Сванидзе: Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим. Судить историю вы будете вместе с нами. У вас, нашей телевизионной аудитории, есть возможность голосовать. Такая же возможность будет у сидящих в зале.
Наша сегодняшняя тема — и мы говорим о ней третий день — так вот, эта тема из тех, которые не дают покоя ни политикам, ни обычным гражданам: Беловежское соглашение, зафиксировавшее распад Советского Союза. Распад огромной многонациональной страны, который произошел неожиданно для всех: и внутри страны, и за ее пределами. Страна казалась вечной, а рухнула стремительно на глазах у всех. В случае таких мировых катаклизмов — а распад СССР из этой серии — всегда возникает подозрение в отношении неких особых сил или отдельных злоумышленников.
Главный вопрос нашего процесса: «Беловежское соглашение — это катастрофа или наименьшее из зол?»
Мы запускаем голосование для нашей телеаудитории. Номера телефонов — на ваших телевизионных экранах.
Сторону обвинения на нашем процессе представляет Сергей Кургинян, политолог, президент международного общественного фонда «Экспериментальный Творческий Центр».
Сторону защиты представляет писатель Леонид Млечин.
Прошу вывести на экран материалы по делу.
Материалы по делу.
8 декабря 1991 года в Беловежской пуще был подписан документ, который навсегда изменил мир. Это было соглашение о создании Союза Независимых Государств. Договор подписали, несмотря на результаты всесоюзного референдума, на котором 76,5 % проголосовавших высказались за сохранение Союза. Тем не менее, Союз, с молчаливого согласия советского общества, распался. Беловежское соглашение в течение трех лет ратифицировало большинство союзных республик. Последние без малого 20 лет наши соседи обустраивали собственную жизнь. Часть из них высказали желание вступить в НАТО. Другие уже являются членами еврозоны. Однако сегодня на постсоветском пространстве наметилось стремление к интеграции. Россия и Белоруссия создали союзное государство. Вступил в силу таможенный союз между Россией, Казахстаном и Белоруссией. Украина после нескольких лет антироссийской политики повернулась к Москве лицом. Насколько тесными могут быть отношения со странами СНГ сегодня? И как отразилось Беловежское соглашение на отношениях государств, бывших СССР, спустя много лет?
Сванидзе: Приступаем к слушаниям. Предлагаю сторонам ответить на вопрос: оказались ли государства постсоветского пространства стабильными, устойчивыми?
Прошу сторону обвинения начать слушания — ваш свидетель, ваш тезис. Прошу вас.
Кургинян: Я любил Советский Союз, люблю его, и буду всегда бороться за то, чтобы народы нашей страны объединились. Давайте разберемся хотя бы в том, что же получилось за счет этого чудовищного предательства? Что же получилось за счет всего того, что было содеяно? Стали ли государства постсоветского пространства устойчивыми? В какой степени связано то, что распался СССР, с гигантским количеством гражданских войн, которые образовались между его кусками? Ведь каждый из этих кусков был начинен собственными противоречиями, которые сдерживались только наличием Советского Союза. Все демоны, загнанные Советским Союзом в подполье, вылезли наружу — это были абсолютно не демоны демократии. Я прошу ответить на этот вопрос Сергея Бабурина. Стали ли государства постсоветского пространства устойчивыми?
Бабурин: Беловежское соглашение — бесспорная катастрофа — породило 19 государств. 15 из них — бывшие союзные республики сами себя признали, отказались признать 4 других, которые в лице Карабаха, Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии тоже хотели воспользоваться правом на независимость, суверенитет, но им сказали: «Нет, вы — второй сорт». А именно они…
Кургинян: «Если делима Канада, то делим и Квебек», да?
Бабурин: Именно они не вышли из состава Советского Союза. Конечно, никакой устойчивости нет. О чем говорит сегодняшняя трагедия Киргизии — кровь льется там. Сто тысяч мирных жителей, погибших в Таджикистане в 1992 году в результате гражданской войны.
Кургинян: Значит, этот развал, если я Вас верно понимаю, этот развал привел не к счастью и комфорту, а к крови и гибели миллионов?
Бабурин: Кровь, прежде всего, кровь — в Приднестровье, в Абхазии, в Южной Осетии, в том же Карабахе — 1992-й и следующие годы — обострение военной ситуации и взаимная неприязнь и ненависть.
Сванидзе: Я прошу прощения, ваше время истекло. Спасибо.
Кургинян: Я полностью получил ответ, который меня удовлетворяет.
Сванидзе: Сторона защиты имеет возможность задать вопрос свидетелю обвинения.
Млечин: Сергей Николаевич, Вы полагаете, что вот эти все конфликты, которые возникли на территории бывшего Советского Союза, порождены распадом Советского Союза или, может быть, эти… зерна этих конфликтов существовали и раньше, но просто в Советском Союзе, при существовавшей тогда системе эти конфликты не были решены, и вспыхнули они при первой же возможности?
