Гул голосов в шатре затих. В этой тишине я обернулась и увидела, что присутствующие расступаются, освобождая проход. Перед нами стояла высокая фигура из жидкого золота. Она была бесполой, без возраста, с кожей, пылающей золотистым огнем.
– Луиза!
Это был Финч, которого я узнала только по голосу. Посмотрев ему за спину, я увидела две другие фигуры, подобные ему, – золотые, не имеющие характерных черт. Они ожидали у помоста, на котором на резном деревянном троне восседал пастух. Вот он ничуть не изменился.
– Да, иду, – прошептала я. Поставив кубок на стол, я обернулась к Чиджиоке. – Пожелаешь мне удачи?
– Она тебе не нужна, – усмехнулся он. – Тебя выручит твоя находчивость.
Я совершенно не была в этом уверена. От окружающих меня со всех сторон странных фигур голова шла кругом. Казалось, волны выбросили меня на чужой берег и мне предстояло за считаные минуты изучить местный язык и обычаи. Мне хотелось просто постоять и осмотреться. Собраться с мыслями. Но нет, под взглядами присутствующих меня провели через шатер к помосту. Финч не подбодрил меня ни единым словом. Он просто шел впереди, а затем кивком предложил встать рядом с мистером Морнингсайдом.
Постепенно разговоры у нас за спиной возобновились, но я знала, что теперь все говорят только обо мне.
– Ах, вот оно что!
Я подняла глаза на мистера Морнингсайда, чьи беспрестанно меняющиеся глаза скользнули по оленьим рогам у меня на голове, после чего обежали взглядом мое зеленое шелковое платье.
– Ты готова? – спросил он.
Даже его голос звучал странно, отражая мелькающие передо мной разные лица, отчего каждое слово произносилось другим человеком.
– У меня есть выбор?
– В общем, нет.
Он подмигнул мне – во всяком случае, это сделало одно из его лиц, – а затем откашлялся, спрятал руки за спину и просиял, подняв лицо к пастуху.
Три золотые фигуры уже стояли на возвышении, окружая пастуха подобно небольшой армии.
– Это третий Арбитр? – прошептала я.
– Что? Да нет, это собака, – отозвался мистер Морнингсайд, закатив глаза. Он уже не шептал, а говорил так громко, что его слышали все без исключения. – Мне всегда казалось забавным, что Глас Божий притворяется шавкой. Гав-гав, услышьте мое слово! Гав-гав, озеро огненное и серное.
Неужели это существо и в самом деле Большой Граф? Мерцающий высокий мужчина справа от пастуха расправил плечи.
– Собаки – самые благородные существа в королевстве. Для меня честь принимать их облик.
– Честь метить столбы и обнюхивать собственную задницу? Так и запишем.
– Довольно! – Пастух поднял руку, и оба умолкли.
Глядя снизу вверх на этого бородатого старика, я не видела ни малейшей разницы между ним и пастухом. Разве что его голос зазвучал ниже и громче, напоминая топот копыт несущегося табуна. Он сделал глубокий вдох и продолжил. Но вместо мощи в его голосе теперь слышались разочарование и грусть:
– Мы собрались здесь, чтобы установить, виновен ли Генри Инграм Морнингсайд в халатном отношении к своим обязанностям. В далеком прошлом в попытке сохранения мира между нашими двумя сторонами мы договорились, что он будет переправлять души злых и прóклятых людей, поскольку подобная деятельность полностью соответствует его темной сущности и удержит его от потакания более жестоким порывам и побуждениям. Со своей стороны, мы согласились заниматься добродетельными душами и вмешиваться в дела злонамеренные лишь в самом крайнем случае. Это простые условия и простые обязанности, но они влекут за собой непростую ответственность. Это равновесие, которого нам удалось достичь, может быть нарушено, Генри, и последствия нанесут вред всем.
Ноги сидящего на троне пастуха были слишком короткими и даже не доставали до пола, а взгляд его светлых глаз был обращен на меня.
– Ты здесь по доброй воле, милая?
У меня перехватило дух. Наступила моя очередь говорить. На меня выжидательно смотрело так много глаз, что я почувствовала себя маленькой и хрупкой. Тем не менее я вздернула подбородок и попыталась ответить как можно громче и увереннее:
– Да.
– Финч говорит, что тебе есть что нам сообщить, – сказал пастух и довольно улыбнулся. – Ты согласна рассказать правду, когда тебя об этом попросят? Ты согласна рассказать все честно и без утайки? Ты можешь отказаться, Луиза, если таков твой выбор.
– Н-нет, – пробормотала я, проклиная внезапное заикание. – Я согласна.
Пастух наклонился, и меня пронизало прежнее ужасное ледяное ощущение. На этот раз оно было таким острым и мощным, что я застыла, а затем ощутила, что мои ноги буквально подкашиваются. Пытаясь не позволить глазам закрыться, я слушала, как он короткими, рублеными фразами произносит:
– Если мы заподозрим тебя во лжи, ты будешь подвергнута Каре, что позволит нам установить истину. Это ясно? Мы не остановимся ни перед чем, чтобы заставить соблюдать наши древние договоренности.
– Я… я…
Холод был таким ужасным, что, казалось, у меня вот-вот вылетит изо рта облачко пара. Кара… Я знала, что это означает. Я знала, к чему может привести ложь, знала, что она может обернуться страданиями и смертью.
