годится даже паршивый английский джин. И сейчас моя многострадальная и долготерпеливая жена скажет мне, что больше пить не надо.
— Адам!
— Тема следующей лекции: мой муж не дарил меня любовью вот уже месяц. Мой муж импотент.
— Адам, послушай меня. Ходят разговоры, что тебя собираются уволить.
— Где ты это слышала?
— Клифтон-Мик был просто счастлив, сообщив мне эту новость, — сказала она. — Я сразу же написала Макалистеру в Кучинг. Они серьезно обеспокоены тобой.
— Ура. Я сыт по горло каннибалами и англичанами.
— Куда же ты денешься ?
— Пока они мне служат, — сказал он, протягивая к ее лицу руки, — место себе я найду.
— Они уже далеко не так надежны, как когда-то.
— Где моя чертова выпивка?
— Ладно, дам, тебе придется выслушать и все остальное. Я дошла до предела. Если тебя отсюда выгонят... если ты не соберешься, мы со Стефаном расстанемся с тобой. — Он молча уставился на нее. — Мы покорно все принимали и не сетовали, что оказались в Сараваке. Адам, единственное, в чем ты никогда не сомневался, — моя преданность тебе, и в случае необходимости я бы осталась тут навечно. Но я не могу позволить себе жить с пьяницей, которому плевать на свою собственную жизнь.
— Не может быть, чтобы ты так думала.
— Да, так я считаю. — Повернувшись, она отправилась к Ламбертам.
Застонав, Адам Кельно опустил голову на руки. За стеной дождя сгущались сумерки, и слуги поставили керосиновую лампу. Он продолжал сидеть, с усилием стараясь привести мысли в порядок, а затем, с трудом встав на Боги, побрел к зеркалу.
— Ты тупой сукин сын, — сказал он себе.
Адам направился в комнату Стефана. Мальчик уже и недоверчиво посмотрел на Адама.
О Господи, подумал он. Что же я делаю? Он же мой сын, моя жизнь. Ведь в этом ребенке для меня вся жизнь.
Когда Анджела вернулась, она нашла Адама спящим и кресле в комнате Стефана, и на коленях у него, свернувшись, посапывал сын. На полу лежала потрепанная книга сказок. Анджела улыбнулась: Адам был чисто выбрит. Проснувшись от легкого поцелуя, он на цыпочках осторожно перенес Стефана в кроватку. Опустив противомоскитный полог над ней, он обнял жену и повлек ее в спальню.
Иан Кемпбелл вернулся очень кстати после долгого пребывания в Сингапуре. Он сразу же направился к своему приятелю, чтобы составить ему компанию, ибо непрестанная сырость тяжело влияла на человека в одиночестве. Они долго сидели за шахматами в окружении игравших под ногами детей. Адам только сейчас начал понимать, каково пришлось Кемпбеллу, вдовцу с четырьмя малышами. Но он нашел в себе силы.
— Никогда не бывает так плохо, Адам, чтобы превращаться на глазах своих детей в пьяницу, чтобы обрекать их на жизнь во тьме. Кроме того, старина, не они выбирали это место для жизни.
Адам понял, что он в неоплатном долгу перед Ианом Кемпбеллом, и решил отблагодарить его с помощью юного Терренса. Тот то и дело, повиснув на подоконнике аптеки и открыв рот, таращил свои любопытные карие глаза.
— Заходи, Терри. Не виси за окном, как мартышка.
Оказавшись в помещении, мальчик часами мог наблюдать за доктором Кельно, за волшебством доктора Кельно, который ставит людей на ноги и творит добро. Постепенно доктор Адам стал обращаться к Терренсу, прося принести что-нибудь или оказать какую-то небольшую помощь. Было ясно, что мальчик мечтает стать врачом.
Когда Терри видел, что доктор Адам в хорошем настроении, он обрушивал на него бесконечный поток вопросов о медицине. Адаму часто хотелось, чтобы на месте Терренса был его собственный сын, Стефан. Но тот был занят вне пределов амбулатории, не выпуская из рук молотка и гвоздей... Сейчас он мастерил помост на деревьях, на котором собрался поставить домик.
Пути господни неисповедимы, думал Адам, понимая, но не находя в себе сил смириться с таким положением дел.
