а, какая система одержала победу? Феодально-крепостническая? Какой великий верховный главнокомандующий одержал победу, Александр Павлович, Александр Первый? Властитель слабый, как называл его Пушкин. А кто побеждал при матушке Екатерине? Она не была слабым правителем. Крым при ком завоёвывали? С кем на устах, с чьим именем русские солдаты шли в бой? С именем матушки Екатерины? За Родину, за Екатерину? Побеждали? Какая была система? В разное время одерживали победы. Вот, наверное, самая великая победа была одержана в сорок пятом году. А в начале войны была череда страшных катастроф. Вот об этой войне у нас идёт речь. И я думаю, ещё не раз пойдёт. Действительно, система или народ? Героизм народа, проломившего чудовищную немецкую военную машину или руководство системы, со стороны системы. Во главе системы стоял абсолютно точно один человек — Сталин. Кто победил? Я предоставляю возможность для заключительного слова обеим сторонам. Пожалуйста, сторона обвинения. Прошу Вас, Леонид Михайлович, заключительное слово.
Млечин: Что ж так мы не любим и не уважаем свой народ, что думаем, что без Сталина одного легли бы под немцами, капитулировали бы перед немцами, не осилили бы эту войну. Вот не будет Сталина и пропадём. У меня совершенно другой взгляд на Россию. И думаю, уверен, стопроцентно уверен, что сложись историческая судьба России иначе, без Сталина, без всякого, замечательные бы военные профессионалы, которые должны быть в армии и замечательные профессионалы в промышленности, вообще все люди, справились бы, значительно легче справились бы с немцами.
Сванидзе: Завершайте.
Млечин: Должны были справиться легче, потому что мы более великая держава, чем Германия. Но я очень благодарен всем участникам этой дискуссии, она была страшно интересной. Спасибо.
Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваше заключительное слово.
Кургинян: Почему мы не уважаем народ? Мы восхищаемся народом. Между прочим, Сталин, который поднял тост за русский народ, тоже восхищался им. Дело совершенно не в этом, и в конечном итоге не в Сталине.
Дело в том, что десталинизация, определёнными методами осуществляемая в стране, превращает народ в пораженца. Заставляет его бесконечно кается непонятно за что. Как говорил Тёркин: «Но солдат — всегда солдат: То ли, се ли — виноват».
И задача заключается в том, что бы спасти народ от этой десталинизации, от десоветизации и всего прочего, не потому, что нельзя осуждать негативы Сталина и чего-то, а потому что это превращено в средство избавления народа от государственности, от исторической судьбы, от гордости и от всего чего угодно.
И вот, покуда это будет происходить, мы будем твёрдо и до конца стоять на другой позиции. Этому пора сказать «НЕТ». Хватит, 20 лет прошло. Хватит. ВСЁ!
Сванидзе: Спасибо.
Мы прекращаем телевизионное голосование, и я прошу проголосовать зрителей в нашем зале.
Итак, вопрос: 1941 год. Провалилась или выстояла сталинская система?
Пожалуйста, берите пульты, голосуйте. Провалилась система — первая кнопка, выстояла — вторая кнопка.
Пожалуйста, выведите на экран результаты голосования в зале.
Провалилась — 46% зала.
Выстояла — 54% зала.
Сейчас короткий перерыв, после которого мы объявим результаты телевизионного голосования.
Сванидзе: Поставленный на этих слушаньях вопрос на самом деле не требует голосования. Мы все знаем, что сталинская система выстояла в 41-м году, и потом ещё долго-долго стояла. И свой страх в 41-м году она выместит на тех, кто оказался по её вине на оккупированных территориях, на пленных, которых приравняют к предателям. На фронтовиках, которым отказано будет даже в празднике 9 мая. Всей стране, которая надеялась, что после войны будет легче, будет легче жить, чем до войны. Это моё личное мнение. Сейчас прошу объявить результаты телевизионного голосования.
Результаты телевизионного голосования страны вы видите на экранах:
Провалилась — 11%
Выстояла — 89%.
29. Перестройка: выход из тупика или катастрофа?
Сванидзе: Здравствуйте! В нашей стране, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим.
У вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, т. е. проголосовать. Такая же возможность будет у сидящих в зале.
Тема наших сегодняшних слушаний: «Перестройка: выход из тупика или катастрофа?».
Советская власть в лице своих руководителей дряхлела у всех на глазах. Это происходило так очевидно и быстро, что у всех возникло ощущение близких перемен. Но никто — ни население, ни власть в лице нового Генерального секретаря Горбачева, не имели представления, какими эти изменения должны быть.
Напоминаю, тема наших сегодняшних слушаний: «Перестройка: выход из тупика или катастрофа?»
Мы запускаем голосование нашей телевизионной аудитории. Номера телефонов вы видите на своих экранах.
