в) Сданы Военведу утонченные на 10 м/м ладыги (деталь, которой закрепляет тело с салазкой), что вносит ослабление сечения на 100 м/м и неизбежно приведет к аварии пушки во время стрельбы.
Об этом, смеясь, говорил ШУКАЛОВ ПАРИЙСКОМУ после того, как «доказал» военной приемке пригодность этих ладыг.
г) Сданы кронштейны для 152 м/м пушек, явно негодные по причине большого наличия раковины.
д) Сдано военному приемщику 212 недоброкачественных труб. Наличие шлаковых включений в камере и в начале нарезов трубы понижает ее службу, а именно: вместо полагающихся 3000 выстрелов возможно только 1500–2000, после чего необходимо перестволение. (См. прилож. № 25, 26, 27, 28)[86].
По заданию иноспециалиста КИРМЗЕ задерживали развитие на заводе тяжелого машиностроения (котлы высокого давления, ротора, турбинные валы, химаппаратура), способствуя передаче этих заказов за границу фирме «Крупп». (Сорваны заказы Союзверфи и ВЭО.) (См. прилож. № 29)[87].
В результате проведения указанных методов вредительства программа завода сорвана.
Одновременно на складах завода лежит в незавершенном производстве некомплектных деталей на сумму 13 млн. рублей, что в программе 1932 г. в денежном выражении составляет 105 %. (См. прилож. № 17 и 19)[88].
Вредительство на заводе «Большевик»
*На реконструкцию и строительство новых цехов в 1931–32 г. было отпущено 30 млн. руб., израсходовано 22 млн. руб., или 74 %, освоено 6 млн. — или 35 %.
Из указанной суммы на горячие цеха отпущено 10 млн. руб., израсходовано 5.800.000 руб., или 57 %, а освоено всего лишь 3 000 000 руб., или 55 %.
Сорвано строительство нового мартеновского, прокатного, фасонно-литейного и ремонтно-механического цехов. (См. прилож. № 9 и 30)[89].
КРАВСТАРНАВСКИЙ, ПАРИЙСКИЙ, работавшие ранее на заводе «Большевик», и ЗАКРЖЕВСКИЙ — бывш. технический] директор завода, I ныне инженер Оптического Объединения, возглавлявшие к-р ячейку на заводе «Большевик», поставили себе задачей по специальному указанию инженера КИРМЗЕ, представителя фирмы «Крупп», не допустить освоения заводом производства крупнокалиберных бронебойных снарядов для Морского Ведомства, что ими и выполнено.
Необходимые для организации производства крупных снарядов пресса не устанавливались. Между тем пресса (вертикальный 2000 тонн и горизонтальный 500 тонн) в течение 15 лет лежат без действия на Ижорском заводе под открытым небом, ржавеют, и некоторые части уже растеряны.
Завод «Большевик» имел разрешение на их получение еще в 1931 г.
Из-за отсутствия прессов работа протекала кустарным способом.
Для снарядной плавки применялась заведомо недоброкачественная шихта с примесью большого количества фосфора (надо не более 0,02, а было 0,035, т. е. почти в два раза больше против допускаемого).
В результате этих действий снарядное производство в течение 5 лет производством не освоено, а изготовленные за этот промежуток времени пошли в сплошной брак. (См. прилож. № 18, 31, 32, 33)[90].
По заданию того же КИРМЗЕ саботировалось и не развивалось тяжелое машиностроение, чем КИРМЗЕ имел в виду добиться увеличения наших заказов фирме «Крупп» (сорваны заказы по турбинным дискам и котлам высокого давления). (См. прилож. № 34, 35)[91].
Реконструкция старого мартеновского цеха, при участии немецкого специалиста РЕСГЕНА, произведена с расчетом понижения пропускной способности и увеличения брака. (См. прилож. № 30)[92].
Вредительство на заводе № 8
Контрреволюционная ячейка, возглавляемая МИХАЙЛОВЫМ, бывш. техн. директор завода и БЕРИНГОМ — нач. конструкторского бюро завода, получив прямые указания от немецких специалистов ПАНТЕН, ВАРНЕКЕ, ЛАНДЕН и других, проводила вредительство в области срыва мелкокалиберной и зенитной артиллерии.
Срыв производства и выпуск негодных систем осуществлялся следующим образом:
1. Изготовлялись и спускались в работу чертежи с заведомо неправильно занесенными базами обмеров и с неправильно проставленными размерами (кожух, инерционный предохранитель, подъемный механизм, компрессор и др.), что приводило к полной дезорганизации производства, увеличивался брак, нарушалась взаимозаменяемость, и собранные системы браковались как негодные. (См. прилож. № 37, 38, 39.)
2. Участниками к-р организации ШИРИНКИНЫМ, ЗАБЕЛИНЫМ, ВЛАСО-1ЫМ, ГНЕДИНЫМ и МИХАЙЛОВЫМ по прямым указаниям иноспециалистов ПАНТЕНА, ЛАНДЕНА и др., систематически тормозилось внедрение в производство технологического процесса, не контролировалось соблюдение цехами запроектированного режима работ, получаемые от конструкторского бюро неверные чертежи пропускались в производство. Допущено пользование в цехах неисправленными лекалами и приспособлениями. Разработкой технологического процесса не обеспечена возможность сохранения клейма на заготовках.
По прямым директивам ПАНТЕНА, ЛАНДЕНА и ШУБЕРТА изготовлялись и пускались на сборку заведомо негодные и недоброкачественные детали. (См. прилож. № 40, 41, 42 и 43.)
Подобными методами вредительства достигнут полный срыв не только подготовленности завода к выполнению правительственного задания, но и текущих программ.
В 1932 г. программное задание — 4915 систем.
Изготовлено и предъявлено к сдаче — 1220 «-»
Принято Военведом — 339
На 1 кв[артал] 1933 г. программное задание— 310
Изготовлено и предъявлено к сдаче — 185 «-»
Принято Военведом — 0 «-»
(См. прилож. № 17.)
Следствие по данному делу заканчивается.
Одновременно на заводе № 8 вскрыта шпионская группа, работающая по заданию и под руководством разведывательных органов Польши, о чем направляется Вам отдельная справка»[93].
Можно обвинить авторов процитированного выше документа в фабрикации уголовных дел, если бы не было конкретных примеров вредительства или головотяпства. Называйте это как хотите. В любом случае у советского ВПК были серьезные проблемы с персоналом. Взятки уже не брали, государственное имущество не расхищали, но работали так, словно регулярно получали зарплату от врагов советской власти.
А ведь документов, аналогичных процитированному выше, в архивах Лубянки множество. Теперь представьте, что часть содержащихся в них фактов соответствует действительности. Если это так, то тогда часть репрессированных в 1937 году людей, были расстреляны или попали в ГУЛАГ не по политическим, а экономическим мотивам. Ну, если быть совсем точными, то за вредительство или головотяпство».
Александр Север.Заключение
После прочтения рукописи Петра Фролова я позвонил его дочери. Телефонную трубку снял ее сын. Узнав, кто звонит, он сообщил телеграфным стилем: мама умерла две недели назад во время операции; рукопись я могу использовать по своему усмотрению, как сочту нужным; о жизни деда он ничего не знает и не хочет обсуждать данную тему; больше сюда звонить не надо…
Несколько минут я слушал короткие гудки. Затем медленно опустил трубку на рычаг. Дочь автора рукописи была единственным человеком, кто мог ответить хотя бы на часть накопившихся у меня вопросов. Теперь ответы на них мне предстояло отыскать самостоятельно и разгадать все тайны человека, которого я называл в данной книге Петром Фроловым.