Одно не подлежало сомнению — если Терренсу Кемпбеллу представится хоть малейшая возможность, он станет врачом.
11
Сезон муссонов подошел к концу. Адам Кельно вернулся к жизни.
Для несложных операций он оборудовал небольшую хирургическую. Познакомиться с ней из Кучинга приехал Макалистер и остался на несколько дней. Присутствие при операциях стало для него подлинным откровением. С помощью Анджелы, ассистировавшей ему, Адам делал операцию за операцией. Макалистер убедился, что, стоит Кельно взять скальпель в руки, он становится совершенно иным человеком: удивительное мастерство, полная собранность.
Вскоре полицейское радио перехватило сообщение, адресованное доктору Кельно, в котором его просили спешно прибыть в Кучинг, — срочная операция. В Форт-Бобанг направляется легкий самолет чтобы взять его на борт. И вскоре британская колония в Кучинге решительно предпочитала прибегать к помощи доктора Адама Кельно в неотложных случаях, чем добираться до Сингапура.
Как только реки стали доступными для путешествий, Адам отправился вниз по реке к Леманаку. На этот раз он взял с собой сына. Добравшись до длинных домов улу, он выяснил, что во время муссонов заболевания холерой приобрели характер эпидемии.
Бинтанг пребывал и неизбывной печали, горюя из-за смерти своих двух старших сыновей. Пирак пользовал их водой из священного кувшина, волшебным маслом, специальным образом приготовленными стручками перца, и по его указанию гонги и барабаны неумолчно грохотали день за днем, чтобы отогнать злых духов. Но они все равно явились. Вслед за поносом начались судороги и рвота, шло обезвоживание организма, а жар и боли в ногах привели к апатичному ожиданию смерти. По мере распространения эпидемии Бинтанг и те, кого болезнь не коснулась, ушли на окрестные холмы, предоставив заболевших их судьбе.
Члены двадцати семей из племени, которые жили в шести различных длинных домах и получили прививки от доктора Кельно, остались в живых, и никто из них не заболел. Оправившись от траура, Бинтанг стал менять свое отношение к доктору. Хотя он по-прежнему не испытывал симпатии к сухому и насмешливому врачу, он не мог не проникнуться уважением к его лекарствам. Бинтанг созвал совет, и, поскольку эпидемия все еще была жива в их памяти, они согласились изменить отношение к медицине.
Кладбище, главный источник заразы, было перенесено, Тем самым был сделан самый решительный шаг. Затем были произведены посадки гибискуса, о котором шло так много разговоров, и пара буйволов принялась обрабатывать поля. Они были способны вспахивать землю куда глубже, чем деревянная мотыга, и в результате урожаи ямса и овощей стали обильнее, а сами продукты лучше на вкус. Доктор Адам привез из Кучинга специалиста по рыболовству, который убедил улу сменить острогу на сети и обучил пользоваться ими. И цыплята, и свиньи теперь оказались в загоне, а для отходов было отведено специальное место подальше от домов. Доктор Адам делал уколы и вакцинации не покладая рук.
Когда год подходил к концу, Бинтанг заметил, что и сам доктор Адам изменился. Некоторым образом он стал испытывать к улу такую же любовь, как к своему ребенку. Рядом с ним были его малыш и Терренс Кемпбелл, и сам доктор стал куда мягче и спокойнее. В следующее путешествие он взял свою жену, которая тоже разбиралась в медицине и помогла многим женщинам преодолеть чувство стыдливости.
Во время четвертого и последнего путешествия к улу, перед началом очередного сезона муссонов, в надвигающихся сумерках лодка врача пристала рядом с домом Бинтанга. Что-то тут было не так. Отсутствовала ставшая уже привычной толпа встречающих, в первый раз не было слышно звуков гонга. Мадих, переводчик, в одиночестве ждал его.
— Скорее, доктор Адам. Младший сын Бинтанга очень болен. Его укусил крокодил.
Бегом миновав тропку к длинному дому, они вскарабкались по ступенькам и направились на веранду, с которой доносилось тихое монотонное пение. Адам протолкался сквозь толпу к мальчику, который, издавая слабые стоны, лежал на полу. Рана на ноге была залеплена мокрыми листьями и обложена священными камнями. Пирак, впавший в транс, речитативом что-то распевал над головой ребенка, помахивая палкой, украшенной бусами и перьями.