– В этом нет необходимости, – вмешался мистер Морнингсайд и показал пачку листов моего перевода, подняв их высоко вверх, чтобы видели все присутствующие. – Я предоставлю свои свидетельства. Благодаря удивительным переводческим способностям Луизы я скоро установлю местонахождение давно утраченной третьей книги.
Он протянул листы пастуху, который откинулся на спинку трона, как будто они могли его обжечь.
– Это невозможно!
– Это смехотворно! – взорвалась Спэрроу.
Она бросилась вперед, чтобы перехватить бумаги, но мистер Морнингсайд проворно отдернул руку.
– Театр, чистой воды театр! Он пытается увести нас в сторону!
– Как раз напротив! – непринужденно возразил мистер Морнингсайд. – Это имеет самое непосредственное отношение к процессу. Мы собрались здесь, чтобы установить степень моей пригодности? Моей компетенции? Утраченная книга и утраченный орден взаимосвязаны, и я вам это докажу. – Он развернулся и обратился непосредственно к пастуху: – Нельзя ставить под сомнение компетентность того, кто сделал то, что не удалось тебе на протяжении многих столетий!
Пастух встал, и взволнованный шепот зевак тут же стих. Он наклонился вперед и вперил разгневанный взгляд в мистера Морнингсайда. Я увидела перед собой не старика, но воина. Да, возможно, с годами он утратил часть своей силы. Но сейчас он пылал такой же раскаленной добела яростью, как и золотые фигуры вокруг него. Я отшатнулась, охваченная ужасом, сожалея о том, что я не на его стороне и что мне вообще пришлось выбирать чью-то сторону. Тишина… Пастух нарушил ее подобно вспышке молнии, и атмосфера в зале разрядилась.
– Дай это мне!
От напряжения не осталось и следа.
Мистер Морнингсайд молча подал ему мой перевод, не присовокупив к этому ни оскорблений, ни насмешек.
– Если то, что ты говоришь, правда… – начал пастух.
– Нет! – не дала ему продолжить Спэрроу. – Вы не можете допустить…
– Если то, что ты говоришь, правда и эти открытия подлинные, – продолжил он, взглядом заставив ее умолкнуть, – это и в самом деле изменит характер Суда. Генри, я изучу все это и решу, как мы будем действовать. Это все.
Суд взорвался возмущенными и взволнованными возгласами. Мнения толпы разделились. Громче всех протестовала Спэрроу, которая металась по помосту, понося брата за то, что он ни о чем ее не предупредил. Мне даже стало жаль Финча, который никак не мог предвидеть того, что преподнесет мистер Морнингсайд. Возможно, она считала, что он должен был выведать эту информацию у меня, но я рассказала ему лишь о том, что хозяин ошибся относительно Ли. Другими словами, я кинула ему засохшую корку, скрыв существование гораздо более аппетитного кусочка.
– Ну так мы пойдем, – жизнерадостно заявил мистер Морнингсайд, беря меня под локоть и увлекая к выходу, путь к которому лежал через готовую взбунтоваться толпу. – Еще не хватало, чтобы кто-нибудь попытался лишить тебя головы, прежде чем ты переведешь весь дневник.
– Мне следует этого опасаться? – спросила я, уклоняясь от любопытных пронзительных взглядов незнакомцев, которые подходили все ближе, преграждая нам путь к отступлению. Я уворачивалась от них, сожалея, что не могу исчезнуть незаметно, покидая шатер рука об руку с тем, кто вызвал эту бурю гнева и изумления.
– Ты о Спэрроу? Нет. Хотя возможно. Она всегда была непредсказуемой и необузданной, но с исчезновением Спайсера стала еще опаснее, – сообщил он.
Мы наконец-то достигли выхода, и мистер Морнингсайд легонько толкнул меня в темноту. Он вышел вслед за мной и тут же обрел свой привычный облик – взлохмаченные черные волосы и золотистые глаза.
– Кстати, хорошо, что ты напомнила. Надо разобраться с тем, что затеял этот придурок.
– Вы о третьем? – спросила я. – О Спайсере? Мне это имя почему-то кажется знакомым…
– Да, он третий, – нетерпеливо подтвердил мистер Морнингсайд.
Он стремительно зашагал к дому, и я бросилась вдогонку, опасаясь, что Спэрроу начнет меня разыскивать.
– Его отсутствие бросается в глаза, и я предпочел бы знать, что это означает. Они, вероятно, отправили его поискать на кого-то компромат, или же он отправился на поиски утраченного ордена. Что бы это ни было, мне это не нравится.
Я так устала, что вообще не понимала, о чем он говорит. Войдя на кухню, мы разбудили Бартоломео, который спал у еще теплой плиты. Я остановилась и опустилась на колени, чтобы почесать ему за ушами. Он поднял голову и ткнулся носом в мой подбородок.
Самые благородные создания в королевстве.
– Что ты делаешь? Я тебя не отпускал.
Мистер Морнингсайд развернулся и, уперевшись руками в бока, навис над нами.
– Я хочу, чтобы сегодня ночью он спал или у меня в комнате, или хотя бы под дверью, – решительно заявила я. – В лесу прячется какое-то чудовище, кто-то убил Амелию, а эти безумные золотые люди хотят высосать мою душу, если я солгу! Простите меня, если я и думать не могу о том, чтобы спать в одиночестве.