Обвинитель на процессе — политолог, президент международного общественного фонда «Экспериментальный Творческий Центр» Сергей Кургинян.
Защитник на процессе — писатель Леонид Млечин.
Сейчас прошу вывести на экран материалы по делу.
Материалы по делу.
8 апреля 1986 года Михаил Горбачев едет в Тольятти на «АвтоВАЗ». Там советский лидер впервые употребляет непонятное для многих слово «перестройка» и говорит о новых задачах, масштабы и новизна которых беспрецедентны. К тому времени плановая советская экономика уже обнажила свои недостатки. Советские люди разочаровались в светлом будущем. Страна была на грани кризиса.
О том, что нужно что-то менять, Горбачев заявил практически сразу после прихода к власти. В Союзе появляются кооперативы, развивается частное предпринимательство, провозглашается гласность. Госбезопасность перестает глушить западные радиостанции, разрешается многопартийность, гражданам упрощают выезды за границу, прекращаются гонения на церковь, из тюрем выпускают диссидентов. Новая власть поощряет критику в свой адрес.
По оценкам политологов, достижения перестройки, с точки зрения демократизации, бесспорны. С экономической — сомнительны. В стране происходит девальвация национальной валюты. В 3 раза вырастает внешний долг, сокращается золотой запас. Пустые прилавки в магазинах — норма того времени.
Ряд исследователей говорит, что власть во главе с Горбачевым неграмотно подошла к вопросу смены экономической модели. Другие считают, что имело место банальное воровство, якобы номенклатурная элита хотела быстрее приватизировать госсобственность, а о реформах никто тогда не думал. Третьи уверены, что перестройку в СССР затеяли западные спецслужбы. Есть и еще одна точка зрения — советская экономика, советская идеология — само устройство советского мира — просто изжили себя.
Сванидзе: До начала прений у меня вопрос к Млечину и Кургиняну: «В чём актуальность темы?»
Прошу, сначала сторона обвинения, Сергей Ервандович, Вам слово — актуализируйте тему.
Кургинян: У вас есть дом, находящийся, может быть, не в очень совершенном состоянии, старый там, неотремонтированный, может в нем какие-то балки не те. И вот вас спрашивают: «Хотите ли вы, чтобы его отремонтировали?» Вы говорите: «Конечно, хотим». И вы видите, что у вас приходят бригады, там, штукатуры, плотники, строительные рабочие общего профиля, начинают что-то ремонтировать. Вдруг вы видите, что рядом ходят какие-то люди, и они примеривают тротиловые шашки к каким-то узлам, тянут провода, выводят это на подрывное устройство. Вы говорите: «А что это за люди?» «Знаете, это строительные рабочие тоже, вы просто не в курсе». Потом раздается серия взрывов и все это рушится. «Что такое? Что случилось? Вы слышали взрывы?» «Да это не взрывы, это просто старое нежизнеспособное здание и оно само обрушилось». Потом те, кто взрывали, начинают говорить — «Это мы взрывали. Это мы столько тротила ставили. Это все равно не надо слушать».
Мы говорим теперь — либералы и консерваторы, модернизаторы и контрмодернизаторы, граждане, главное, чтобы это не повторилось снова! Понимаете? Потому что уже многие заговорили о перестройке-2. Вы должны понять, что перестройка в этом смысле не только обрушила политическую систему, она обрушила страну, государство. И она подорвала какие-то очень важные основания. Давайте разбираться, какие. На которых вообще держится человеческая жизнь. И этого не должно повториться. Как говорят в таких случаях: «Никогда больше!». В этом актуальность.
Сванидзе: Спасибо. Прошу вас, сторона защиты. Леонид Михайлович, Вам слово.
Млечин: Аналогии с ремонтом дома, конечно же, всегда приходили в голову, когда речь шла о перестройке. Лучше всех была такая формула — Горбачев был похож на человека, который решил отремонтировать фасад, начал красить и кирпичи посыпались. Стал кирпичи класть новые — стена рухнула, потому что она прогнила. Начал восстанавливать стену, выяснилось, что фундамент рухнул.
Перестройка, конечно, вообще должна была закончиться сразу. Потому что она начиналась Горбачевым и Рыжковым как очередная попытка отремонтировать командно-административную экономику. Как очередная попытка выявить резервы социалистической системы, о которой говорилось, потому что ничего не получалось. Таких попыток с 1931 года — первая была в 1931 году — было множество. Хрущевская, точнее… точнее, Косыгинская, как она вошла в нашу память, — реформа была одной из них. Потом была в 1976 году. Еще их было множество. Они все останавливались почти сразу, потому что ничего не получалось. А здесь пришли достаточно молодые люди, которые решили, что невозможно дальше отступать. Нет, давайте мы все-таки сделаем всё, чтобы реализовать, чтобы вскрыть эти резервы социалистической системы, чтобы заставить нашу экономику работать лучше. И выяснилось, что это невозможно.