Бабурин: Более того, эти зерна существовали задолго до Советского Союза, потому что межнациональные отношения — это тонкая вещь! И не Советский Союз породил это. И в этом отношении эти конфликты могли быть приглушены и разрешены при сильной союзной власти, как это было на протяжении многих десятилетий.
Млечин: Извините, Вы сказали «могли быть разрешены», но не были, значит, разрешены при сильной советской власти?
Бабурин: Были!
Млечин: Так как они вспыхнули сразу…
Бабурин: Потому что не было вот этого…
Млечин: То есть они были приглушены, но не разрешены, правильно я Вас понимаю, да?
Бабурин: Правильно, но в то время можно было поехать отдыхать на Кавказ, не брав с собой автомат и гранатомет, и останавливаться ночью на машине. Попробуйте сделать это сейчас. Я уже не говорю о том, что выиграли кто? Выиграли республики, у которых есть сырье. Туркмения качает газ, Азербайджан — нефть, Российская Федерация — газ и нефть. И — дележ нефтяных и газовых денег. Промышленность во всех республиках без исключения упала на несколько порядков вниз. Мы сделали огромный рывок к тому, чтобы стать сырьевым придатком для Западной Европы и Соединенных Штатов Америки.
Млечин: Сергей Николаевич, и все-таки я хотел бы уточнить — значит, конфликты существовали, и при сильной советской власти, как Вы говорите, они могли быть разрешены…
Бабурин: И при сильной царской — тоже.
Млечин: Можно я договорю, Сергей Николаевич, извините, ради бога, да?
Бабурин: Я прошу прощения.
Млечин: Значит, и они, как Вы говорите, могли быть разрешены при сильной советской власти. Но конфликты не были разрешены, они остались, они сохранились, сильная советская власть с конфликтами…
Бабурин: Одно слово лишнее.
Млечин: Сергей Николаевич, ну можно я договорю, извините ради бога?!
Бабурин: Вот только не приписывайте мне того, чего я не говорил.
Млечин: Вы сейчас поправите меня.
Бабурин: Да.
Млечин: Давайте я еще раз задам вопрос. Правильно ли я Вас понимаю, что эти конфликты национальные существовали? При сильной советской власти, говорите Вы, они могли быть решены, но не были решены, раз они вспыхнули сразу…
Бабурин: Вот Вы, как и господа с той скамьи, все время пытаетесь акцентировать советское или коммунистическое — я сказал, при сильной власти! Нам сегодня нужна сильная власть…
Млечин: Но советская власть была сильная?
Бабурин: Советская — это другое…
Млечин: Не сильная?
Бабурин: Вот когда вы ностальгировали, почему коммунисты в декабре не вышли на защиту… против Беловежья…
Млечин: Я не ностальгировал.
Сванидзе: Десять секунд, десять секунд у Вас.
Бабурин: Извините, компартия была запрещена уже во всех республиках! Какие коммунисты, господа?! Вы о чем?
Млечин: Сергей Николаевич, Вы не ответили на мой вопрос.
Бабурин: Я отвечаю.
Млечин: Советская власть была сильная?
Сванидзе: Прошу прощения…
Бабурин: Сегодня межнациональные конфликты нужно снимать.
Сванидзе: Прошу прощения, время истекло. Время истекло.
Млечин: Но их не сняли при советской власти. Благодарю Вас.
Сванидзе: Сторона защиты — вопросы вашим свидетелям.
Млечин: Можно я продолжу допрос свидетеля, который участвует в нашем заседании уже третий день? Они в момент распада Советского Союза и подписания «Беловежских соглашений» руководили парламентами своих республик — Украины и Белоруссии.
Сванидзе: Да, прошу Вас.
Млечин: Благодарю Вас. Действительно, посмотрите — на территории бывшего Советского Союза сколько конфликтов, сколько крови пролилось за эти годы? Может быть, не стоило все-таки этого затевать, а?
Шушкевич: Во-первых, конфликты начались до подписания «Беловежских соглашений» — уже, когда был первый Съезд народных депутатов. Вспомним, как решались конфликты этой сильной властью. Переселение крымско-татарского народа и прочих народов — это же чудовищно! Кроме того, вспомним, что это была империя, колонии которой были… граничили с ними… — Российская империя. Беларусь — это была колония. Почему-то мне не задают вопрос: «Когда Беларусь стала частью России?» Я вам отвечу — она стала после третьего раздела Польши, в 1794 году. А до этого она не была частью России. Она время от времени завоевывалась, но потом она, в общем-то, возвращалась снова в Великое княжество Литовское. Так что не надо подымать эти вопросы. Ни один вопрос не был разрешен достойным образом. Неужели можно было продолжать такой державе существовать, в которой единственным методом, в общем-то, стабильности и сильной власти было уничтожение всех единомышленных… Новочеркасск вспомните — «не было конфликтов в Советском Союзе» — и другие конфликты… Вспомните, что было в социалистическом лагере, вспомните Венгрию, Чехословакию, Польшу. Понимаете, в